Виктор Клюшников. Марево: Антинигилистический роман

Роман молодого писателя Виктора Клюшникова появился в журнале знаменитого и авторитетного консерватора, издателя М.Н. Каткова «Русский вестник» в 1864 году. В эти именно годы в России немало писали в таком духе, всего на год раньше появилось «Взбаламученное море» Писемского, в том же 1864 году печатается роман Лескова «Некуда»; до появления «Бесов», где разговор на эту тему пойдет на значительно более высоком уровне, еще семь лет.

Очень интересно понять, откуда в совсем молодом человеке, даже по меркам ХIХ века, — 23 года — такой отчетливо и однозначно консервативный взгляд на жизнь, откуда такая зрелость мысли и уверенность в своей правоте.

Классик заметил: «блажен, кто смолоду был молод». Еще говорят: кто не был до тридцати лет либералом, у того нет сердца, а если кто не стал после тридцати консерватором, у того нет мозгов. Виктор Клюшников своим примером совершенно опровергает эти перлы расхожей мудрости. Голова его созрела в те годы, когда наши с вами современники еще только заканчивают институт.

Еще одна отличительная особенность этой книги — особенная конструкция любовного треугольника. Без него уж никакой роман не роман. У Клюшникова интрига в отношениях консерватора Русанова, либерала Вронского и прекрасной Инны, которой надлежит сделать выбор не только меж мужчинами, но и меж воплощаемыми каждым из них идеями.

Клюшников усложняет конструкцию — его либерал не просто либерал, а ссыльный поляк, что после событий 1863–1864 годов оказался в русской провинции, не отказавшись от своих в широком смысле слова свободолюбивых взглядов.

Фамилию Русанов следует, конечно, признать «говорящей». Русский консервативный герой противостоит польскому либералу.

Помимо истории идейно-любовной, в книге развернуто сатирическое полотно, и перед читателем проходят представители «очарованного заезжей мыслью поколения», начитавшиеся бог знает чего, верящие бог знает во что. Особенно выразителен диалог Русанова с Коном Терентьевичем, твердо уверенным, что человек произошел от обезьяны и что даже ворон и сорок можно развить новейшими методами до состояния элементарной сообразительности и приспособить к почтовой службе. Иногда читать Клюшникова смешно, хотя, конечно, дар его, даже в сатирической части, не следует ставить рядом с даром Достоевского. Как роман — предшественник «Бесов», «Марево» явление весьма замечательное.

Марио Варгас Льоса. Скромный герой

Когда-то самый молодой среди гениев латиноамериканского романа, Льоса теперь человек в возрасте, тем удивительней было прочитать его новый роман и убедиться, что все лучшие качества писателя в полной сохранности. Изобретательность, живость изложения, филигранное повествовательное мастерство. Льоса всегда отличался тем, что думал о читателе и всегда высказывался в своих интервью в том смысле, что не прочитанная книга равняется не существующей. В своем последнем романе (но надеюсь все же, не последнем) он не отступает от своих творческих правил. Читается роман с огромным интересом.

Две сюжетные линии.

Первая связана с семейством дона Ригоберто, адвоката страховой компании, вздумавшего выйти на пенсию, но оказавшегося втянутым в историю с женитьбой своего патрона. Весьма престарелый владелец компании решил вдруг жениться на своей служанке, для того чтобы его деньги не достались сыновьям, мечтающим о его смерти. Сыновья, разумеется, принялись за господина адвоката, выступившего на подозрительном бракосочетании свидетелем, навалились с угрозами, затеяли против него процесс. Сам-то молодой супруг с возлюбленной исчез в Европе.

Плюс к этому сыну адвоката начал являться призрачный господин, весьма своими манерами напоминающий дьявола. Есть отчего голове пойти кругом.

Вторая сюжетная линия рассказывает о владельце транспортной фирмы в провинции, на которого «наезжают» мафиози с требованием, чтобы он отстегивал им каждый месяц определенную сумму. Маленький дон Фелисито проявляет большую твердость характера и отказывается платить. Тогда сжигают офис его компании, потом похищают любовницу.

Рассказывать сюжет дальше я не буду, чтобы не лишать читателей удовольствия почувствовать дыхание тайны, что исходит от виртуозно построенного сюжета. Скажу только, что эти линии не совсем независимы, и в нужное время, в нужной точке они пересекаются.

Но автор не только развлекает. Следя за перипетиями сложного, подвижного сюжета, читатель волей-неволей проникается ощущением современной перуанской жизни. Льоса хорош и как социальный критик: нарисованные им картины очень живые и впечатляющие. Вся социальная структура — от владельца большой страховой компании до последнего негра-водителя — видна как на ладони.

В общем, перед нами хороший подарок, который сделал поклонникам своего таланта замечательный перуанский писатель Марио Варгас Льоса.

