Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Элегия

Иван Попов. Магнитогорск.

Элегия № 437411

I

В радушных дебрях Бытия
— творец бесхитростного культа –
Я находил твои черты,
как единицы средь нолей,
Читал твой образ — точно как
сон, что пресекся за секунду
До завершения — и с тем
стал сердцу только лишь милей.
Кормил дровами печь души –
и охлаждения не чаял,
Поскольку верил — словно бы
в безоговорочный закон:
Прекрасна ты — как монолог
без цели, темы и начала,
Сквозь твердь графитовых небес –
да в уши Богу прямиком.
Чему не надобен предлог –
то априори безупречно
Настолько, что не схоронить
в могиле братской общих фраз:
Когда душа моя — скворец,
твое внимание — скворечник,
Которым неисповедимо
Вселенной щедрость облеклась.

II

Интервал между верой и чем-то еще
Я твоим совершенством заполнил всецело:
Так Улисс воротиться домой обречен,
Как позднее обмолвилась мельком Цирцея.
На отраду мою, персонаж ты иной –
И в свиней не грозит обратиться собратьям:
На сей раз — непритворной уже сединой –
Странник бремя пути в одиночку оплатит.
Буря строже к тому, кто плывет налегке;
Но — как верно изрек многоопытный кормчий –
Коль Надежды оплот заблистал вдалеке,
То и путь — безусловно — еще не окончен.

III

Говорить о тебе — все равно, что ловить на лету
Серафимов: снаряды из перьев и воли Господней.
Это — вязкое чувство, которым — с другим наряду –
Как сейчас, никогда не бывал я еще преисполнен.
Невозможность молчать повергает в безудержный шок –
Это свежая грань восприятия минималиста.
Говорить о тебе — как считать, что исконно лишен
Права речи — но резко начать лепетать и молиться.
Это — нежная боль и свинцовая легкость побед,
Опостылевший стук неотступного шага удачи
И отрадный укус немоты — говорить о тебе,
Безупречной — на долю секунды — как солнечный зайчик.


***

Оконное стекло натянуто на раму.
Картинка так себе: чем дальше, тем мутней.
Шеренга серых туч вновь сыплет соль на раны —
Зудящие следы клыков постылых дней.
Не нашего гнезда птенцы к мечте стремятся,
Но лишь находят Юг. Картинка так себе:
Чем дальше, тем мутней — и все в итоге мясо,
Что подали на стол прожорливой Судьбе.
Скрежещет зуб о зуб; и кажется порою
Оконное стекло мне Босха полотном:
Чем дальше, тем мутней. Стезя бифштекса с кровью —
Наш выигрыш, но кто нашел отраду в нем?


Элегия № 369725

Приговор был подписан — и этим исполнен;
Не осталось от жизни несказанных слов.
Так охотится сумрак с восхода за полднем –
Подмечая в итоге, что вечер суров.
Слышен крик о пощаде во взгляде младенца,
Но фатальность покоя в зевке старика:
Первый к смерти еще не успел приглядеться,
А второй — от нее же отвыкнуть пока.
И одна только тонкость от Мастера скрыта:
Перспектива забвения сколь ни мила,
Но, в конечном итоге, душа — Маргарита,
Что с презрением Вечный Покой отмела.


Заздравное

I

Коль сходить — так с ума, а не вновь по тропе к магазину,
Продолжая банкет, неоплаченный годом назад.
Слишком долго, видать, мы посмертно тянули резину –
То не вспышка Надежды, а только похмельный азарт.
И теперь — столь привычная стужа, бездумная трата
Утомительных дней, завершающих Вечность Твою:
Так Абсурд Бытия превосходит любые расклады.
Что расскажет Господь о сегодняшнем курсе валют,
О бездонных морях, что готовы наследовать Землю,
О непрожитых снах, о бесхозной Своей правоте?
Обезумев от смертных забот, человечество внемлет
Только тем, кто решил, что не в силах ступать по воде.

II

По осколкам души, по ведущим к обрыву тропинкам,
По наглядным примерам падений, по стертым следам,
По спасительным рощам Забвения — гордости в пику –
Мы бродили, покуда неистовый ветер сметал –
Миг за мигом — уверенных в том, что душа первородна,
Что отнюдь не кусок пирога есть конечная цель.
Но, поскольку нельзя круглый год оставаться голодным,
Взяли нас на прицел — и Господь изменился в лице.
Что теперь вялый бред о навеки потерянном Рае,
Коль победа стекла по обвисшим — что плети — рукам?
Новый день — по текущим расценкам — не стоит стараний;
И не важно, что будет потом — не потоп, так вулкан.

