Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Приобретенное (ремесла, промыслы, занятия)

Трубочники


Без курительной трубки — люльки невозможно представить ни лихого сечевика, ни его собрата казака-зимовчака, ни убеленного сединами казацкого старейшину. На одной из народных картин, где изображен запорожский казак, есть такая надпись: «Се казак-запорожец, ни об чем не тужит: люлька есть и тютюнец (тютюн — табак. — Ред.), то йому й байдуже».

Трубка была неотъемлемой частью казацкого «ясного» оружия. «Люлька в зубах зашкварчала, сабля в ножнах забряжчала» — даже в жарком бою иной удалой сечевик не выпускал изо рта трубки. За нее он мог и против сильного врага выступить, и даже голову положить. Как не вспомнить здесь гордого Тараса Бульбу, который не захотел оставить на поле брани свою верную боевую подругу. Кстати, в любой момент сечевик был способен использовать ее и как оружие. Скажем, ловко ткнуть чубуком в болевую точку или прыснуть в глаза врагу трубочным жаром.

Утверждают, что табак и трубку придумал не кто иной, как черт, чтоб казак-самотник (одиночка. — Ред.), который жил в степной балке, не натворил с тоски и безделья чего-нибудь непотребного. И в дороге посреди неоглядной степи казаку нелегко без трубки. «Люлька для запорожца, — писал один авторитетный знаток казацкого быта, — родная сестра, дорогая подруга его: он как сел на коня, зараз (сразу. — Ред.) же запалил люльку да так верст шесть, а то и больше все смолит и смолит и изо рта ее не выпускает». На одной из известных трубок можно разобрать поучительные слова: «Казацкая люлька — добра думка». Что ж, трубка, которую в уединении не спеша потягивал атаман, помогала обдумывать детали предстоящей боевой операции, принимать важное, ответственное решение. «Закурим, братцы, люльки, чтоб дома не журились!» — восклицали сечевики, сгрудившись возле походного степного костра. На привалах вдали от родных плавневых островов трубка-носогрейка и душу согревала, и сердце веселила. «В трубочку табачку все горе закручу», — вздыхал иной казак-сердега, которого беды обсели, как мухи падаль. И действительно, нередко пахучие, пьянящие трубочные дымки уводили из головы мрачные думы, суетную круговерть мыслей, ненужную расслабляющую грусть.

«Трубка да баба — первая забава», — утверждали одни. «Без трубки как без женки», — говорили другие. Правда, были среди заядлых курильщиков и такие, которые ради доброй затяжки могли и семьей пренебречь. Например, запорожские казаки, ценившие трубку наравне с саблей и пистолетом. Если сам их глава Сагайдачный «променял жинку на тютюн та люльку», то что уж говорить про рядовых казаков. Каждый из них, не колеблясь, мог повторить за атаманом: «Мне с жинкой не возиться, а тютюн та люлька казаку в дороге пригодится».

Каждый казак имел личную обиходную люльку-буруньку (от турецкого «бурун» — нос). И при этом чаще всего был сам себе мастером-трубочником. Вырезать из клена, вишни, груши простое курительное приспособление с дырой посредине и приделать к нему чубук мог каждый. Примитивные трубки-смольки часто изготавливали по мере необходимости на быструю руку из подручного материала, даже не имея специального инструмента. Были в употреб­лении у казаков и глиняные трубки-черепянки. Их уже лепили и обжигали гончары-трубочники. Кстати, в народе нередко «лупаком» называли надбитую, а «черепаней» разбитую и обтянутую проволокой трубку. Это говорит о том, что их владельцы не могли изготовить новые трубки и пользовались старыми. Для табачных трубок мастера использовали специальную трубочную глину. Красноватую трубочную глину привозили из Греции, беловатую — из Голландии. Красную глину для трубок добывали также в Крыму.

Встречались у запорожцев и представительные трубки, которые не стыдно было предложить дорогим гостям или выкурить спокойно после торжественной трапезы. Из украинской глубинки попадали к запорожцам изящные, покрытые орнаментом глиняные трубочки, характерные плосковатые трубки-сорочинки, выделанные медью, с крышечками и цепочками трубки-зеньковки. Пускали по кругу запорожцы и большие «обческие» трубки с длинным чубуком.

Чем же набивали трубки запорожские казаки? «Если ты курец, имей свою трубку и тютюнец», — шутили сечевики. Присев где-нибудь под плетнем на вербовой колоде, седые казаки-зимовчаки с пожелтевшими вислыми усами любили поспорить о том, чей самосад «лютее». Со знанием дела они вели разговор и про «потерть» (протертый табак), и про «рубанку» (рубаную махорку), и про «шнуровку» (табак с крупным листом), и про «мажорку» или «штамбур» (турецкие сорта табака). Что ж, казакам хорошо был знаком вкус заморского табачка. «Курил в Стамбуле злые табаки...» — эти слова мог пропеть и запорожец. Нередко в табак добавляли различные травы — душицу, мяту, любисток, донник. Среди растительных добавок могли быть и дурманящие травки, включая повсеместно растущую на Запорожье коноплю. Той же беленой можно было не только объесться, но и обкуриться.

...В народе курение табака считалось греховным делом. Но мужчины снова и снова зажигали трубки и крепко держали их в зубах. На грешной земле под благодатным небом родился человек. В будничных заботах и грехах проходит его земная дорога. И кто эти грехи подсчитает — одним больше, одним меньше. Одна у всех дорога — вслед за дымом, что вьется от костров и трубок, к небесам, к благодати, выстеленной облачными дымками.

