Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

«Ключ» к Гоголю

К дню рождения Николая Васильевича публикуем статью нашего постоянного автора Петра Паламарчука (1955-1998) "«Ключ» к Гоголю"

Для того чтобы объяснить некоторую необычность заголовка, приходится выдвинуть два положения, которые могут показаться небесспорными. Однако, всего лишь назвав их, получаем воз­можность отпереть узкие врата и проникнуть «за Геркулесовы столпы» — в забытые, мало или даже совсем неисследован­ные проблемы гоголевского наследия. Поэтому стоит все же попытаться обо­значить их контуры, хотя бы в виде условных, временных допущений.

Первое положение со­стоит в том, что всякая великая национальная литература на протяжении своей истории создает ка­кое-то число «вечных» образов, становящихся постепенно архетипическими. С их появлением исчезает уже необходимость, осторожно запинаясь, определять кого-либо, например, в качестве «искреннего наблюдателя, подвергаю­щего сомнению исправимость онтологических несправедливос­тей бытия... искушаемого трагедией стоика... мучительно взве­шивающего на весах вечности действие и покой...» и т. д., все время рискуя «промазать» очередным эпитетом мимо цели и получить в ответ язвительный выпад поджидающего первой же зацепки педанта. Теперь вместо прежних сложных ухищрений стилистического художества можно привлечь на помощь образный язык «второй реальности» — литера­туры — и указать: это тип Гамлета (или, скажем, Обломова).

Нужно сразу оговориться, что составные части таких «новых» образов — и, прибавим, ситуаций («Отцы и дети», «Сентиментальное путешествие») — во множестве рассыпаны в классических книгах всемирной словесности; но в данном случае важно первенство в выделении типа как основного предмета разработки и изображения. Укажем и на такое любопытное явление: с водворением в умах нового «вечного» образа вдруг выясняется, что он давно уже сопутствовал человечеству, чуть ли не с самого его возникновения, — и все же право первооткрытия, выявления и, так сказать, объ­явления его миру обычно принадлежит отдельному автору, а с ним и литературе его народа. Причем архетипический образ связывается с последним также и обратною связью: будучи явлен в определенной культуре, он сам начинает характеризовать ее особенное лицо среди других, становится «притчею во языцех» в исходном значении этого выражения как общепринятого стереотипа по отношению к какой-либо стороне жизни одного «языка» (народа).

И далее