Фамилия Богомолов может читаться двояко. С одной стороны, богомол — это насекомое, а с другой — это человек, молящийся Богу...

Недавно из-под пера режиссера с такой фамилией вышел некий текст, который он назвал манифестом, что намекает на призыв к дискуссии и борьбе против чего-то... Манифест называется «Похищение Европы 2.0». Против чего же хочет бороться режиссер Константин Богомолов?..

Мы слишком привыкли к «сюрпризам» от нашей богемы, чтобы чему бы то ни было удивляться. Или просто даже обращать внимание. Ну, посудачим на кухне — мол, слышали, Собчак-то на катафалке венчаться поехала? — максимум.

Так же вяло воспринимается и тот факт, что, не успев связать себя узами брака с Ксюшей, новый ее бойфренд Константин Богомолов получает новое назначение: худруком Театра на Малой Бронной. Ну и дальше по списку: ах, «Идиот» Достоевского теперь у нас «Князь»? Ах, так он теперь не Мышкин, а «Тьмышкин»? «Князь Тьмышкин»...

Все привыкли к заигрываниям нашей культурной элиты с таковским «князем».

И если бы манифест, который наделал столько шума, вышел из-под пера кого угодно другого, на него бы и внимания никто не обратил — все, что там с таким пылом изложено, разве что младенцу в наше время непонятно.

Правда, среди взрослых людей таких младенцев еще много, но их всегда будет больше, чем нам хочется. Тем не менее Шпенглер уже давным-давно и куда более внятно высказался на предмет путей нашей цивилизации.

Говорят, ошибся...

Нет, не ошибся. Просто видел не на 50, а на 100 лет вперед. Вот 100 лет и прошли.

Прошли 100 лет — и что же? О том, что он прав, красноречиво говорит тот факт, что его мыслям вторит не кто-нибудь, а чета Собчак–Богомолов. Почему чета? Надо полагать, «муж и жена — одна сатана».

Кто-то считает, что не сам Богомолов, а Сурков сочинил этот текст.

Какой же в этом смысл? Насчет сочинения текстов — Константин и сам филфак окончил, с чего бы ему обращаться к кому-то? И совсем уж смешно представить, как к нему обратился бы Сурков: «Давай-ка я, брат, сочиню тебе манифест а-ля Шпенглер, а ты подпишешься под ним. И как повалят к тебе в театр после такого-то — только жар загребай!»

Нет, друзья, будем исходить из того, что Константин Юрьевич сам сочинил свой манифест.

Во-первых, потому, что может.

Во-вторых, когда его читаешь, понятно: наболело у человека!

В-третьих... вряд ли стоит в ближайшие годы ожидать изменения репертуарной политики в театре. Не «повалят». И сам худрук прекрасно это понимает.

Так что в данном случае мы можем говорить с ним серьезно. И поскольку манифест этот — своего рода приглашение к дискуссии, то примем этот вызов...

В своем манифесте «Похищение Европы...» автор обращается к разным культурным явлениям. Тут и кинематограф, представленный фильмом Стенли Кубрика «Заводной апельсин». Тут, конечно, и театр в лице «Вишневого сада»:

«Европа — покинутый и оставленный на разграбление вишневый сад. Фирсы прячутся от толп мигрантов, Раневские донюхивают кокаин на остатки здоровья, Петя Трофимов пишет еврозаконы, Аня осознала себя квир-персоной, а доживающие маразмеющие Гаевы, что старик Байден, шамкают дежурные слова о добре и справедливости».

Конечно же не обошлось без Достоевского...

«Того человека, которого описывал Достоевский: одновременно высокого и низкого, ангела и дьявола, любящего и ненавидящего, верующего и сомневающегося, рефлексирующего и фанатичного. Европа испугалась в человеке зверя, не понимая, что звериное — это такая же природная и органическая часть человека, как и ангелическое. Не в силах интеллектуально и духовно преодолеть последствия нацизма, Европа решила кастрировать сложного человека. Кастрировать его темную природу, навсегда замуровать его бесов».

Тут хочется обратить внимание на то, что автор по привычке защищает кого? Бесов! Звериное в человеке!

В самом деле, Достоевский на себе узнал, что такое «рука художника» XXI века. Каких только грязных выходок не устроил режиссер на материале произведений Федора Михайловича...