Сейчас специалисты по народной медицине приходят к мнению, что курение трубки имеет и свои положительные моменты. Это была своего рода ингаляция горячим дымом. Так запорожские казаки, курившие люльки, почти не болели астмой, бронхитом, трахеитом и другими легочными заболеваниями. Влияние горячего воздуха через слизистые оболочки бронхов и носовые полости было достаточно целебным.

 

В трубочку табачку все горе закручу...

Так говорили в старину. И в наше время трубка пользуется известной популярностью. Во-первых, курительная трубка выглядит гораздо солиднее банальной сигареты, во-вторых, как утверждают медики, она здоровее. Как же и из чего изготовить трубку? Чем ее обработать, чтоб не стыдно было и на людях подымить, и в качестве сувенира преподнести? Раньше каждый курильщик был сам себе мастером-трубочником. Вырезать из липы, клена, вишни, груши простое курительное приспособление с дырой посредине и приделать к нему чубук мог каждый. Примитивные деревянные трубки-«смольки» часто изготавливали по мере надобности на быструю руку из подручного материала, даже не имея специального инструмента.

Для солидных же трубок, украшенных резьбой, уже требовалась рука мастера. Соответствующим образом обрабатывалось уже готовое изделие. Вот как, например, происходит окраска курительных деревянных трубок огнеупорной лакировкой, на которой действует горящий табак. Сухие и отшлифованные стеклянной шкуркой трубки помещаются на 5–10 минут в кипящее льняное масло. Маслу дают просохнуть и трубки переносят в теплую печь, где подвергают сушке в течение 4–5 часов. После этого трубки снова шлифуют, покрывают густым, янтарным лаком и далее сушат в теплой печи до получения огненно-коричневого окрашивания. Затем опять шлифуют и окончательно покрывают лаком. Отделанные таким образом трубки даже при самом сильном жаре не теряют своего блеска.

С протравой курительных трубок дело обстоит следующим образом. Приготовляется раствор из 10 частей двухромокислого калия, 10 частей щавелевой кислоты и 80 частей воды. При растворении в жидкости образуются газы, по прекращении выделения которых протравка готова. Трубки погружаются в раствор на 2–3 минуты, обмываются и сушатся. Для получения более густого цвета можно окраску повторить еще 1–2 раза. Протрава дает прекрасные темные оттенки. Такой способ травления применяется чаще всего при изготовления английских трубок.


Травознаи

Первые русские аптекари были травниками...

Невозможно пересчитать все травы и цветы, что чудесными сказочно-узорчатыми коврами покрывают луга, лесные опушки, поймы и склоны холмов. Но человек не только живет среди трав и любуется ими, он их активно использует в своем быту и во всяких лечебных целях. Думает о них.

Косари прошли лугом. После них осталась мертвая трава. Но почему так остро пахнет жизнью? Роса на лепестках и былинках. Испарина после ночных страхов? Пот после утренней работы? На тихой лесной полянке вдруг качнулся высокий цветок. От кого принял сигнал? Кому передал?

«Мы выросли на зелах-лебедах», — вздыхают старики, вспоминая прошлое, в котором травы занимали не последнее место. Однако и они не знают ответов на эти вопросы. У цветов и трав свой нрав, и лишь немногие могут понимать их язык. Знатоков трав, тех, кто каждой травке, цветку, плоду может найти применение, называют травоведами, травознаями, травниками. «Трава травой», — охарактеризует иной едок пресную, неаппетитную еду. Для кулинара-травника подобное сравнение может прозвучать по меньшей мере обидно. Ведь он знает десятки вкусных и сытных блюд, которые можно приготовить из диких трав. Если скептик усомнится, травознай не сочтет за труд перечислить некоторые из них: лебеда, щирица, сныть, борщевик, чистяк, крапива, подорожник, спорыш, одуванчик, лопух, сурепка, осот, пастушья сумка, лапчатка гусиная, кислица, иван-чай, медуница, клевер, купена, манжетка, марь — с давних времен эти растения люди употребляют в пищу. Побеги, листья, стебли и корни были первой снедью древнего человека. Его знания и опыт сохранились в памяти современных травоведов.

Зеленые щи — так называют щи из первой весенней зелени (обычно в мае), когда кислой капусты остается уже немного и в ход идут щавель, лебеда, сныть, крапива. Про молодую крапиву, используемую для первых блюд, говорят: «Жгуча родится, а в щи годится».

Травами наши предки заправляли борщи, травами они и лечились. Не зря травознаев еще называют знахарями. Ведь травы в народной медицине занимают главенствующее место. «Что зелье — то и знахарь, то и лекарство», — говорят в народе. Недаром старинные врачебные трактаты и лечебники часто называют травниками и зельниками. Гадюка умирает, а зелье хватает. Люди издавна учились у братьев своих меньших, перенимая у них в том числе и приемы лечения.

«Гойник» или «порезник» (подорожник), «грудянка» (рута лечебная), «кровавец» (зверобой, кровохлебка), ранник, «грыжная трава» (тысячелистник), «болячковое зелье», «лихорадочный корень» (валериана), «сердечник» (пустырник), «сонник» (беладонна), «простудник», «бородавник» (чистотел) — эти и многие другие народные названия отображают именно целебные свойства растений. Знатоки уверяют, что нет в природе лепестка, корешка или травинки, которые бы так или иначе не влияли на здоровье человека. Но разбираться в разнообразии лечебных растений, в способах их применения под силу только бабам-зельницам и знахарям-травникам.

