Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Нулевой номер

Умберто Эко

Нулевой номер

Умберто Эко продолжает писать романы. Замечено давно и многими, что это у него раз от раза получается все хуже, но его продуктивность не падает. И по-прежнему разителен контраст между тем, что он делает в качестве историка медиевиста, специалиста по средневековью, и тем, кто сочиняется им в качестве литературы широкого вымысла. Сейчас одновременно продается две его не так давно вышедшие книги.  Переиздание его довольно давней работы «Искусство и красота в средневековой эстетике» и новый, совершенно новый роман «Нулевой номер».  Первая книжка – большая читательская радость. С романом сложнее. Указано, что  Эко считается специалистом по физиологии и идеологии СМИ, он подробно изучал эту сферу общественной жизни.

Но уже после какой-нибудь тридцатой страницы возникает вопрос – а что толку мне читателю, в том, что автор всесторонне что-то изучил, если читать не интересно. Надо сказать, что всю свою беллетристическую жизнь  Эко пишет  романы, которые иногда вполне можно квалифицировать как  производственные. «Имя розы» рассказывает, как функционирует средневековый монастырь,  «Нулевой номер» про газету. Про придуманную, но не случившуюся, пилотный экземпляр издания, необходимого какому-то магнату для политических разборок. Получается мыльный пузырь. Но собственно  даже производственной интриги, специфических  СМИшных коллизий в романе почти нет, или они смазаны, есть собрание утомительно болтливых персонажей, которые вспоминают разные истории из итальянской послевоенной истории. В аннотации написано, что в книге  «разыгрывается напряженная драма любви и смерти, счастья и страха, реальности и вымысла». Сильное преувеличение.

Много разговоров на злободневные темы, или бывшие злободневными сколько-то десятилетий назад, это есть.

« — Гомики, так открыл Симеи утреннюю пятиминутку. — Гомики, это да, они интересуют всегда и всех.

— Теперь уже не говорят «гомики», — отозвалась Майя. — Говорят «геи», знаете?

— Знаю, моя радость, - огрызнулся,  — Симеи, — но читатели моей газеты продолжают говорить «гомики», или, по крайней мере, хотели бы, потому что это слово вызывает у них ярость. Я, конечно, знаю, что не полагается говорить «негр». Что теперь вместо «слепые» говорят «слабовидящие». И тем не менее негр белым не стал, а слепой как ни хрена не видел, так и не видит. Я против гомиков ничего не имею, так же как и против негров, лишь бы они сидели у себя и не лезли».

Образ этого явно отрицательного персонажа выписан рельефно, чего не скажешь о большинстве других.  И, к сожалению, хочется сказать, что как автор даже производственных романов, медиевист Умберто Эко сильно проигрывает классикам жанра, которые наверняка сильно уступают ему в образованности, таким хотя бы как Хейли.