1

Чуть поскользнешься, выйдя на Придаче.
След поезда уже в ночи простыл.
Подумаешь, что надо жить иначе —
Свободным и отчаянным, простым.

Под лай дворняг докуришь, осторожно
Пойдешь вперед, ругаясь так и сяк.
В ночи морозной, железнодорожной
Тебя проводит черный товарняк.

На станции, где даже нет вокзала, —
Дыра такая, Господи прости, —
Вновь сходятся и вновь берут начало
Надежды непутевые пути.

Под грохот проходящего состава
Пойдешь вперед, шальной, полуживой,
Рывками разгоняя боль в суставах,
Кивая непокрытой головой.


2

Где памятник с протянутой рукой,
Красивый и приветливый такой,
Как будто приглашает удавиться,
Там я среди молчания иду,
Не приминая снега на ходу,
В надежде разглядеть живые лица.

Родные имена шепчу тайком.
Что толку звать — давно лежат рядком
За этим неприметным поворотом.
А если чуть подальше повернуть,
То все равно ни охнуть, ни вздохнуть,
Припоминая — это кто? а кто там?

И, не пугаясь шорохов земных,
Приветствую знакомых и родных,
И тянется порука круговая.
Но тишина обрушится в ответ,
Когда они посмотрят мне вослед,
Посмотрят на меня, не узнавая.


3

Память, что горстку пепла,
Ветром подхватит легким.
Наскоро буераки
Жизни моей облетев,
Где ты песчинкой белой
К черной дыре несешься?
Вынырнуть на обратной,
Солнечной стороне.
К девочке незнакомой —
Синее платье в алый
Крупный горох. Неужели,
Господи, это я?


4

Даже сейчас, стоя за неприступной стеной,
Говори со мной.
Вот мои тапки у койки, в столе ключи.
Говори со мной, не молчи.

Белые шайбы таблеток отмечу галочками на листе,
Что лежит на комоде у выхода в коридор.
Даже если забуду, даже если приму не те,
Выйду в домашних тапках к тебе во двор,
Не узнавая тебя, не понимая причин, —
Говори со мной, не молчи.

Руки, которые помнят, как обнимать.
Я была тебе мать. Не такая плохая мать.
И я здесь, мы идем вдоль дома, рука в руке,
Объясняемся на неведомом языке,
Обменявшись ролями. Отчаянно жжет внутри —
Говори со мной, говори со мной, говори.

Вдоль малины и виноградника до скамьи —
Еще слово, еще мгновение — вот скамья.
Собирая по косточкам жалкий скелет семьи,
Вспоминая, что мы семья.
Вечная радость моя,
Вечная боль моя.


5

Увядший сад, неровная межа,
Заборчик, покосившийся по пояс.
Захочешь все забыть и убежать —
Бери билет, садись в вечерний поезд

И больше никогда не вспоминай
В пылу столичных яростных сражений
Протяжный гул полей, собачий лай
И спелых яблок алые мишени.

Но детства незатейливый мотив —
И память с перепуга бьет наотмашь,
К земле усталой душу пригвоздив
И повторяя: «Помнишь? Помнишь? Помнишь?»


6

Срез на яблоне в потеках густой смолы.
Ледяная вода из прозрачного родника.
Я хотела бы называть этот мир своим.
Не могу никак.

Летней паутиной окутаны слива и виноград.
Одуванчик кивает в такт головой большой.
Мне дозволено быть здесь, но мир этот мне не рад.
Он теперь чужой.

Люди с расслабленными плечами — неслышный шаг —
Выходят из дома, едва затеплится на востоке заря.
Как они плывут вдоль тихой улицы, никуда не спеша,
Как размеренно говорят.

Не подходи ко мне — заразны агония и азарт.
Я на завтрак успела съесть только сыр с ножа.
Возвращайся к алеющим вишням, иди назад.
Мне пора бежать.


7

Расковырять затянутую ранку
До первой крови. Только не боли.
Я дома, но смотрю как чужестранка
На жизнь соседей на краю земли.

Не ласточка, но вздорная сорока,
Не сознавала — ляжет к праху прах.
Обречена отныне и до срока
На чуждых объясняться языках.

Сбегая под прикрытием тумана,
Окину мутным взглядом серый вид.
Случайно растревоженная рана
Кровит.


8

Благодарю свою свободу,
Стакан граненый, черный хлеб.
Прожили мы четыре года
И проживем еще шесть лет.

Как образцы правопорядка
В своей блистательной красе,
Живем без споров и достатка,
Не сильно жалуясь, как все.

Не зная праздности и лени,
Грешим и каемся навзрыд.
А в Мавзолее дремлет Ленин,
Гагарин по небу летит.

А мы живем без кривотолков
Вдали от этих и от тех —
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.