Но издавна отношение к знатокам трав было двоякое. С одной стороны, их пытались уличить в колдовстве и ведьмовстве, с другой — без них не могли обойтись при мало-мальски серьезном заболевании. В средневековой Европе их нередко даже сжигали на кострах. А в России в XVI веке открыли первую аптеку, для которой летом заготавливали разнообразное травяное сырье, прежде всего зверобой, можжевельник, валериану. Это заведение появилось напротив Чудова монастыря в Москве. И к российским «травяным» аптекарям отношение было более почтительное, чем в то же время на просвещенном Западе.

Первая аптека на Руси обслуживала только царей и их приближенных. А потому аптекарей тщательно проверяли, чтоб они не могли отравить высокопоставленных клиентов. Существовала даже специальная комната, которая была опломбирована печатью дьяка, и самостоятельно аптекарь не имел права туда входить. Выписанный доктором рецепт отправлялся в Аптекарский приказ вместе с подробным описанием каждого компонента. И только после разрешения царя начинали готовить лекарство под присмотром дьяка и врача. Для простых жителей Москвы лекарственные травы продавались свободно в специальном зеленом ряду в Китай-городе и в овощных лавках.

В начале XVII века для управления медицинским делом была создана Аптекарская палата, контролировавшая сбор лекарственных трав и изготовление снадобий для лечения царской семьи. При Петре I из-за участившихся случаев отравлений была запрещена торговля лекарственным «зельем» в лавках. Вместо этого открылись аптеки, куда поставлялись травы со специальных огородов. Первый аптекарский огород, названный «красные набережные огороды», находился в Кремле. Второй разместился у Медицинских ворот, третий организовали в Немецкой слободе. В Петербурге первый такой надел появился на Васильевском острове. За землей и травами смотрели иноземные ботаники, они же и готовили лекарства из растений.

Уже в XVIII веке в Москве работало четырнадцать аптек, но лекарства стоили дорого, и жители, тем более сельские, продолжали обращаться к травникам. В ход шли и настойки, и порошки, и масла. Так, в качестве снотворного применяли мак, от различных простудных заболеваний — лук, чеснок, сало, растирания и настойки.

Сейчас в лечебных свойствах растительного мира ориентируется каждый мало-мальски интересующийся природой человек. А если у него лежит душа к собирательству природных даров, то он становится настоящим знатоком. Природа — прекрасная книга, обогащающая ценными знаниями и доставляющая наслаждения тому, кто умеет читать ее (на первых порах хотя бы по складам).

Цветки липы («липовый цвет») ценятся за свои потогонные и жаропонижающие свойства. Бессмертник песчаный растет по сухим борам, на песчаных прогретых почвах; его используют как желчегонное и спазмолитическое средство. Траву зверобоя применяют в качестве противовоспалительного снадобья при желудочных заболеваниях, а также в ликеро-водочном производстве. Листья подорожника считаются друзьями путешественников и издавна применялись от кашля и при желудочных заболеваниях, для заживления различных ран, от натертостей, ссадин, укусов насекомых. Крапива помогает от болей в пояснице. Мох сфагнум используют вместо бинта. Росянка, «пожирательница насекомых», — средство от бородавок. Спорынья суживает кровеносные сосуды, останавливает внутреннее кровотечение. Цветки ландыша подходят больному сердцу. (Ландыш оплакивал ушедшую весну такими горючими слезами, что кровь (ярко-красные ягодки-шарики) выступила из его сердца и окрасила зеленые слезы в красные.) Полезен аромат черемухи, так как убивает различные микробы. Запах мяты считается возбуждающим работу мозга (поэтому студентам в средние века рекомендовалось во время занятий носить на голове венки из мяты).

К каждому больному свой подход, своя травка и свое слово к ней. «Мозоль горкой — клади лимона корку», — посоветует знаток бедолаге, который страдает от болезненных наростов на ногах. «Чтоб овес все хвори унес», — прошепчет над ревматиком, которому прикладывает к пояснице мешочек с запаренным овсом. «Змея укусила — ищи в траве силу», — порекомендует грибнику, отправляющемуся в лес. И тут же подскажет, какую именно травку можно применять от змеиных укусов. Скажем, козелец приземистый, который в народе, кстати, называют ужовником. Не помогает устное слово — прибегают к печатному. Например, отправляющемуся на пир и желающему сохранить там ясный ум прочитают строки из старинного травника: «А коли хошь допьяна не упиватися, мята, коли ее пьешь по рану, в уксусе или вине, в тот день напитися не можешь допьяна».

Исцеление могут принести святые слова и чудодейственные травы, волшебное чар-зелье. И за ними приходили люди к знахарям-травознаям. Из уст в уста передавались легенды о цветке папоротника, что якобы расцветает в ночь на Ивана Купалу, о ранозаживляющей прострел-траве, стебель которой пробит небесной молнией, об одолян-зелье, с помощью которого можно одолеть все трудности и болезни, о плакун-траве, особенно действенной против нечисти, что насылает различные хворобы, о ключ-зелье и разрыв-траве, которые открывают все замки, о приворотном зелье.

