Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Двенадцать раз уже те вишни

Александр Боданико (Александр Николаевич Иванов). Живет в Москве.

* * *

Двенадцать раз уже те вишни,
Что возле дома твоего,
Цветами сыпали неслышно,
Встречая первый майский гром.

Твой дом, темнеющий с годами,
Хранил свет вашего окна,
Как будто, ждёт, как прежде, мама
Тебя с прогулки допоздна.

Но ягод нет на вишнях тонких
И яблонь яблоки не гнут.
Зелёный двор ушёл в сторонку
И задремал, как старый пруд.

Цветёт вода, крошится камень,
А я, смакуя летний сплин,
Где губ касались мы губами,
Стою на Знаменской один.


* * *

Не торопитесь открываться
И звать на пир души своей
Нелюбопытных постояльцев
И любознательных гостей.

Всё, что Вы любите и чтите,
Опору в жизненной борьбе,
От всевозможных перепитий
Храните втайне при себе.

Не обсуждайте книг любимых
Ни с кем без видимых причин.
Молчите о стихах и фильмах.
Владейте музыкой один.

Из книг и песен тихой сапой
Мы строим в дальнем уголке
Свой тёплый дом с зелёной лампой,
Где дверь на кованом крючке.

Там на пузатой печке чайник
С боками медными свистит.
Не слышно там машин случайных
И криков сбившихся с пути.

Листая ветхие страницы
С бокалом терпкого вина,
В привычном тазике с горчицей
Вы не дотянетесь до дна.

Пока снаружи повсеместно
Мир превращается в дурдом,
Неплохо скрипнуть старым креслом
И побеседовать с котом.


* * *

Я выдохнул тебя. Не обессудь.
Как душу выцедил из крови и натуры.
В размазанный по небу Млечный путь.
В созвездие античных Диоскуров.

В осознанном, решительном бреду,
Лаская и терзая твоё имя,
Я отпустил твой беспокойный дух,
Оставшись молчаливым анонимом.

Прости. Мне далека такая роль, —
Отчаянно влюблённого паяца,
Готового поверить в твою боль
И ею без оглядки надышаться.


* * *

Пока горит твоя свеча,
Часы считая по складам,
И кровь по лезвию меча
Бежит, и тает без следа,

Пока темнеет за окном
И за стеною кавардак,
Я остаюсь безмолвным сном,
Сжимаясь в каменный кулак.

Я пробираюсь между строк,
По шатким лестницам витым
В далёкий, сонный уголок,
Как сновиденный пилигрим.

Когда в луну ударит ночь
У долгой утренней черты,
Тебе меня не превозмочь, —
Я буду жечь твои мосты.

Пока оковы на губах
И в руку тянется рука,
В твоих весенних, быстрых снах
Я буду жить исподтишка.

Ты в ночь сегодня, как вчера,
Затеплишь белую свечу...
Чернила капают с пера,
А я молчу, молчу, молчу.


Вальс-Каприз

Белый снег мерцает над городом
Серебристыми блёстками падая вниз
И снежинки тают за воротом
Деловой и задумчивой fille le caprice

Ты идёшь заснеженной улицей
Мимо броских витрин и зеркальных дверей
И вокруг тебя точно вьюжится
Феерический вальс белоснежных огней

И лица твоего касаются
Мириады снежинок сгорая тотчас
Словно бабочки собираются
На огонь удалённый от жаждущих глаз

Ты идёшь и улица стелется
Точно белый ковёр убегающий вдаль
И протяжно дышит метелица
Укрывая глаза в голубую вуаль

И кричат гортанные дворники
Истекающий год завершает свой бег
И, вживаясь в роль алкоголика,
Кто-то думает в этот момент о тебе.


* * *

Незнакомка что за диво
Словно вестница из грёз 
Звон прозрачного мотива
В светлом облаке волос

Песня радужной капели
В лёгкой поступи её
Незнакомка птичьей трелью
В полусумраке плывёт

Словно тихий шорох шёлка
Словно лунная тропа
Исчезает незнакомка
В беломраморных столпах…


* * *

Конечно скучал. Так бывает со всеми,
Кто заживо рвал то, что близко ему.
А может, и попросту, вытоптал семя,
И выжег все корни, и выплеснул муть.