Что же касается страха Европы перед «зверем в человеке»... Хм...

На самом деле условная «Европа» (скорее это США, но не станем придираться — Европа тут представляет собой мать нашей цивилизации, а значит, и саму цивилизацию в целом), Европа не «боится», а культивирует этого «зверя», разжигая в людях жадность и похоть с целью обогащения мировой элиты. И делает это блестяще, руками того же Богомолова с супругой.

Но, видно, что-то пошло не так. И мы продолжим чтение.

«Новый рейх объявил войну смерти. Войну человеческому естеству, в котором увядание и смерть — часть непостижимого божественного замысла. Погоня за вечной молодостью стала внутренней идефикс нового западного социума. И очевидна причина: смерть непредсказуема и божественна. А квир-социалисты, как и национал-социалисты, как и коммунисты, не признают над собой иной власти, кроме власти своей Идеи. Идея и Рацио — их Бог. Или они сами Боги и рассматривают человека не как тайну, а как объект эксперимента, мясо. Война со смертью есть война с тайной бытия. Бессмысленная и глупая война с вечностью.

Но там, где идет война против смерти как божественной данности, как мистического итога, неизбежна и война против жизни. Ибо жизнь так же непредсказуема, как и смерть. Так же непостижима. А значит, неконтролируема и опасна».

Это просто бомба! Нам стоит задуматься о видимом, сокрытом в человеке.

Что есть видимое в публичной личности режиссера Константина Богомолова? У него же в театре все — про голую попу и причинные места! Но, оказывается, если попытаться поскрести и по этим «покровам» — перед нами во весь рост встает человек с подлинно религиозным пафосом в душе!

Это же про Божественную тайну. Кто бы мог подумать, что Божество найдет себе заступника в таком персонаже! Можно только, с робостью «перекрестясь» (выражаясь языком того же новоявленного Константина-воина), предположить, что эти люди на самом деле юродивые Христа ради, и всегда ими были — мы просто не поняли! В силу скудости мышления и кругозора, разумеется.

Но тут совершенно нечего возразить. Написано блестяще. И что важно, весь текст манифеста выпален на одном дыхании.

Поэтому не хочется (как уже сделали некоторые коллеги Константина) упрекать его в неоригинальности мыслей и даже в «плагиате». Все пропущено «через себя».

«Традиционные тоталитарные режимы подавляли свободу мысли. Новый нетрадиционный тоталитаризм пошел дальше и хочет контролировать эмоции. Ограничение свободы эмоции отдельного человека — это революционная концепция Нового этического рейха.

Чувства и мысль всегда были приватной зоной человека. Он не имел права распускать руки, но сердце и мозг его были вольны. Таков был негласный общественный договор европейской цивилизации, понимавшей человека как сосуд эмоций и идей, где ненависть — иная сторона любви — пусть сложная и опасная, но необходимая и важная часть человеческой личности.

В нацистском обществе человека стали натаскивать как собаку на ненависть к иному.

В Новом этическом рейхе человека натаскивают на любовь и лишают права свободно ненавидеть».

А тут, пожалуй, можно поспорить.

«Новый этический рейх» — он, конечно, никакой не этический. Этика исходит из нравственности. Нравственность защищает любовь в душе человека. Ничего общего ни с любовью (на которую нельзя «натаскать» никого на свете, так как это и есть то самое, что заключает «тайну жизни и смерти», о которой говорит Богомолов в предыдущем фрагменте), ни с нравственностью «новый рейх» не имеет.

И ненависть вовсе не «иная сторона любви». Ненависть — это реакция на фальшивое благочестие и порабощение.

В этом смысле она, возможно, и связана с любовью, поскольку именно любовь в душе дает нам возможность чувствовать правду и противостоять лжи. Но гнев и боль автора по поводу узурпации права и на любовь, и на понятие справедливости тоталитарным обществом вполне понятны.

А животный страх перед смертью развивается у тех, кто все больше и больше потакает своим желаниям и инстинктам.

Это можно сказать и о нашей развращенной «элите», и о простых «потребителях», натасканных на скидки, купоны, кэшбэки и прочую чепуху, навязанную новым мировым порядком.