На Ивана Купалу избу надо было заслонить от нечистой силы, для чего годились чертополох и крапива. Растениями устилали порог, втыкали их в оконные щели. Чтобы предохранить скотину и маленьких ребят от порчи, их следовало провести над кучей веток шиповника, крапивы, чертополоха, сложенных посредине деревни. А вечером такие кучи поджигали, и через огонь прыгали девки и парни, загадывая о любви и силе, здоровье и счастье.

Какими тропками и куда ходят травознаи в поисках целебных трав? Как, с помощью каких средств отыскивают их? Издавна на ремесле травоведа лежала тень тайны, а поиск трав был связан с магическими ритуалами, сопровождался самыми разнообразными «зельницкими» обрядами. Обычно поиск и сбор лекарственных растений приурочивался к определенным дням. Скажем, ко дню Ивана Купалы. Сорванные в этот день цветы и поныне называют иванками. Считается, что они могут передавать свои целебные свойства другим растениям, собранным позже. Составитель одного старинного зельника рекомендовал травникам, отправляющимся в ночь на Ивана Купалу искать травы: «Пойдешь травы рыть — имей при себе корень плакун-травы, а когда не имеешь сего корня, то хоть после приложи к оному корню, то будет всякая трава иметь свою силу». Собирали травы и в начале мая, на Симона Зилота (Зельника), который считался покровителем растений, заряжая их целебной силой. В других краях бытовал обычай собирать целебное зелье в начале августа, на Маковея. Собранные в этот день травы назывались маковейниками.

В каждой местности, у каждого травозная существовали свои правила сбора. Одни отправлялись на поиски целебных трав ночью, при молодом месяце или полной луне, другие считали, что травы нужно было «брать» до полудня — позже нельзя, так как «тень пошла». В Пермской губернии сон-траву (прострел) старались сорвать, пока ее не «окуковала кукушка». На Вологодчине колокольчики, которые употреблялись при гинекологических болезнях, рвали вдали от населенных мест — «где не слышно голоса петуха».

Опытные травознаи, собирая зелье, обращались с просьбой-молитвой к матери-земле. Скажем, такой: «Гой, земля еси сырая, повели с себя урвати разных надобьев, угодьев ради польги на живот».

В народе считалось, что травы следует собирать людям с праведным сердцем, светлой душой и чистыми руками. Тихо и бережно должны ступать травознаи по чуть заметным тропкам, которые пролегают по росистым лугам и опушкам. И всходило солнце, и вспыхивало все вокруг радужным разноцветьем, меняя и обновляя мир...


Знахари и чар-зелье

Когда болеет младенец, его крики рвут на части сердце горемычной матери. Боль ребенка болит и его родителям. Сбивается с ног и вся семья, ломая голову над тем, как помочь больному малышу. У кого болит, тот и кричит. Но что болит? Где? Детский плач хоть с голосом, однако без языка. Хату заливают слезы, от рыданий детей и взрослых дрожат оконные стекла. И тут подает голос бабушка:

— Нужно звать шептуху!

Это звучит как приказ. Еще не все жданики съела озабоченная родня, как соседи ведут знахарку. Она крестится, переступая порог, и тихо молвит:

— Я баба-шептуха от злого духа: я при вас — дух при вас, я от вас — дух из вас.

Стремительным, уверенным шагом приближается гостья к колыбели, где заходится криком младенец. Бог с помощью, а баба с руками, но что именно делают ее руки, как она их «прикладывает», присутствующим из-за спины не видно. Однако можно услышать слова: «Крикливицы, плаксивицы, дневные, ночные и полуночные! Идите вы из хаты дымом, со двора ветром, идите на камыши, на леса, на болота!»

И происходит чудо: младенец замолкает. Но знахарка, опережая благодарность родителей, обеспокоенно говорит: «Всякий родится, да не всякий в люди годится. Если вашему ребенку на смертное, то такая уж его судьба, а если на живуще — то это тоже воля Божья. Как он поможет, так и я помогу. Завтрашний день покажет». Проходит ночь, и младенец встречает день новым криком. Но он теперь другой — звонкий, радостный. «Значит, на живуще!» — усмехается шептуха, принимая поздравления.

С древних времен человеку была не так страшна смерть, как болезнь. Как день меркнет от ночи, так бедняга от немощи. Она если не поломает, то скривит обязательно. Здоровье исчезает, и радость улетает — нет счастья без здоровья, больному все не мило, все не к сердцу. И наоборот, здоровому все здорово, ибо здоровье всему голова. В здоровом теле, как известно, здоровый дух. Поэтому и молит больной: «Дай мне, Боже, силы хоть на комариную ножечку!»

Поэтому и провозглашают, поднимая чарки: «По такому слову будем здоровы!» Поэтому и желают гости хозяину, переступая порог его жилища: «Дай тебе, Боже, полные груди здоровья, чтоб некуда было и дышать!» Поэтому в конечном итоге и приветствуют друг друга: «Здоровеньки будьмо!»

Мыслями о здоровье богатеют мечтатели, а жизнь тем временем берет свою законную дань — годы и здоровье. Недуги — извечные спутники человечества, однако оно никак не может приноровиться к этому нежелательному злому соседству, выработать какие-то правила мирного сосуществования, честной игры. Откуда взялись болезни? Как они выбирают свою жертву? Почему на одном глубокая рана заживает как на собаке, а другого чуть заметная царапина сводит на нет так, что и родная мать еле узнает? Какова причина того, что иногда скрипучее дерево два века живет, а здоровое и одного дня не протянет? Вопросов больше, чем ответов.

