* * *

Если читателю не ясен характер героя, то любые действия этого героя — малоинтересны. Чтение — это всё-таки взаимная и занимательная психологическая игра автора и читателя. Зная характер, читатель может предугадывать реакции на возникающие обстоятельства. Поэтому характер должен быть явлен как можно раньше. Сразу же за беглым описанием внешности. Если поступок героя ничем не обусловлен, то получается «игра без правил» или игра с меняющимися на ходу правилами. Предсказать и предвидеть в таком киселе ничего не возможно. Рушится форма, а там, где нет определённости, напряжение исчезает. Интерес к продолжению чтения иссякает…

* * *

Некоторые эпизоды написаны неплохо, или, по крайней мере, потенциально перспективны. Но, во-первых, автор обязан быть скупым на слова. Это важнейшее дело. А во-вторых, эпизод должен органично согласовываться с общим текстом, что-то обязательно добавлять по-существу, а не «просто так». Бывает, целая глава, хорошо написанная, как-то выпирает, топырится, вылезает… И вдруг через месяц-другой, когда поправляешь что-то в других местах и главах, что-то щёлкает, переворачивается нужным боком, приходится впору. Как будто вывихнутая рука встала на место.

* * *

«…Только вчера вечером разговор был. По завершении испытаний.

— И что же, система действительно самая надёжная? Только говори мне по-человечески, без рекламы. Без туфты.

— Без рекламы. Абсолютно никакой туфты, — наладчик системы присел на корточки, прицелился и ещё раз прострелил, просканировал лазерным пультом длинную анфиладу комнат. — Сто процентов.

— Отвечаешь за слова?

— Хох… А то!

И в конце не удержался в рамках официального тона. Брякнул по-простонародному, заметив тень недоверия в глазах заказчика, хозяина этого удивительного замка:

— Муха не пролетит!

Никто за язык не тянул.

Утром Лев Гаврилович Колдунов вытирался после душа, когда услышал жужжание пролетевшей мухи. Вот так-то. И всё рухнуло в один миг. И настроение, конечно, — сразу в минуса. И пошла сумятица в мыслях. Хорошо, мать вашу, что это ещё не пуля прожужжала. Миллионы вбухал в систему. Нанотехнологии. Но «пуля пролетела, и ага…» Хотел, чтобы гарантии… Какие в этом мире могут быть гарантии?!

Чем стройнее и жёстче порядок, чем сложнее система — тем больший хаос и сумятица наступает, когда нежданно рушится хотя бы одно ничтожное звено.

Но как? Как могла муха проникнуть в ванную?

С весёлой и солнечной помойки жизни — в скучный мир дезинфекции, мрамора и золота.

С простора и воли, где птицы летают.

В бетонный мешок, где… Добра не хватает?..

Не то. Добра-то тут хватает. Имеется в виду, богатство и достаток. Добра же, как метафизической сущности, здесь действительно не хватает. Но, поди, объясни читателю, что ты имел в виду, какое именно добро?.. Читатель ценит в стихах краткость и понятную простоту.

В бетонный мешок, где… О правде мечтают...

Не мечтают тут ни о какой правде и справедливости. Лев Гаврилович Колдунов — циник, бизнесмен. Вор. Какая уж тут справедливость? За миллионы свои ни перед какой кровью не остановится… Сколько вы пролили крови солдатской в землю чужую… Закон притяжения слов. Стихи тянутся к себе подобным…

В бетонный мешок, где… Прорехи латают? Девицы рыдают? Тоску обретают? Интриги сплетают?.. Срок мотают…

Подходит по смыслу. Хозяин мотал когда-то срок. Про «срок мотают» неплохо, но вот беда — размер рушится…

Собственно, что это мы тут над словом мучимся? Не стишок же сочиняем. Просто образ возник. Ритм случайно зародился, а мы и завелись… Прочь, поэзия! Бетонный мешок. Это главное. Ибо, в сущности, всё это золото, кафель и мрамор, которые наполняют ванную комнату Колдунова — лишь косметическая оболочка. Нашлёпка. В основе-то под всем этим блеском — серый бетон. Стройматериал тюрем и казематов. Вот тоже набегает игра слова.

«Где бы вы предпочли сидеть, в тюрьме или в каземате?»

«Я бы выбрала каземат. Романтичнее… Своды, свеча на столе…»

«Ну и дура. В тюрьме-то суше… А в каземате сырость, плесень… Бр-р-р…»

Как могла муха проникнуть в ванную?»

* * *

Всё, конечно, бывает. Описаны случаи, когда сбежавшая крыса или тропическая змея проникала в квартиру от соседей-дипломатов. Через канализационную систему. Нырнув в водопроводный сток и вынырнув уже в унитазе чужого туалета в чужой квартире.

Легко представить себе реакцию среднестатистического обитателя квартиры, Ивана Сергеевича. Со смешной фамилией. Допустим, Кобылкина… Который любит почитать, удобно разместившись на точке. Обстановка располагает. Покойно и укромно. Ещё бы — самая сердцевина квартиры, все двери на замке. Включая и две входные — стальную и дубовую… Укрылся, как Кощей в своих дебрях… Статейку открыл с названием завлекательным, скандальным: «Где жильё — там и жульё…» Согласен. На все сто… «Что ж, почитаем…»

И тут, вынырнув из канализации, тычется снизу в самое незащищённое место Нечто!.. То ли крыса усатой и мокрой своей мордой. То ли змея тропическая ледяными своими, твёрдыми губами.

