Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Вас здесь ждут

Людмила Шестерова.

Летний вечер, первый в этом месяце без дождя. Теплый, душистый, с мерцающими звездами и лимонной долькой луны. Он тихо тает и медленно перетекает в ночь. Жаль ее тратить на сон, к тому же приехал давний друг. Разговоры, воспоминания, кофе. Какой уж тут сон, и в три часа ночи мы отправились на проспект. Он был пуст. Странно было бы в такое время увидеть толпы, но хотя бы загулявший мужичок или парочка влюбленных промелькнули в аллее. Никого, абсолютное безлюдье, было даже несколько

страшновато.

Мы дошли до площади, где отсвечивал в лунном свете металлический городовой. С солидным брюшком и пышными усами, в папахе и сапогах, он крепко стоит на ногах и озирает окрест внимательным и строгим взглядом. С таким не забалуешь. Да и шашка на боку добавляет воинственности этому стражу порядка. Но что-то есть во всем его облике располагающее, доброе, человеческое. Недаром именно к нему прибился бездомный пес и сел рядом. Не залег в кустах, не спрятался под скамейку, а выбрал человека, пусть даже металлического. Вместе они составили законченную композицию и смотрелись очень гармонично, тем более, что пес был похож на овчарку. Они несли дозор.

Не успели мы приблизиться к этой паре, как пес отделился от памятника и бросился нам навстречу. Мы остановились в нерешительности, мало ли что у него на уме, ведь он при исполнении. А пес и в самом деле был при исполнении, но мы пока не догадывались при каком.

— Привет, бродяга, ты что ж тут ночью делаешь? Добропорядочные псы спят себе давно.

— Так добропорядочные люди тоже вроде почивают, — подумал пес про себя, а вслух радостно завилял хвостом и сделал попытку поставить на нас лапы. — Ребята, как же я вам рад. А, вы уже уходите, ну так я вас провожу, мало ли что, время-то позднее.

И большой пес, похожий на овчарку, пошел с нами, не отставая, не отвлекаясь, не убегая вперед. Шел рядом, приноровившись к нашим шагам и поглядывая по сторонам. Было совершенно очевидно: он нас охранял, готовый, если что, защищать до последней капли крови.

Мы продолжали идти с нашим добровольным охранником и дошли до конца проспекта, завернули около сельхозинститута и пошли по другой стороне, мимо бывшего кинотеатра «Родина», мимо нынешнего отеля «Александровский» и вернулись к Театральной площади, где и стоит памятник городовому. Наш пес замедлил шаги и остановился, и мы поняли, что его территория закончилась и дальше нам идти одним. Стало грустно и даже не потому, что страшно и мы лишились защитника — привязались к этому лохматому бродяге, такому же полуночнику, как и мы. Разговаривали с ним, трепали его мягкие уши, а он вилял хвостом и повизгивал. И вот теперь… А то, что случилось теперь, не поддается объяснению.

Наш пес остановился и напряженно, навострив уши, смотрел в сторону, как будто кого-то ждал. Остановились и мы в каком-то странном ожидании. И дождались. Из-за кустов вышел другой пес, похожий на нашего, но побольше. Они ткнулись носами друг в друга на одно мгновение и разошлись. Наш пошел нести вахту к городовому, а его преемник подошел к нам и поднял морду:

— Ну что, познакомимся? Теперь я буду вас сопровождать, а то мало ли что, время-то позднее.

Мы посмотрели на собаку, друг на друга и расхохотались — наш пес передал нас как эстафетную палочку другому сторожу на его территорию. Мы помахали руками предшественнику, и тот занял свою позицию у ног городового, а новый защитник — у наших ног. Он вел себя точно так же, как и предыдущий: не отставал, не отвлекался, не убегал вперед. Он приноровился к нашим неторопливым прогулочным шагам и шел все время рядом, бдительно поглядывая по сторонам. Мы миновали бывший кинотеатр «Комсомолец», нынешний отель «Империал» и вышли на площадь Свободы. Возле бывшего опять же кинотеатра «Октябрь» хотели свернуть на аллею и пойти к Чугунному мосту, но наш попутчик вдруг заволновался, и мы поняли: начинается чужая территория, а смена не пришла. А смена спокойно дрыхла невдалеке, свернувшись калачиком. С точки зрения здравого смысла, это была самая правильная собака. Так-то здравого, а здесь смысл был совсем другой.

И следуя ему, вторая собака, обнаружив третью, подошла к ней вплотную и стала носом тыкать в бок, стараясь ее разбудить. Но та видела в сладком предутреннем сне сахарную косточку, до которой почти дотянулась лапой, и просыпаться не хотела. Вторая собака была настойчивой, даже начала сердиться, и третья, наконец, поднялась и осмотрелась. А мы осмотрели ее: маленькая, лохматая, рыжая собачонка не очень соответствовала важной роли защитника. Тем более, после предыдущих гренадеров. Но, как известно, дареному коню в зубы не смотрят, что дали, то и наше.

После смены караула мы дошли до моста, свернули на площадь Штыба и мимо Армянской церкви направились в сторону дома. И третья защитница вела себя так же бдительно, как и первые: не отставала, не отвлекалась, не убегала вперед и все время шла рядом. Изредка она поднимала голову, как бы говоря:

— Все в порядке, друзья, я с вами.

Она довела нас до дома и растворилась в ночи. Но ночь уже кончалась, эта, теплая, душистая, с мерцающими звездами и лимонной долькой луны ночь. Волшебная ночь, живущая по своим законом, где бездомные собаки, не обученные, не дрессированные, не породистые, у которых благородство в крови, а обычные дворняги бескорыстно и добровольно служили человеку. Не в благодарность за еду, (к сожаленью, у нас ничего с собой не было, но это и подтверждает чистоту эксперимента). А потому, что они любят нас. Ни за что. Просто потому, что мы люди.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0