Одни считают, что болезнь — это наказание Божье за человеческие грехи, другие связывают болезненное состояние с громом, вихрем, лунным светом и другими природными явлениями. По представлениям третьих различные недуги разносят по свету огневица, глуханя, гризачка, желтуха, коркуша, ломота, черевуха и другие дочери богини зла Мары. Четвертые убеждены, что люди сами во всем виноваты: с ума сходят они от больших забот, кости у них болят от злобы, а кровь портится от гнева и брани. Им возражают пятые, которые считают возбудителями болезней в первую очередь «порчу» — злой взгляд и слова нехороших людей. С их уст очень часто срываются угрозы и проклятия (чтоб тебе руки покрутило, груди забило, за живот взяло!»), которые легко достигают своей черной цели.

Людям, которые оплетены будничными заботами, как паутиной, а тем более немощным, которых болезни обсели, будто мухи, тяжело разобраться во всех этих премудростях. Но, к счастью больных, есть лица, которые знают толк в болезнях, как рыбари — в рыбьих вкусах. Кое-где «непростых» людей, которые умеют исцелять недуги, называют земными богами. Еще бы! Разве не чудо знахарская наука, которая перебивает и уничтожает нечистую силу, магию злых чаровников? По этому поводу в народе говорят: «Что чародей испортит, то знахарь поправит». Знахари с доброй целью используют свою магию, она у них от Бога, от святого Пантелеймона-целителя, а не от нечистого. «Не я говорю, — успокаивает больного знахарка, — сам Господь говорит, я со словами, а Бог с помощью».

Где болит, там и трогаешь каждое мгновение, а мысли уже летят к жилищу знахаря, к которому тропа никогда не зарастает травой. Издавна земляки немного побаивались молчаливых, суровых с виду знахарей-целителей, но в то же время и уважали их, предоставляли первое слово на общественных сборищах, прислушивались к их советам, чего бы они ни касались. Случалось даже, что брали на себя оплату налогов, которыми облагала знахарей власть.

Одни становятся знахарями от рождения, появляясь на свет под определенной планетой. Другие овладевают способностью распознавания болезней и их исцеления, получая знахарское ремесло в наследство. Поговаривают, что знахарем может стать самый младший или, наоборот, самый старший ребенок, который родился в понедельник и в понедельник же мать отняла его от груди. Недаром знахари строгим постом чествуют именно первый день недели.

Есть, правда, среди них и мошенники, которые взялись исцелять земляков, стремясь разбогатеть на чужом горе. «Как станет шептуха около уха, не будет тебе, мама, вовек кожуха», — советует дочка матери, что, измученная недугом, собирается прибегнуть к услугам знахарки. Такая лиходейка не лечит болезни, а загоняет их вглубь. Когда же время для настоящего лечения упущено и болезнь укоренилась в человеке, как у себя дома, то и «святой Боже» не поможет немощному. Страдания его теперь могут остановить только четыре доски и васильков трошки. «Ворожка — на тот свет дорожка», — предупреждают неразборчивого и слишком доверчивого больного.

Но не об этих плутах речь. Она — о целителях «в почете», знахарях, чьи руки и добрые чары и из гроба немощных вытягивают. Признанными знахарскими авторитетами раньше на селе были повитухи, их называли бабами-пупорезками, бабами-бранками или просто бабами. «Бабуся! — обращался прохожий к обмотанной платками женщине, что в зимнюю пору ковыляла по скользкой улочке, нащупывая клюкой дорогу. — Где здесь у вас кабак?» Женщина оглядывалась — и перед удивленным путником оказывалась красивая молодица. «Я что, пуп грызла, что вы так меня называете?» — обиженно бросала она. Кроме прямого долга — принимать роды и следить за здоровьем роженицы, баба-пупорезка лечила различные недуги. «Пока жива бабуся, я никого не боюся!» — хвастается малыш перед своими однолетками. К добродетелям бабушки, перед которой дрожало все зло мира за домашним порогом, внук причислял и ее способность снимать боль и прогонять недуг. «До свадьбы заживет, а после свадьбы уже как Бог даст» — услышав эти бабушкины слова и почувствовав прикосновение ее мягкой ладони, успокоенный больной засыпает, как старый казак после кухля доброй варенухи.

Что зелье — то и баба, а что баба — то и лекарство. «Мы выросли на травах-лободах», — вздыхают старые люди, вспоминая прошлое.

У народных целителей и знахарей существует определенная специализация. Придет сто баб, и принесет сто лекарств, и выскажет сто советов. Каждый целитель имеет дар врачевания недугов, в которых он разбирается лучше всего. Каждый знахарь — личность, каждый целитель — громкое имя. Одни успешно заговаривают зубы, кровь, другие умело «прикладывают» к больному месту руки, третьи легко избавляют от грудных недугов, четвертым лучше удается «выкатывать» или «выливать» испуг.

Считая причиной многих болезней испорченную кровь, кровопускатели (в некоторых местностях их еще называли рудометами) «открывали жилы» в определенных частях тела и выгоняли «дурную» кровь. Часто этим занимались бродячие цирюльники, которые для профилактики пускали кровь всем желающим. Гречкосеи, наблюдая за этой процедурой, грустно шутили: «Кровь пустить — гвоздь в гроб забить». Костоправы довольно мастерски вправляют вывихи и лечат переломы. Подбадривая худого и бледного больного, который лежит неподвижно в неудобном положении, они утешают его: «Были бы кости, а мясо нарастет».