Вот тебе и двери стальные…

* * *

Юмор. Умора. Мор. Умереть…

Юмор и смерть, оказывается, филологические родственники. Близнецы. И далее — морг, морока, мрак, кошмар, марево, мороз, мразь, мерзость,…

И ещё дальше — замёрз мёртвый мерзавец... Неплохое название «Мёрзлый мерзавец». Злой и мёрзлый мерзавец…

* * *

Прагматик. Серьёзно относился к жизни, ценил этот случайный дар небес, доставшийся ему. Он не думал о её смысле, а потому не знал никаких нравственных колебаний. Мысль его не двоилась и не обессиливалась, решения принимались самые разумные и практичные. Он знал, что всякое здание должно стоять на прочном и надёжном фундаменте. Но, увы, сама почва, на которой созидал он фундамент и основы своего благополучия, была на удивление зыбкой. Приходилось ежедневно, ежечасно, ежеминутно следить за кренящейся конструкцией, заделывать трещины, придумывать крепления…

* * *

Что уж тут попишешь, все удовлетворения Льва Гавриловича с весьма давних пор чрезвычайно сузились и всё более сужались, по мере накопления материальных богатств. Не было у него уже мгновений чистой и детской радости, какая бывает у людей обыкновенных, божьих. Всякая его радость питалась и вытекала из самых мутных источников. Короткие вспышки нервного веселья посещали его душу, когда взлетали вдруг на несколько пунктов его акции или когда удавалась какая-нибудь задуманная им финансовая пакость. Когда в вырытую им яму валился очередной соперник, когда рушились дела у Поздеева, когда в Матросскую тишину увозили Ясырева, когда в новостях объявляли о неожиданной и загадочной смерти Семёна Булыгина, только что сыгравшего пышную свадьбу с юной моделью из Пензы…

Кто свил тугую петлю для Ясырева, кто обрушил акции Поздеева, кто на свадьбе подсунул патентованные африканские таблетки для повышения мужских сил Семёну Булыгину?

Особая злая радость овладевала им также, когда, раскрыв свой потайной сейф, убеждался он, что все десять слитков золота мерцают в глубине нерушимой пирамидой…

Впрочем, даже и такие вспышки мрачного веселья всё реже посещали душу Колдунова

* * *

Интересная наука логика. Паук смертен. Завальнюк — не паук. Следовательно? Ну, ну… Напряги мысль, думай!.. Следовательно — Завальнюк не смертен!..

Как бы не так.

Завалили нашего Завальнюка.

Отслюнявили кое-кому сколько-то там тысячонок долларей, и — нет Завальнюка. Зачем и жил, спрашивается?

* * *

Но ведь это была важнейшая мысль, она сама собою приходила в его голову. И таково уж свойство важнейшей мысли, что она обязательно явится человеку именно перед сном.

Управлять мыслями с помощью разума очень трудно. Вместе с важнейшей мыслью обязательно явится целый ворох всяких побочных, посторонних размышлений, которые нанесут в голову столько сору и дряни, что всё в ней путается и душой овладевает раздражение. И пропадает всякий сон.

* * *

Меня занимают праздные мысли.

Праздные мысли необязательны и всегда приятны. Недаром в слове «праздные» явственно звучит то, что они разные и одновременно праздничные.

Итак, меня занимает праздная мысль. О чём же? Да о мыслях же! Мысль о мыслях.

Нормальные или деловые люди редко заглядывают в эту сторону.

Люди о таких вещах редко думают.

Сюда нечасто забредает даже философ. А если и забредёт, то по-рассеянности.

Они прогремели разом, как выстрел из ружья, и дробью разлетелись в пространстве.

Есть мысли востребованные ежедневно и ежечасно. Насущные.

Как добыть денег. Как охмурить вон ту барышню. Как проехать до метро Кузьминки. Сколько ж понаехало сюда всякого дерьма. Где купить недорогую баранину. Дать бы вон тому кретину по башке...

Есть мысли не такие популярные.

Почему прибалты такие упёртые. Почему хохлы упёртые ещё больше.

Есть мысли ещё менее востребованные.

Существует ли мировой заговор. Как пролезть во власть. Как правильно приготовить кролика в сметане. Что было бы, если бы я стал великим хоккеистом. На что бы я потратил миллион. Нет, три миллиона… Сколько водки можно выпить за всю жизнь.

Есть мысли, которые сами лезут, но человек их отгоняет. Надо отдать Ленке три тысячи. За квартиру не плочено полгода. А вдруг у меня рак. Тревожные, навязчивые мысли.

Есть мысли, которые приходят в голову не часто и не всем.

В чём смысл жизни. Есть ли Бог. Как правильно пишется слово «индифферентно». Реален ли дьявол.

Есть мысли, которые не удаётся загнать в голову. А если и загонишь, то они норовят тут же убежать на волю. И приходится долго трудиться, чтобы загнать их обратно. Как вёрткого поросёнка, который выскочил из хлева и убежал за калитку.

Есть мысли, которые люди тревожат своим вниманием чрезвычайно редко.

Есть мысли, в которые никто ни разу не заглядывал.

И есть, наконец, мысли, в которые даже при желании не сможет заглянуть ни один человек. Глубочайшего залегания пласты.

Или же высочайшего полёта, куда не дотянуться куцему и косному уму. «Не приходило того на ум человеку…».

Есть мысли маленькие и округлые. Они видны и ясны целиком. Их щелкаешь как семечки или орешки.

Есть мысли, которые сразу не ухватишь. Их надо ощупывать по частям. Вроде слона.

Есть и такие, что даже и по частям не умещаются в мозгу.

Есть такие мысли, у которых часть больше целого.

Есть мысли со множеством хвостов и ответвлений, и хвосты эти тянутся наружу из башки и теряются во мгле.

Есть такие, что неприятно их касаться. Все равно, что ощупывать змею или мокрый труп собаки.