Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Русское время

Василиса Ковалева родилась в 1987 году в Москве. Училась на факультете журналистики Московского государственного университета.
Работала в московских СМИ.
В журнале «Москва» неоднократно публиковались подборки стихов и публицистические статьи.
Победитель Пушкинского молодежного фестиваля искусств «С веком наравне». В настоящее время готовится к изданию книга стихов.
В 2011 году уехала в Кострому, где проживает по сей день.

Весна 2020 года ознаменовалась широкой общественной дискуссией вокруг изменений Основного закона России — Конституции. Не находясь, в силу понятных причин, в гуще происходящих событий, тем не менее хочу заметить, что кое-что лучше всего видно со стороны. А именно — со стороны всегда лучше видно большое, вечное, главное. Среди отголосков долетающей до костромских закутков дискуссии наиболее важным я считаю вопрос о внесении в Конституцию упоминания о русских как о государствообразующем народе.

И говорить об этом надо, начиная с ответа на самый простой и одновременно очень сложный вопрос, на котором часто спекулируют: а, собственно, кто такие русские?

Выдающийся публицист Иван Солоневич пишет о том, что мы были самым бедным народом Европы, точнее, самыми бедными людьми Европы. И в то же время мы были самыми сильными людьми мира и самым сильным народом истории. Мы были бедны потому, что нас раз лет в сто жгли дотла, и мы были сильны потому и только потому, что моральные соображения у нас всегда перевешивали всякие иные. И если люди в течение одиннадцати веков обломали всех кандидатов в гениальные и гениальнейшие — от обров до французов и от Батыя до Гитлера, — то только потому, что в России они видели моральную ценность, стоящую выше их жизни. Ценность, стоящая выше жизни, может быть историей или религией. Или просто — Родиной. «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 21). Сердце русского человека, весь образ мыслей никогда не был всецело повернут к материальному.

Екатерина II, которая не только расширила границы империи на запад и на юг, но и заставила Европу считаться с Россией как с великой культурной державой, сказала в свое время: «Россия — это не страна. Россия — Вселенная». Развивая и конкретизируя мысль императрицы, попробуем сформулировать определение.

Русские — не только и не столько национальность. Русский — любой, кто воспитан в русских культурных традициях, кто хочет развивать и совершенствовать русскую культуру. Русский народ сохранял внутреннюю свободу и самобытность, даже перенимая идеи, обряды и обычаи иностранцев и иноверцев. Любые националистические лозунги — от агрессивного расширения России до ее этнической чистки — противоречат русским традициям, самой сущности русской культуры, сущности русской цивилизации. Достаточно вспомнить самые трудные моменты нашей истории, чтобы понять очевидную истину: наша сила в единстве — в единстве многообразия!

У русской цивилизации, русского народа остались внутренние понятия любви, правды и справедливости. Их идеалом всегда было народно-аристократическое общество, базирующееся на принципах служения и созидания, где этика справедливости занимает высшую ступень. Внутренняя этика русского народа подразумевает, что духовное должно быть выше материального, общее выше частного, справедливость выше закона, служение выше владения, власть выше собственности.

Русский народ создал могущественнейшее в мире государство, величайшую империю, целую христианскую цивилизацию. Россия отличается от всех иных стран именно тем, что в этой империи не было завоеванных народов. Россия, по мнению западных историографов, была «империей наоборот»: она не пила соки из других народов, а отдавала свои ресурсы, распространяя культуру. Как отмечал Иван Солоневич, в этой «тюрьме народов» министрами были и поляки (Адам Ежи Чарторыйский), и греки (Иоанн Каподистрия), и армяне (Михаил Лорис-Меликов), и на бакинской нефти делали деньги «порабощенные» Манташевы и Гукасовы, а не «поработители» Ивановы и Петровы. В те времена, когда за скальп индейца в Техасе платили по пять долларов (детские скальпы оплачивались в три доллара), русское правительство из кожи вон лезло, чтобы охранить тунгусов и якутов от скупщиков, водки, сифилиса, падения цен на пушнину и от периодических кризисов в кедровом и пушном промысле.

Была «завоевана», например, Финляндия. С Финляндией получился фокус, какого никогда нигде с сотворения мира не было: граждане этой «окраины» пользовались всеми правами русского гражданства на всей территории империи, а все остальные граждане всей остальной империи не пользовались всеми правами в Финляндии. В частности, Финляндия запретила въезд евреев по какому бы то ни было поводу. Это в свое время ставило перед нашими профессиональными прогрессистами истинно головоломную задачу: им, защищая независимость Финляндии, приходилось защищать и еврейское неравноправие. Вообще, если вы хотите сравнивать быт тюрьмы и быт свободы, то сравните историю Финляндии с историей Ирландии, подвергшейся колоссальнейшей религиозной дискриминации в конце XVII века, превратившейся к началу XIX века в сырьевой придаток Англии и потерявшей даже право на собственные земли.