На плохонький животик и мед не идет в ротик — помочь бедняге отведать сладкого может знахарь-массажист. Где болит — там руки его, сильные и ласковые. По желанию больного знахарь может в дополнение к массажу поставить «горня» — опустить на живот горшок, в котором сожгли паклю. Встанет больной бедняга, улыбнется и скажет тихо, еще не веря в свое выздоровление: «Пусть те лекарства пропадут навеки, как руками боль отняло».

Особый авторитет у украинских знахарей-«гадеров». Эти разумники, кроме умения лечить укусы змей, легко находят общий язык с различными пресмыкающимися, в любое мгновение могут обезвредить их.

У кого что болит, тот о том и говорит. А что слышит в ответ? Часто над кроватью больного звучит целебное магическое слово шептухи. Добрая баба говорила, что не будет без дива. Настоящим чудом является язык знахарки и слова, которые слетают с него. Заговорщики и баяльники, шептухи и гадалки при помощи молитв, заговоров и магических изречений выгоняют недуги из тела и поднимают на ноги безнадежных больных. Здоровяки иногда шутят: «Пусть обо мне люди шепчут — сглаз не нападет». Но не до шуток тем, чью душу испаскудил чужой дурной глаз. Как же избавиться от злой болячки, причиной которой является порча (в различных местностях ее еще называют «уроками», сглазом, призором, пристритом)? Никакие лекарства не помогут бедолаге в этом случае. Единственный у него выход: обратиться к знахарке-шептухе. Вслушиваясь в ее шептание, можно, скажем, услышать такое: «Уроки на сороки, помыслы на коромыслы, а сглазы на их дети!» Добрая магическая сила этих слов — надежный спутник больных на пути с того света. Вера и надежда ведут дорогой здоровья, вымощенной волшебными целебными словами знахарей...

Весной просыпается земля и взрывается красками, которые всегда волнующими снами входят в жизнь человека. Среди этого красочного разнообразия есть растения с особыми свойствами, цветение и использование которых окружено таинственными слухами и сказочными повествованиями, причудливыми историями и замысловатыми былями. В народе эти травы и цветы называют чар-зельем или просто зельем.

Чар-зелье — это не один какой-то цветок на все времена и случаи. По степям и лесам есть немало видов волшебных растений. В лесах под защитой густой кроны деревьев-великанов растет папоротник, у которого давняя слава. Зеленые веера папоротника имеют ценность разве что для грибника, который ими прикрывает грибы в корзине или же отмахивается от комаров. Вся же чудесная, сверхъестественная сила «кочедыжника» (так называли папоротник) содержится в почке, которая, по легенде, расцветает только один раз в год. Именно в момент цветения ее и необходимо якобы сорвать. Тогда обладателю цветка открываются тайны земли, места, где спрятаны сокровища.

Как же добыть «цвет» папоротника? Ночью накануне Ивана Купалы сорвиголовы, набравшись духу, отправляются в лесную чащу. Вокруг все ревет, стонет, верещит, деревья переходят с места на место, ветви извиваются, цепляются за одежду, летают обрывки паутины, бьют крыльями птицы. Чем глубже в лес — тем страшнее. Но оглядываться нельзя: голову свернет назад или снесет, как не бывало. Наконец куст папоротника найден. Теперь необходимо быстро очертить его кругом, стать посредине и замереть на месте. Ровно в полночь почка набухает, и на кусте появляется полыхающий дивным огнем цветок. Кому удастся схватить ее раньше нечистой силы, тот может уже больше не беспокоиться о своей судьбе. После этого счастливцу остается только разрезать на правой ладони кожу и заложить туда лепестки волшебного лесного цветка. Смельчаки, что победителями возвращаются утром из лесной чащи, пользуются небывалым авторитетом у односельчан.

Такую же силу, как цветок папоротника, имеют ключ-зелье и разрыв-трава. Эти растения разрывают цепи и отворяют все замки на подземных тайниках, где хранятся неслыханные богатства. Разрыв-траву можно добыть, проследив за черепахой. Место, где она откладывает яйца, следует оградить колышками. Черепаха легко преодолевает преграду при помощи разрыв-травы. Поговаривают, будто овладеть этим снадобьем могут только те, кто имеет плакун-траву и папоротник. Плакун-зелье можно применять против нечисти, которая стережет подземные сокровища. Эта трава выросла из слез Богородицы, пролитых во время страданий Христа. Плакун заставляет ведьм и чертей обливаться слезами, сквозь них невозможно разглядеть, кто пробивается к богатству.

Корень плакуна копают на рассвете дня Ивана Купалы, без железных орудий. Выкопав снадобье, спешат к церкви и там, держа корень на восток, проговаривают: «Плакун, плакун! Плакал ты долго и много, а выплакал мало, пусть не раскатываются твои слезы чистым полем, пусть не катится жизнь синим морем. Пусть тебя боятся злые бесы, старые ведьмы... А не дадут тебе подчиниться, утопи их в слезах, а помчатся от своего позора, запри их в ямы ада; будь мое слово при тебе крепкое и надежное!» Корень плакуна также собирают для разнообразных талисманов и крестов-нательников.

Траву нечуй-ветер можно собирать в полночь под Новый год. Она дается только слепым людям, ибо всем другим колет глаза, когда они приближаются к ней. Говорят, будто эта трава помогает рыбакам и путешественникам, которые переправляются через реки. Еще поговаривают, вроде бы нечисть разбрасывает эту траву, чтобы утихла буря и не мешала ведьмам наслаждаться новогодними утехами.