Я письма писал только в мыслях, на память.
Звонил, отключив от сети телефон.
Без цели сказать и без смысла исправить,
Держал на контроле, как тайный шпион.

Пусть будет, как есть, и не станет, как было.
Пускай на бульварах останется лёд.
К чему по ступеням карабкаться в мыле,
Когда обрывается в пропасть пролёт.


Проблески

Я всей душой метнулся в них,
За мимолётным быстрым взглядом.
И затерялся в тот же миг
В спиралевидных звездопадах.

И дымкой палевою был
Тотчас мучительно обласкан,
И в ней, как в море тёплом плыл
Кружась, в пленительную сказку.

Как будто стал я невесом,
В ночи теряя очертанья,
И мчался звёздным гончим псом
За ослепительным сияньем.

Я мчался вдаль среди комет,
И звёзд, и сполохов дрожащих,
И облекаясь в мягкий свет
Сгорал в очах твоих щемящих.

В них было всё — вселенной рёв,
Провалы пропастей туманных,
Исчезновение миров
В тенях мерцающих и рваных.

И ветер солнечный там был,
И затаённые начала,
И я смеялся и чудил,
И вечность пела и плясала.


* * *

Мы молча прощались с тобою,
И таял наш вечер во тьме.
И был он так тих и покоен
В парчовой закатной чалме.

Мы молча смотрели на тучи,
На траурный их окоём.
И солнце катилось с их кручи,
Но каждый молчал о своём.

Смотрели мы молча, на воду
В огне чешуи золотой,
Мы знали — на долгие годы
Без слов расстаёмся с тобой.

Истаивал вечер пугливый,
И в пасти небес грозовой
Вставал над тобой молчаливым
Серпом полумесяц кривой...

Я вспомнил тот вечер недавно,
Когда с колокольни косой
Церквушки над прудом прохладным
Летел перезвон неземной.

Мне было и горько и жутко,
Как будто бы знал я о ком,
Гремит этот глас нерассудка
Чугунным своим языком.

Тонул этот звон серебристый
В порыве шумливой листвы...
И в облике Девы Пречистой
Мне словно привиделась ты.

Я словно бы вновь приобщился
К туманности чистых очей,
И в них до конца растворился,
И стал я частичкой твоей.


* * *

Опять заискрился тот вечер
В воде миллионом свечей.
И был он покоен и вечен.
Сокрыт от мирских палачей.

И с новым ударом вечерни,
Последним ударом земным,
И Дева и пёс её верный
Ушли за лучом золотым.


Свободные строчки

Ты не та я не тот как жалко 
Не в коня как о стенку вода 
Не поверишь увы никогда 
Не заставишь любить из-под палки 

Эти дикие кони любви 
Непокорные в пене кровавой 
В серебристой исчезли пыли 
За далёкой казачьей заставой 

Неподкованных сотни копыт 
Неподвластных седлу и уздечке 
Что им трепет картонных сердечек 
И безмолвие мраморных плит 

Неподкованных и своевольных 
Необъезженных яростный нрав 
Растворился в просторах раздольных 
Шелковистых уклончивых трав 

Лишь теперь отлетающих стай 
Перелётные белые крики 
И осенние хмурые лики 
О тебе мне напомнят 

Прощай. 


* * *

Московский воздух пыльный летом,
Как ожидалось, сух и горек.
Скучающим анахоретам
Открыт любой забытый дворик.

Пустеют улицы столицы
От понаехавших и местных.
Все убывают за границу,
По дачам, деревням безвестным.

Над беспокойным Третьим Римом
Стоит июнь - могуч и молод,
Рим обращая нелюдимый
В провинциальный сонный город.

При свете дня оставив книги,
Ты запахнёшься скромной тогой,
В солдатских, стоптанных калигах
Шагнув с домашнего порога.

На шумном, солнечном базаре
Купив себе вина и сыра,
Ты навестишь наш город старый
С улыбкой грустного сатира.

Там, по безлюдным переулкам,
Промеж знакомыми стенами,
Ты снова выйдешь на прогулку
С родными, близкими тенями.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0