Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Война букв или революция в алфавите

Игорь Малкеев. 69 лет. Живет в г. Корбах (Германия).

Дорогому брату, светлейшей русской Душе, великомудрому и великосовестному Валентину Болондаеву посвящается.

«Многие же будут первые последними, и последние первыми»
Евангелие от Матфея. Глава 19. Стих 30.

Отец Валентин открыл, служившую ему уже десятки лет, подаренную еще при окончании семинарии Библию и приготовился прочесть «В начале было слово...» Всю эту Книгу, все Слово Божие он уже давно знал наизусть. За многие годы апостольского служения для него стало правилом, обычаем, законом встречать каждое утро с чтения этой книги, но сейчас он остолбенел, лишился дара речи от неожиданности. На странице, где раньше описывалось сотворение мира сего, творилось что-то невероятное. Буквы смешались и разделились на два лагеря, волнами переливаясь из стороны в сторону. Постепенно стала различаться некоторая, определенная упорядоченность этих передвижений. Одни буквы выступали вперед, словно, возглавляя боевые порядки. Другие образовали стройные, неприступные фаланги, сметающие все на своем пути и стремящиеся столкнуть противника за край страницы, превратить его в типографскую пыль. Постепенно Отец Валентин стал различать шум битвы, отдельные возгласы, призывы, команды. В начале страницы, развернув знамена с золоченной буквой «А» шли, чеканя шаг, защитники завета. Они пели гимн «Боже, храни Алфавит», который воодушевлял их, был движущей силой, придававшей смысл, надежду и стремление сохранить вечный, по их убеждению, порядок и господство на этом огромном, но порой таком крошечном островке, когда-то белоснежной бумаги. В самом низу страницы клокотали хаотичные волны, постепенно приобретавшие четкую ритмичность построения. Огромная, красная буква «Я» в центре полотнища, трепетавшего над ними, притягивала, гипнотизировала и обещала каждому «Кто был никем, тот станет всем!» Отец Валентин был обескуражен, сбит с толку. Каким образом из ничего, из пустоты может появиться что-то? Может ли песчинка стать горой? Все это возможно, только, по Воле Создателя, но о Нем, марширующие внизу страницы, почему-то, даже и не вспоминали! Я, Я, Я! Эта коварная, вечно стремящаяся проявиться и главенствовать ирреальность, ослепляя, лишая разума, неизмеримо далеко, отдаляя от Истины, гнала массы ослепших и обезумевших букв за край страницы, где они превратятся в типографскую пыль. Ужас охватил отца Валентина. Нужно что-то делать, иначе вся цивилизация, миллионы лет стремящаяся и пытающаяся построить Царство Божие на земле погибнет. Храмы, церкви опустеют и превратятся в руины. Без Слова Божиего они уподобятся останкам древних храмов Индии, Америки, Финикии, Месопотамии, Египта и Греции, Боги которых умерли, после того, как умер величественный, возвышенный, эпический язык на котором люди могли общаться с Ними. Не осталось никого, кто мог бы читать древние, священные книги, возносить молитвы, просить о милосердии, сострадании, защите. Потрясенный Отец Валентин смиренно обратился к вождю «нижних», который, при ближайшем рассмотрении оказался самой буквой «Я». Облик его был блистателен. Золоченные латы покрывала искусная насечка, на расшитом золотой вышивкой поясе, в украшенных драгоценными каменьями ножнах, висел меч. Гордый лик, обрамленный золотистыми локонами, обернувшись к нему, с глубокой убежденностью ответил. «Мы исполняем завет Создателя — «Последний да будет Первым!» — Веками буква «Я» была последней. Теперь все изменится! Заповеданное свершится! — Но последний не значит самый бедный, самый больной, самый слабый или самый глупый — возразил отец Валентин — «последний» — это самый смиренный, самый сердечный, самый чуткий, сострадательный, добрый, отзывчивый и самый преданный. Создатель никогда и никого не призывал к насилию! Он чужд этому! Создатель... «Раздался призыв трубцины, заглушивший проникновенные, полные любви слова отца Валентина. Буква «Я» повела свое воинство в атаку. Битва была стремительной. Буква «А» и ее воинство были низвергнуты за край страницы и превратились в типографскую пыль. Ликованию победителей не было предела! Заповеданное свершилось! Буква «Я», которая веками была последней, стала первой, самой Первой! Ее воины ожидали благодарения, похвал, наград, но случилось невероятное, нежданное, немыслимое. Они перестали понимать друг друга! Потеряли дар речи! Онемели! Оказалось, что без буквы «А» они, вообще, не могут существовать. Их, до сего времени стройный, упорядоченный мир стал разрушаться и превращаться в руины. Буква «Я», которая была последней, а стала первой, чтобы восстановить утраченный порядок и нарушенное равновесие, попыталась заменить собой букву «А», но главнейшие, основополагающие, освященные временем слова, потеряв свое изначальное, сакральное звучание, будто сжались, съежились, высохли и превратились в труху. Мямя, пяпя, брят, сестря, ряботя, родиня, стряня, отчизня, держявя. Прозрение и отторжение сторонников было мгновенным. Буква «Я», оставшись в одиночестве, обуянная страхом, забилась в самый отдаленный уголок страницы, ожидая скорого и неотвратимого низвержения в вызывающую глубокий, непреоборимый ужас, пугающую неизвестность. Обезглавленное, лишенное вождя, идеи, смысла бытия и борьбы, воинство в ужасе металось по полю битвы. Многие, обезумев, намеревались исчезнуть за краем страницы и превратиться в типографскую пыль. Буква «Я», вспомнив древнюю, греческую сказку о ящике Пандоры и о крошечной, слабенькой, тщедушной Надежде, доползла до края страницы, превозмогая ужас, заглянула за него и... возликовала! Тончайшая паутинка, образовавшаяся из превратившихся в типографскую пыль букв, ранее исчезнувших за краем страницы, за которую зацепилась буква»А», спасла ее от гибели. Буква «А» повисла на ней, устремив вверх свой молящий о спасении взор. Буква «Я» протянула ей руку и... все вернулось на круги своя.

Отец Валентин, уже несколько дней, стоя на коленях, молился перед иконой «Божьей Матери». Молился, плакал и просил «Богородицу» помочь. Церковь опустела, богослужения прекратились, деревья вокруг церкви засохли, фасад стал разрушаться. И все это, только, из-за того, что последний решил стать первым, ранее сужденного срока и без Высшего Соизволения. Погруженный в молитву, он не выходил из своего домика, расположенного подле церкви и еще не знал, что молитва его услышана. Деревья вокруг церкви усыпаны цветами, фасад сверкает великолепием, а храм, в ожидании богослужения, заполнили прихожане.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0