Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Смерть после смерти

Анатолий Григорьевич Налётов родился в 1938 году. Окончил исторический факультет и аспирантуру МГУ им. М.В. Ломоносова. Является летописцем Донского монастыря. Автор статей «Государство и церковь», «Слобода Донского монастыря», «К истории создания иконостаса нового собора Донского монастыря». Живет в Москве.

К истории Некрополя Свято­Донского монастыря

Проблема сохранения могил и надгробий во всем мире в высшей степени сложная, а по существу, и неразрешимая. Бесспорно, живущие не в состоянии сберечь прах всех пращуров, бессмертные души которых навсегда переселились в потустороннее царство. Но задача эта стоит перед человечеством. Если представить, что уцелели все или большинство погребений с момента возникновения Москвы, тогда древнее ее ядро в пределах Садового кольца, включая в первую очередь Кремль и Красную площадь, представляло бы один сплошной погост. Причем немало могил оказались бы многоярусными. Вот тогда бы каждый узнал, что такое ад земной.

Регулярно крутится неумолимое колесо времени и Молох взимает дань со всего сущего. Постоянно появляются свежие захоронения, и так же непрерывно во всем свете они исчезают. Увы, оба процесса неизбежны, объективны, взаимосвязаны. Выходит, что и могилы имеют определенный срок жизни. О надгробиях и погребениях обязаны были беспокоиться главным образом наследники усопших. Культовые заведения изредка и за отдельную мзду соглашались заботиться о некоторых могилах. Вместе с тем всем, кто в свое время сполна отблагодарил ту или иную обитель за право обрести в ней вечный сон и незабвенную память, казалось само собой разу­меющимся, что их прах там никогда не потревожат. Но в конце концов чаще оказывалось, что, сколько бы ни давали денег за упокоение и поминки, результат все равно один — погибали и плоть, и мемориальные знаки. Пожалуй, нет резона долго ворошить стародавние времена, дабы отчетливее понять сущность процессов, проистекавших в прошлом. Проще сначала бегло ознакомиться с текущими событиями в стенах Донского монастыря и взглянуть на сегодняшнее состояние его некрополя. Ведь не только история учит, как правильней разбираться в настоящем, спрогнозировать грядущее, но и нынешние дни способствуют более глубокому проникновению в минувшее.

Сейчас реальность такова: старинное кладбище оказалось в запустении. Не проводится самая элементарная уборка погоста. Целомудренность обильного снежного покрова на могилах и дорожках не страдает зимой. Такое же положение и в остальные сезоны года. Отыскать захоронение какого­либо человека крайне трудно в дебрях этого мемориала. Перманентно какие­то погребения убывают в никуда. Давным­давно затерялись точки упокоения майора Е.И. Дурново и архиепископа Тверского и Кашинского Каллиста в маленьких приделах старого собора. Архиерей, видимо, оказался первым из иерархов русской православной церкви, пожелавший обрести могилу в обители. Запамятовали и покоящегося с 4 декабря 1698 года в трапезной бывшего собора своего же наместника иеромонаха Арсения. Уж очень недолго помнили в монастыре о Григории Филимоновиче Дубняцком и его поистине царском взносе. Иначе место погребения благодетеля не было бы позабыто­позаброшено вскоре после преставления. Певчий дьяк царевны Екатерины Алексеевны в 1694 году отдал обители двор, годом ранее купленный им за 1800 рублей. Сопоставим обнародованную сумму с 20 рублями годового оклада настоятеля этого монастыря в те времена и с 1 рублем — больничного старца. Заплатил он за усадьбу по тем временам баснословную сумму, потому что в ней имелись каменные хоромы и деревянные строения. Да и земельный надел, размещавшийся подле Кремля, вблизи Моисеевской богадельни, стоил немало. Предназначалось владение для подворья монастыря, так как находившуюся в Кремле прежнюю гостиницу обители конфисковал Петр I. За огромный вклад профессиональный певец переродился в схимонаха Гавриила. Менее двух с половиной месяцев провел он среди братии Донского монастыря и весной того же года испустил дух. Согласно завещанию черноризца похоронили в обители, где обязаны были ежедневно и вечно поминать его вместе с родителями. Поначалу так и происходило. А вот в перечне захороненных в монастыре конца XVIII века схимонах Гавриил Дубняцкий уже не упоминается. О певчем дьяке ни одним словом не обмолвился и дотошный исследователь истории Донской обители И.Е. Забелин. Естественно, не значится он и в «Московском некрополе». При подготовке путеводителя по достопримечательностям Москвы в 90­х годах XVIII столетия не удалось полностью прочитать эпитафию на белокаменном саркофаге над могилой Арчила II. Кстати, единственного пусть из дальних весей и беглого, но бывшего царя, обретшего упокоение под сенью Донской богоматери. О его дочери Дарье Арчиловне вообще умолчали.