Любви в душе все меньше, страха — все больше. Отсюда и неумение управлять обществом свободных и сложных людей. Мир нужно сделать плоским, собственную жизнь — бесконечной и неприкосновенной.

Вот апофеоз «нового АНТИэтического рейха»...

Однако как же дошел режиссер «до жизни такой»? Наверно, лучше всего объяснил он сам.

В одном из интервью автор манифеста рассказал следующее: «Трудно сказать, с чего это начиналось. Я могу привести один забавный пример. Мы как-то сидели с нашими друзьями, был вечер, ужин — не в России. Дети наших друзей сидели за тем же столом — они учатся в американских учебных заведениях. Мы начали спорить — я сам специально завел спор о “Black lives matter” (BLM). Мы стали говорить о том, что происходит в США, долго спорили. В какой-то момент дети сказали: “Да, может, мы в чем-то заблуждаемся, может, мы недостаточно образованны и не принимаем многого во внимание, но мы — свободны, мы можем говорить то, что мы хотим. А вы в России не можете говорить то, что вы хотите, вы не свободны. И в этом — принципиальная разница между нами”. Я сказал: “О’кей, вы же учитесь в американских университетах. Если вы придете и скажете «All lives matter», что будет?” И они совершенно искренне сказали: “Ну, за это нас, конечно, выгонят”. И это всего лишь один пример из огромного множества примеров абсурда, дикости, безумия, неадекватности».

Война на Донбассе отрезвила и развернула лицом к действительности многих харизматичных лидеров либерального толка.

Сегодняшняя гражданская война в США с ее вопиющим культурным вырождением, явленным в движении «Black lives matter», дает толчок к новой волне отрезвления.

А манифест режиссера Константина Богомолова — поскольку мы уже выяснили, что это не пиар и не поза, хотя, конечно, тут есть элемент провокации — это действительно поступок человека здравомыслящего и чувствительного к фальши.

Что говорить, сколько ни раскатывай на катафалках на собственную свадьбу, но направляющая цивилизационного хода такова, что очень скоро и тебя поставят на колени и заставят целовать чей-то сапог.

Возможно, причина такого «отрезвления» ума изложена и в самом тексте манифеста:

«В свое время Кубрик снял “Заводной апельсин” — картину об озверевших молодых ребятах, которые под воздействием наркотиков терроризируют Лондон, жестоко избивая и насилуя мирных обывателей. Когда главаря банды ловят, ему предлагают ради досрочного освобождения пройти экспериментальную терапию: закрепив веки так, чтобы они не закрывались, ему часами показывают сцены насилия под музыку любимого им Бетховена. В результате юноша не просто избавляется от агрессии — его тошнит от музыки, он не может видеть голую женщину, секс вызывает у него отвращение. А в ответ на удар он лижет ботинок ударившего...

Современный Запад — такой вот преступник, прошедший химическую кастрацию и лоботомию. Отсюда эта застывшая на лице западного человека фальшивая улыбка доброжелательности и всеприятия. Это не улыбка Культуры. Это улыбка вырождения».

Похоже, с представителями нашей «элиты» происходит сейчас нечто подобное. С той лишь разницей, что ботинок лизать никому не хочется.

И пока ты в России, можно успеть осмотреться и выйти из этой игры:

«Русские разночинцы говорят нам: Россия в хвосте прогресса. Нет.

Благодаря стечению обстоятельств мы оказались в хвосте безумного поезда, несущегося в босховский ад, где нас встретят мультикультурные гендерно нейтральные черти.

Надо просто отцепить этот вагон, перекреститься и начать строить свой мир. Заново строить нашу старую добрую Европу. Европу, о которой мы мечтали. Европу, которую они потеряли. Европу здорового человека».

Характерно, что именно мы, в России, по мнению автора, должны заниматься отстраиванием Европы, «о которой мечтали». Что ж, наверно, теперь уже больше некому. Китай нас в этом поддержит.

«Похищение Европы 2.0» — для одних это сигнал, что сбывается пророчество Шпенглера; и это шанс соскочить с подножки поезда, летящего в ад, для других, в ком еще есть остатки человеческого достоинства.

Говоря еще проще, Богомолов учуял антихриста, против которого и направлен этот манифест.