III

В пластилиновых снах бессистемно меняются лица.
Отрицание выше, чем бремя посмертных забот.
Даже вольная птица чего-то порою боится.
Расскажи мне о тех, кто законно отправлен за борт;
О кромешных лесах, о волшебной потерянной лани
И оленях, которым даны золотые рога;
Как терзает пропащие души нещадное пламя,
Как — сражаясь за общую цель — наживают врага;
О навязчивых правилах, догмах, налипших на пальцы;
О бездомных котах и старухе с кривою клюкой;
Расскажи мне о том, как любить — и притом не бояться;
Расскажи о петле, чтоб настал долгожданный покой.

IV

Допивая вино, путешественник просит добавки –
Это лишь поначалу казалось, что Чаша полна.
Если миром — цитируя Летова — правят собаки,
То химера меж них налицо безнадежно больна.
Это кажется только, что больно — гвоздями в ладони:
Несомненно, что дальше все будет больнее стократ.
Это кажется только — в бассейне Титаник не тонет:
Время, что и Пространство — никчемный, по сути, догмат.
Надвигается эра дождей, мешанины понятий
И бессвязного бреда на тему из жизни кротов.
Тело хоть и живет при душе, пострадавшей от вмятин,
Но Любовь — это Смерть: ведь не важно, что будет потом.


Посланнику Тьмы

Тупик неизбежен, сказал бы пророк.
Кто снимет с креста нас и кто нас оплачет?
Приходит посланник; во лбу его рог –
Скорее, ментальный, чем как-то иначе.
Он глушит вино и не может понять
Простого до дрожи людского расчета:
Чем легче на Бога сегодня пенять,
Тем завтра надеяться легче на черта.
Тоска — точно впившийся в разум недуг;
Глаза его, словно глубокие ниши…
Логичная Тьма вызывает испуг,
Коль Тьма от эмоций — понятней и ближе.


***
Всему виною — может быть — усталость,
Отсутствие спасительного сна,
Но для меня внезапно оказалась
Иллюзия реальности равна.
Поэтому решением фатальным,
Хоть предостерегаем был стократ,
Твой образ — изначально идеальный –
Еще и возвести сумел в квадрат.
Сомнительно, что наш Господь конечен,
Но все-таки возможно, коль теперь –
Цитата — серафимам ставят свечи.
Кому молиться, если не Тебе?
Ты, верно, посмеешься над Поэтом:
Убога, мол, фантазия твоя.
Конечно же, не ново — но и в этом
Мне видится цикличность Бытия:
Так образует круг любой отрезок –
Твоим же, впрочем, согнутый умом;
Так Небо и воинственная Бездна
Сливаются в стремлении одном.
И все, что сделать мне теперь осталось –
Отдать свой долг Поэзии сполна…
Мой ангел, мой мираж, какая жалость –
Иллюзия реальности равна!


Прощание с иллюзией

I

Паломники, жрецы и мертвецы
Вновь сон и явь бросают на весы;
Реальность перевешивает. Горьким
Знамением — мираж развоплощен.
Зато теперь нам ясно, что почем –
Оставим поиск Истины убогим.
Но — тризною реальности другой –
Надетое рукою бесовской
Горит блаженство шапкою на воре.
Игра Судьбы. Игра Добра и Зла.
Иллюзия хоть душу не спасла,
Но все ж была осмысленнее вдвое.

II

Мы бродили тропинками бреда, презрев указатель,
Что, мол, дальше — как ты ни старайся — пути не найти.
Будь то Вера, что двигает горы, иль пошлая затупь –
Но из всякой подобной Иллюзии выход один:
Прямо в мир, что встречает своей развращенной улыбкой,
Обещая роскошный, кишащий соблазнами Ад…
Понимаешь теперь, золотая волшебная рыбка,
Что старуха с корытом — не худший еще вариант?!

III

Я приложил все усилия, чтоб перестать смеяться.
Я серьезен, как лев, пожирающий антилопу.
С такой же суровой миною масса иных паяцев –
Наверное, шутки ради — довольно шагает в пропасть.
Встанем же в общий ряд, куда нам укажет номер.
Встретить вместе с народом час массовой истерии –
В том и удел Поэта; но лучше надеть стерильный
Белый костюм и шлем, чтоб не сразу почить в Содоме.

IV

Вопиющий в пустыне скончался от жажды,
Даже в грезах предсмертных не слыша прибой…
Я-то думал, Мессией способен стать каждый;
Оказалось, что стать им способен любой.
Я молю Сатану, чтобы выдал мне визу
В одиночную Бездну — вдали от любых…
Откровенно скажу: я вас так ненавижу,
Что — порою мне кажется — мог полюбить.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0