Очевидно, стерся и текст на мемориальном символе архимандрита Лаврентия Габашвили, во время управления которого монастырь обогатился Тихвинской и Евфимиевской церквями.

вмалом соборе затерялось место погребения графини Е.М. Румян­це­вой­Заду­найской — дочери ге­не­рал­­фельдмаршала М.М. Голицына, жены генерал­фельдмаршала П.А. Румянце­ва­Задунайского, тетки супруги генералиссимуса А.В. Суворова, матери крупного дипломата и основателя известного музея Н.П. Румянцева. Хотя и она, и ее родня не обходили монастырь своими милостями.

Гораздо удручающе выглядит погост под открытым небом. Достаточно почитать любую опись погребений в Донской обители — и везде пестрят записи такого характера: «Могила старая (новая), без памятника», «текст на памятнике разобрать нельзя полностью (частично)».

Автор путеводителя конца XVIII ве­­ка зарегистрировал имена 522 человек, покоившихся в тот момент в Донской обители, а составители «Московского некрополя» не сумели обнаружить 329 из них, или более 63 про­цен­тов от их прежней численности. Возможно, и в моих подсчетах потерь за век с лишним могут оказаться неточности и не все невыявленные могилы за указанный срок погибли. Это подтверждают ветхие, почти развалившиеся, обросшие мхом и землей надгробия, на коих невозможно понять эпитафии. Но и при учете коэффициента неизбежной погрешности общая картина тлена, небрежения некрополя не изменится.

Можно обоснованно утверждать, что такое обращение с останками лиц, щедро оплативших право переселения души в мир иной, являлось обычной, систематической нормой, и не только в этой обители. Даже погребения предков императорского дома Романовых в фамильной усыпальнице в московском Новоспасском монастыре были неухоженными, полузабытыми, а некоторые памятные знаки давно утрачены.

Никто из составителей справочников по некрополям и исследователей прошлого Донского монастыря не сообщил о погребении в нем стольника П.К. Розинкина. Хотя племянник жены думного дьяка Я.А. Кириллова недурно отблагодарил обитель за пострижение и возможность своим бренным останкам лежать в благодатных условиях. Об упокоении состоятельного двадцатидвухлетнего инока с октября 1698 года гласит разборчивая надпись на каменной плите в приделе теплой церкви. Остается полагать, что настенную доску с эпитафией постоянно чем­либо плотно загораживали, и текст никому не удавалось прочитать.

У всех пунктов погребений беда одна — они не безразмерные. Резервы свободных площадей под могилы довольно быстро иссякают. Донская обитель до начала XX века оставалась в границах конца XVII столетия, а поток покойников на его территорию прибывал ежегодно. Вот и приходилось властям монастыря изыскивать возможности для захоронений. Одним уплотнением могил дело не могло обойтись. Главными способами решения проблемы оказались ликвидация прежних погребений и перепродажа участков для новых могил. Я сам очевидец, как в недавние времена при реставрации памятников из­под них вместе с грунтом вынимали осколки старых надгробий. Между прочим, поддержанием этой разновидности отечественного культурного наследия в надлежащем порядке в атеистические времена активно занимались и безбожное правительство, и общест­венные объединения.

К началу XX века в монастыре уже не имелось никакой возможности находить площадки под широкомасштабные захоронения. Тогда располагавшийся у южного прясла ограды хозяйственный двор обители государство прирезало к основной территории целенаправленно для некрополя. Конюшню и коровник перевели в другое место, после чего на хорошо удобренной почве с одобрения правительства приступили к возведению кладбищенской церкви. До эпохальных преобразований после Октябрьской революции 1917 года успели освятить лишь два придела (во имя Анны Кашинской и Серафима Саровского).