Уникальную русскую цивилизацию пытались уничтожить на протяжении всей истории России, сейчас накинулись особенно. Россия — это огромная страна с колоссальными ресурсами. Россия сегодня является единственной страной, которая за счет самодостаточности в состоянии выдержать любую изоляцию, а значит, является единственной страной, которая может стать по-настоящему независимой.

Слабая Россия нужна всем, чтобы поживиться ее природными богатствами. Сильная Россия с ее великой историей и духовным потенциалом не нужна в мире никому. Однако, несмотря на постоянную угрозу с Востока и откровенную вражду Запада, полностью раздавить Россию еще никому не удалось. Почему? Вот как отвечает на этот вопрос военный теоретик начала XIX века Карл фон Каузевиц: «Россия не такая страна, которую можно действительно завоевать, оккупировать; по крайней мере, этого нельзя сделать... силами современных европейских государств. Такая страна может быть побеждена лишь внутренней слабостью и действием внутренних раздоров».

«Чтобы уничтожить государство, надо лишить его граждан морально-нравственных основ, и, превратившись в скотов, эти звери сами разрушат свой дом», — подтверждает самый опытный устроитель цветных революций Джордж Сорос.

В деле уничтожения русской цивилизации особенный упор делается на то, чтобы разъединить и стравить народы, населяющие Россию. И когда русских лишают исторической правосубъектности, лишают права просто гордиться своими корнями и историей, отмахиваясь от них дубиной «антиэкстремистского законодательства» (а молодежь особенно чутко замечает эту несправедливость), тогда мы и начинаем разрушать себя изнутри, порождая скинхедов, нацистов, фашистов и одновременно делая из них козлов отпущения.

Русские — народ государственный. Более того — исключительно государственный. В силу ряда причин государство у русских выполняло роль гражданского общества, общественных организаций, роль класса предпринимателей и т.д. Живя в своем государстве, русские непобедимы. Такая неслыханная концентрация власти превращает силу русских, народа рассеянного и индивидуально безалаберного, даже безвольного, в луч лазера, который прожигает все — и по горизонтали, и по вертикали. Русские как кислотой растворяют другие нации, впитывают их. И потому русские — народ государствообразующий. Но лишите русских государства, поселите их в другое государство, ослабьте их государство, ограничив его функции естественными задачами государственного управления, и народ превратится в беспомощного и недружелюбного ребенка.

Государство на Руси всегда было самой главной ценностью, поскольку именно оно удерживало колоссальные просторы и разнородных людей в неком едином целом. И властная вертикаль была в этой ситуации неизбежна.

История и политика имеют свои законы: неважно, под какими хорошими лозунгами уничтожается страна и осуществляется переворот, — в итоге всегда получаются гражданская война, руины и кровь. На наших глазах это происходит нынче с Украиной. Но этого можно избежать. Путь к русскому национальному государству без революций и потрясений возможен. Мы не говорим, что от того, есть ли упоминание русских в Конституции, зависит ответ на вопрос: есть ли у русских сегодня свое государство? — но это важный символ, как герб, флаг, гимн. И «русские» поправки в Конституцию — возможно, первый шаг в этом направлении.

Таким образом, наша прямая обязанность — сохранить русскую цивилизацию. Те, кто переходит на сторону оппозиции во всем ее спектре — от левой либеральной до ультраправой неонацистской, — льют воду на мельницу русофобии. Нельзя разрушать свое государство, нельзя объединяться с врагами России в борьбе с властью, даже если она вам не нравится, нельзя собственными руками раздирать утробу своей матери. Те, кто придет на волне крушения страны, всегда будут еще хуже. Это подтверждается всеми революциями, которые происходили в мире во все времена. Всегда в результате бунтов и переворотов мы видим кровь, насилие, несправедливость. В те периоды, когда государственная власть слабела, для России наступала катастрофа. Это очевидный исторический факт.

«Люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого» — об этом еще в Средние века писал Никколо Макиавелли.

Все достижения революции заключаются в разрушении прошлого, а не в строительстве будущего. Если люди хорошо представляют себе, что они хотят построить, им революции не нужны.

Известный немецкий философ ХХ века Мартин Хайдеггер в 1943 году говорил про Россию: «Мы (немцы) никогда не победим русских, пока не осознаем их метафизическую тайну. А тайна в том, что они являются землей будущего. Русские — это не понятая самими собой, никем другим, тайная земля будущего... История земли будущего содержится в еще не освобожденной для себя самой сущности русскости».

В России будущего, я надеюсь, будет учтен болезненный опыт прошлого и русские — как народ — найдут свое место в государственных конструкциях, а русская молодежь, уже новые поколения, — свое место в нашем многонациональном, но от этого не менее русском обществе.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0