Борис Акунин. Нечеховская интеллигенция: Короткие истории о всяком разном

Борис Акунин широко известен своим интересом к истории. В настоящий момент проходит стадию энергичной реализации его обширный, очень амбициозный проект «История российского государства». Чтобы разобраться в истории своей страны, он, Акунин, решил написать ее историю. С одной стороны, похвальная добросовестность, с другой — несомненная самоуверенность. Пользуясь заслуженной беллетристической славой, он преподносит (не хочется говорить — навязывает) массовому читателю свою собственную версию этой истории. Можно даже сказать, слишком свою. Кто-то скажет — имеет право, так же как читатель имеет право не читать, если почувствует, что ему преподносится нечто в высшей степени субъективное.

«Нечеховская интеллигенция» — тоже книга историческая, сборник историй про историю. Как сам автор поясняет, путешествуя по просторам Интернета, он часто натыкается на малоизвестные, но любопытные факты, открывает удивительных персонажей и рачительно собирает все это в свою авторскую котомку, чтобы потом, после соответствующей обработки, предъявить своему читателю. Как правило, это очень интересные материалы, посвященные или замечательным людям, или впечатляющим фактам. «День дурака в мировой истории», «Роковой пистолет», «Аргонавты Бело и Красной мечты», «Свечное сало и пушечное мясо», «Самый ловкий пират всех времен и народов», «Нехорошие места: Гревская площадь», «Нехорошие места: площадь Революции», «Печальные приключения французов в России», «Парижские катакомбы», «Русский и японец братья (Карамазовы)», «Российские герои: мой личный выбор» и так далее.

Начинается книга «Занимательным тирановедением»: «Однажды я заинтересовался непраздным для российского жителя вопросом: как это так получается, что в демократическом государстве вдруг устанавливается режим единоличной власти?»

Далее следует непродолжительный экскурс в глубины античной истории, вслед за этим идет объяснение, почему тирания невозможна в Англии. В общем, книга интересная. Есть только одно «но»: не совсем она новая. Дело в том, что в течение ряда предыдущих лет из-под пера Бориса Акунина вышли книги «Любовь к истории», «Настоящая принцесса», «Северный часовой», «Самый страшный злодей» и «Самая таинственная тайна». Книги, великолепно изданные и включающие в себя все те материалы, что представлены теперь в издании «Нечеховская интеллигенция». Только расположенные в другом порядке.

Мне возразят, что, поскольку Борис Акунин является автором этих бесчисленных статей, он имеет право группировать их как сочтет нужным и издавать в любом оформлении. И даже не предуведомлять своего читателя, что он в недавнем прошлом имел возможность прочесть уже все то, что ныне издается под новым названием.

Все так.  Может быть, даже на эту хитрость пошло именно издательство, уговорившее автора прибегнуть к поверхностной маскировке. Только, воля ваша, есть что-то совсем не чеховское в такой стратегии.

Пьер Байяр. Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали

«Заметим, что многие просвещенные люди не читают и, наоборот, многие не-читатели — просвещенные люди, ведь не-чтение — это не просто отсутствие чтения, это конкретная деятельность, которая состоит в том, чтобы определиться по отношению к бесконечному числу книг и не дать им себя подмять. Деятельность эту нужно защищать от нападок и даже, наоборот, обучать ей».

Это центральная мысль данной книги (хотя и расположенная в самом начале произведения) принадлежит перу весьма примечательного человека — французского литературоведа-хулигана Пьера Байяра, автора двух десятков книг, преподавателя университета Париж-VIII.

Автор утверждает, что отношения человека с книгой значительно сложнее примитивного «читал, не читал». В промежутке между этими крайними состояниями есть множество позиций, каждая из которых важна и имеет право на полноценное существование.

Начинается все с эпиграфа: «“Я не читаю книг, на которые должен писать рецензии, ведь так просто попасть под их влияние”. Оскар Уайльд».

Затем следует ряд откровений от имени автора, он признается в том, что, скажем, знаменитый роман Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» лишь пролистал, да и то не все тома (а кто может похвастаться большим, если быть честным до конца?), но тем не менее охотно поддерживает разговор о его творчестве и даже использует роман в своей преподавательской деятельности.

Более того, автор берет на себя смелость утверждать, что не только он так поступает, но и многие другие. Взять хотя бы Поля Валери, человека, который читал, по утверждению П.Байяра, мало, но всегда был готов высказаться по любому литературному поводу.

«НК — неизвестная книга,

КП — книга пролистанная,

КС — книга, о которой мы слыхали,

КЗ — книга, содержание которой мы забыли.

++ : очень нравится,

+ : нравится,

– : не нравится,

— : категорически не нравится» — с помощью этих сокращений автор обозначает все упоминающиеся в тексте книги, необходимые ему для иллюстрации той или иной мысли. Одним словом, по мнению автора, всякий участвующий в литературном разговоре напоминает собой животное, которое поднимает на дыбы свою шерсть, чтобы казаться крупнее. Напоминает он (рассуждающий читатель) и мимикрирующее существо, притворяющееся своим в чуждой среде. С автором трудно не согласиться, в его вроде как эпатирующей книжке очень много верного.

В общем, исходя из вышесказанного, я имел право писать рецензию на эту книгу, не читая ее. Но, к стыду своему, все же прочитал.

Михаил ПОПОВ