Небезынтересно отметить, что в храме могилы для реализации устроены в несколько этажей. Площадь монастыря стала четко делиться на две равные доли — древнюю и приращенную. Общая территория обители примерно 15 га. Давнишняя проблема с повторной реализацией земли под упокоение не обошла останков всех похороненных в больничной церкви до ее реконструкции в конце XVIII века. Для уяснения причин гибели погребений в Евфимиевском храме и иных уголках монастыря очень показателен пример «выдавливания» захоронений. Евфимиевская церковь была сооружена в начале XVIII века, фундаментально перепланирована на заре следующего, XIX столетия. Тогда же храм назвали Михайловским и в него стали класть свежих мертвецов — Голицыных. Тем самым погружая в небытие предыдущие погребения и воспоминания о русском воине Ефиме Ивановиче Дурново и его родителях. Супруги Дурново, может быть не слишком богатые, инвестировали в постройку церкви в память о своем сыне и наименовали в честь его духовного заступника Ефимия Великого и как место для захоронений. Но пришли другие вкладчики — могущественные, с тугими кошельками. В угоду им храм перестроили, переиначили наименования, разорили прежние могилы.

Донской монастырь прервал богослужения в 20­е годы прошлого столетия. На его первоначальной части открыли Антирелигиозный музей искусств, а на добавленной устроили крематорий. Под первое, продолжительный период единственное в городе на семи холмах учреждение такого назначения, приспособили недостроенную кладбищенскую церковь. После ее перестройки возникло соответствующее характеру использования своеобразное здание в стиле конструктивизма, ставшее произведением архитектуры советской эпохи. Казалось бы, печальный профиль функционирования такого заведения должен трепетно почитаться многими поколениями и охраняться государством. Ибо электропечи поглотили плоть сотен тысяч людей, в числе коих немало лиц, оставивших неизгладимый след в судьбе Отечества: Герои Советского Союза и Социалистического труда, государственные и военные деятели, ученые и космонавты, хозяйственные руководители и передовики производства, писатели и артисты. Прах сотен кремированных десятилетиями пребывал в колумбарии этого же помещения. Среди прочих там изрядное количество бойцов видимого и невидимого фронтов.

Теперешние владельцы России повсюду ввели свои порядки. Под гимны обретения былой духовности, нравственности, патриотизма и еще, и еще чего­то быстренько раскурочили старейший в стране крематорий. Затем приступили к переделке своеобразного произведения зодчества.

Синхронно с этим принялись беззастенчиво, методично выкуривать из ниш в стенах урны с пеплом покоившихся там лиц. Теперь, благодаря умелым манипуляциям доморощенных дирижеров происходящих в государстве преобразований, имена достойнейших сынов Отчизны буйно поросли сорняками забвения. Да и зачем они сегодняшним хозяевам стольного града и всей России! Бюрократы всех рангов сознательно, нередко усердно, помогали и сейчас содействуют ликвидации старых захоронений.

Еще Петр I предписывал утилизировать каменные надгробия (деревянные сами быстро истлевали), бесхозные и мешавшие благоустройству Москвы. Естественно, при этом утрачивались и погребения. Так как нередко землю расчищали для приема новых денежных покойников на уже обжитые места, то, разумеется, авторы различных публикаций уже давно фиксировали такие явления и из­за этого били тревогу.

Для бого­ и чадолюбивых подвижников церкви бытовые позывы перевешивают возвышенные, небесные, морально­этические. Материальная за­интересованность — основа всех безо­бразий, злоупотреблений, преступлений, всегда творившихся и ныне происходящих на кладбищах. Поклонение мамоне чаще пересиливает благие заповеди Христа.

Постепенное уничтожение могил даже весьма известных личностей, забвение заслуг покойников, а следовательно, и нашего прошлого, пожалуй, более цинично, нежели открытое упразднение кладбищ, вызванное идей­но­политическими или социаль­но­эко­номическими обстоятельствами.

Горькая правда состоит в том, что специфическое материально­духов­ное достояние минувшего — могилы предков — всегда мало кого заботило и волновало. Живым не до мертвых.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0