К ведьминым травам относится и тирлич, который можно найти на склонах Лысой горы под Киевом. Тирлич-трава достается только ведьмам: они из нее выжимают сок и натирают им подмышки перед полетами на небо.

Чар-зелье часто используется для любовного приворота или, наоборот, для охлаждения любовного запала. «Ой, у меня зелье около перелаза: как дам тебе напиться, позабудешь сразу», — поется в песне. В заговорах от крови упоминается рута. «В воскресенье рано Пречистая Дева плугом небо пахала, руту сеяла. Рута не взошла, чтоб кровь не шла», — шептала знахарка над раненным в бою казаком.

Кровь играет в жилах у влюбленного. Чтобы ее заставить кружиться в водовороте еще более бурно или приостановить, применяют разные приворотные и отворотные снадобья. Среди них назовем тот же тирлич. «Тирлич, тирлич! Моего милого прикличь!» — приговаривает девушка, размешивая снадобье в горшке. Дальше она нашептывала такие слова: «Как очень снадобье кипит — милый поверх дерева летит, как не очень — о середину дерева разобьется».

Для любовного приворота используют розмай-зелье. От женщины, которая колдует над приворотным варевом, можно услышать: «Полоскала на ричци, а мочила в горилци. Полоскала у броду, настояла на меду, приставила к жару. Кипи, зелье, до жалю. А еще корень не вкипел, казак уже прилетел». На свадьбах использовали прикрит-зелье — оно прикрывает, защищает молодых от чужого недоброго глаза, злого колдовства.

Очень трудно найти перелет-траву, так как она, играя радужными красками, все время перелетает с места на место. Поэтому кому все-таки удастся схватить это зелье, счастье будет светить всю жизнь. Прострел-трава, стебель которой пробит небесной молнией, используется для лечения ран. При помощи одолян-зелья можно преодолеть все трудности и победить врагов. Давняя слава у евшан-зелья. У кого при себе эта трава, тот никогда не забудет родную землю.

Где и когда собирают чар-зелье? По народным поверьям, полевые и лесные растения только тогда имеют целебную волшебную силу, когда их собирают в купальскую ночь или на рассвете, пока не сошла «иванкова» роса. В некоторых местностях растения, собранные на Купалу, называют «иванками». Майский праздник апостола Симона Зилота в народе называют «Симоновым зелом». Считается, что именно в этот день следует копать и рвать чар-зелье. Отыскав нужное растение, поворачиваются на восход солнца, крестятся, потом становятся лицом на запад и приговаривают: «Матерь Божья ходила, зелье родила, ведром поливала, нам на помощь давала!» Чар-зелье следует собирать людям с праведным сердцем, светлой душой и чистыми руками.


Чтобы из травы дух не вышел

Неменьшее значение имеет и точное соблюдение режима сушки сырья. При его нарушении не только уменьшается содержание в травах целебных веществ, но они могут быть даже полностью разрушены. Издревле целебные травы на Руси сушили «на ветру или в избе на легком духу, чтоб от жару не зарумянило, зашивали в холстины, бережно укладывали в лубяные короба, обшивали рогожами, чтобы из той травы дух не вышел». Сушили лекарственные растения на чердаках, под навесами, в хорошо проветриваемых помещениях или в специальных сушилках.

Сбор, сушка и хранение некоторых трав отличаются друг от друга.

Багульник болотныйимеет одурманивающий запах и может вызвать головную боль при сборе и сушке, поэтому его нежелательно высушивать в помещениях.

Ветки с березовыми почкамисушат на холоде: в тепле почки распускаются и становятся непригодными для дальнейшего использования. После сушки почки оббивают с ветвей.

Осенью корни валерианы тщательно промывают проточной водой и сушат в тени. Через два-три дня корень темнеет и начинает издавать характерный запах. После этого возможна тепловая сушка при температуре не выше 40°.

Календулусушат, разложив тонким слоем в воздушных сушилках или в затемненных местах, не более четырех часов.

Соцветия липысушат под навесом, раскладывая тонким слоем или в сушилках при температуре 20–30°, не пересушивая во избежание опадания цветков.

Плоды малинытонким слоем раскладывают на решете на солнце для завяливания в течение одного-двух дней, затем сушат в духовом шкафу или в печи при температуре 30–40°. Почерневшие в процессе сушки плоды отбрасывают.

Мяту перечнуюсушат в тени на воздухе, по высыхании отряхивают со стеб­лей листья.

Шишки хмелясобирают незадолго до полного созревания и быстро сушат. Сушеные шишки встряхивают в сите, таким образом получают хмелевые «железки».

Сушку чистотеланеобходимо производить быстро, чтобы трава не потеряла свой естественный цвет и не заплесневела.

«Была б ухватка, прокормит лес и грядка», — говорили в старину, отправляясь на лесные опушки, в поля за травами. Ныне, пожалуй, самыми распространенными являются сборы для чайных настоев и заварок. Многие старинные рецепты таких настоев не утрачены и по-прежнему популярны в народе. Дело в том, что на Руси до появления чая многие века повсеместно пили «взварцы» — заваренные в крутом кипятке лесные, луговые, полевые, болотные растения.

Иван-чай(кипрей), в изобилии растущий по всей Мещёре, в основном на гарях и вырубках. Его приметили, когда пытались найти замену дорогому привозному чаю. Из листьев кипрея варили напиток, напоминающий вкусом и окраской натуральный чай. Больше всего такого сырья заготовляли в селе Копорье под Петербургом, поэтому и стали называть кипрейный чай копорским. Его даже отправляли за границу. Как же приготовить копорский чай? Листья иван-чая нужно сначала провялить, потом сложить в деревянный ящик и, сверху прикрыв влажной тряпкой, оставить на девять часов, в течение которых произойдет процесс их ферментации. После этого листья высушивают в негорячей печи или на чердаке, измельчают и используют для заварки. Пригодны и свежие листья иван-чая. Их можно отваривать с веточками вишни, а также сочетать с листьями малины, ежевики, брусники, плодами шиповника.

Молодые листья земляникидают чай розовато-коричневого цвета. Осенние, чуть покрасневшие листочки заваривают свежими, без сушки. Сушеные плоды используют в качестве ароматной чайной заварки. Русский природоиспытатель А.Болотов писал о земляничном чайном настое: «Я положил ее (заварку) щепотку в чайник, залив горячею водою, и дал так, как чаю, настояться. По налитии в чашку оказалось, что вода имела цвет точно чайный, запах хотя был, но не так уж велик, вкус ее не имел в себе ничего противного и столь много на чай похожего».

Свежесобранные листья брусникизаливают холодной водой, кипятят 3–5 минут и охлаждают. Перед употреблением в кружку можно положить несколько листочков кислицы — они придадут чаю лимонный привкус. Используют и высушенные листья брусники: 3 столовые ложки заливают 1 л кипятка и варят около 10 минут. Так же можно заваривать и веточки черники.

Свежая кисть душицыпридаст особые аромат и вкус любому чаю, приготовленному из лесных или луговых растений. Одну столовую ложку измельченных сухих стеблей с листьями засыпают на стакан горячей воды и настаивают 15–20 минут.

Мяташироко известна как пряное и ароматическое средство. Высушенные листья мяты используют для ароматизации чаев и прохладительных напитков.

Для приготовления заменителя чая используют цветы липы вместе с листочками, расположенными на черешках у соцветий. Светло-желтый липовый чай свежей заварки обладает тонким вкусом и очень полезен при простудах.

Чай из лепестков шиповникаимеет сладковатый вкус с легким ароматом розы. Хорош также отвар из листьев. Заваривают нередко и смесь из листьев и лепестков. Однако больше всего ценятся плоды шиповника. Для различных отваров и настоев их используют в свежем и сушеном виде.

Особенно широко распространены были отвары из вишневых веточек и листьевна Украине. Эти бордового цвета чаи со специфическим терпким вкусом завоевали популярность и в России.

В качестве заменителя чая используют также молодые листья смородины,яблони, груши, ежевики, малины, зверобоя, цветы вереска, тысячелистника, корни одуванчика, лопуха, девясила, аира.

А чем из того, что растет в мещёрских краях, можно заменить кофе?

Осенью собирают толстые корни цикория, моют, разрезают на куски. Затем их подвяливают на ветру, обжаривают и сушат на сковороде, пока они не начнут крошиться. Порошок цикория можно добавить к натуральному кофе в соотношении 1:3. Для получения цикорного кофейного напитка столовую ложку порошка следует залить 0,5 л холодной воды, довести до кипения и кипятить 2–3 минуты.

Вместо цикория к натуральному кофе можно добавлять поджаренные семена подсолнечника.

Большие зерна ржи промыть, высушить и поджарить. Потом перемолоть и варить, как обычный кофе. На 200 г напитка берется 2–3 ложки порошка.

Желуди дуба издавна применяются для приготовления кофейного напитка. Полностью созревшие желуди очищают от кожуры и заливают на ночь кипятком. Утром их просушивают, поджаривают до темного цвета и перемалывают в порошок.

Напиток можно приготовить и из бобов, культивируемых на огородах. Для этого нужно выбрать небольшие бобы и варить их в течение 10 минут. Потом охладить, высушить, поджарить и перемолоть.

Кофейные напитки готовят также из высушенных и поджаренных корней лопуха, одуванчика, пырея, рогоза, тростника, иван-чая.

Различают три основных способа обработки растительного сырья для чайного напитка: сушка с обжариванием или без него, томление и ферментация.

1. Крупные листья для сушки разрезают, а цветы разделяют на равномерные части. Растения сушат на воздухе и слегка обжаривают на сковороде (в течение 20–25 минут при температуре около 150°). Обжаренные листья горячими опрыскивают водой, покрывают влажной тряпкой и выдерживают 3–5 часов. После этого, перекатывая отдельные листья между ладонями, их скручивают в трубочки, сушат и хранят в деревянной, плотно закрытой посуде.

2. При томлении чай получается ароматным. Свежие листья режут и подвяливают. Затем их скручивают, пока на них не выступит влага. Еще влажное сырье складывают в горшки, утрамбовывают, завязывают тряпкой и ставят в печь или духовку вверх дном для томления в течение полусуток. После этого листья рассыпают в печи на бумаге или полотне и подсушивают.

3. Завяленные и скрученные до выступления влаги листья рассыпают по рогожке и закрывают влажной тряпкой на 8–10 часов. В это время и проходит ферментация, которая способствует ароматизации листьев. Затем их сушат при температуре 100–120° или в тени на воздухе. Сухие листья упаковывают в плотную тару, которая не пропускает влаги и воздуха.

Продолжение следует.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0