Есенин
История эта случилась несколько лет назад, но мысль рассказать о ней появилась у меня только сейчас в связи с юбилейными мыслями о Сергее Александровиче, в прошлом году, как известно, не только 120 лет со дня рождения, но и 90 со дня трагической гибели.
История такая: на кафедре русской литературы первой трети 20 века в Литературном институте, где я тогда работал, был подготовлена и издана очень интересная книга, сборник статей замечательного русского критика Георгия Адамовича. Статей опубликованных исключительно в эмигрантской печати, книга называлась соответственно — «С другого берега». Статьи были скрупулезно собраны из многочисленных, часто выходивших ничтожными тиражами журналов и газет, и все посвящены анализу и оценке произведений русской советской литературы тех лет. Адамовичу в числе многих деятелей культуры пришлось покинуть родину, но оставив ее географически, вступив с ней в конфликт в политическом смысле, он не расстался с ней душевно, она наполняла его внутреннюю жизнь, он находился с ней в непрерывном страстном диалоге, как, впрочем, и большинство русских деятелей культуры, где бы они не жили тогда в Париже, Берлине, Праге…
Георгий Адамович внимательно и ревниво следил за тем, что происходит в русской советской словесности. Надо сказать, никогда не опускался до грубо злопыхательских, политизированных оценок, хотя, как мы можем себе представить, при желании найти многочисленных «мальчиков для битья» среди пролетарских писателей, только что пришедших в литературу от станка и сохи было бы легче легкого.
Адамович анализировал произведения советских писателей только с эстетической точки зрения, и всегда старался найти в них рациональное зерно и художественные достоинства. Он высоко ценил Леонида Леонова, Всеволода Иванова, Ал. Толстого, Малышкина, Маяковского и многих-многих других.
Случалось ему писать, и неоднократно и о Сергее Есенине. Признавая безусловный и оригинальный дар поэта, в анализе конкретных текстов критик позволял себе, если так можно выразить технические придирки. Кстати, придраться при желании, можно к тексту автора любого уровня. Вспомним хотя бы «знакомый труп» Лермонтова, или его же знаменитую неграмотную строчку «из пламя и света». Кстати, Михаилу Юрьеву указали на неграмотность, но он, подумав, оставил все как есть. И что, это хоть в какой-то степени влияет на наше отношение к Лермонтову?!
Адамович привел несколько на его взгляд неудачных строк из Есенина, повторяю, ни в малейшей степени не подвергая сомнению громадность таланта. Например, есть у Есенина строчка «избушка челюстью порога жует мякиш тишины». Сказать по правде, жевать одной челюстью трудно. Было в статье еще несколько замечаний такого рода, не от желания унизить поэта, а от чувства ответственности перед русской грамматикой. Поэты в сложных отношениях с родным языком, они и дети его и управители. Ну, в общем, случай тот же что и с Лермонтовым.
Заведующий кафедрой попросил сотрудников откликнуться на выход книги, обычное дело, кто куда может, пристройте отклики на работу. Я написал рецензию для газеты «Труд». Мне не хотелось писать стандартный текст, дежурные слова, абстрактные похвалы. Мне хотелось, чтобы книгу эту прочли, и поэтому я постарался сделать рецензию интересной. И в качестве журналистской провокации, чтобы привлечь внимание, среди прочего процитировал едкие замечания Адамовича по отношению к Есенину. Смешно, конечно, бить себя в грудь, и клясться в любви к великому русскому поэту, но я все же ударю и поклянусь — люблю и почитаю Сергея Александровича, но таковы были требования рецензионного жанра. Редактор отдела меня похвалил, он понял мой замысел и поддержал. Я уже ждал выхода газеты, а тираж «Труда» в те годы был что-то около миллиона экземпляров.
И тут мне звонит заведующий и рассказывает удивительную историю. Материал был подписал им, ответственным секретарем, главным редактором, но наборщики в типографии отказались набирать его. Простые работяги. Я лишний раз убедился, что простых людей не бывает, и маленьких должностей тоже. Наборщики решили, что моя рецензия — диверсия против светлой памяти и сияющего авторитета Сергея Есенина. Сначала я даже немного возмутился, мол, кто там лезет в творческий процесс, а потом до меня дошло — случай ведь замечательный. Можно сколько угодно говорить, что мы самый читающий народ в мире, что русская литература драгоценность для русского народа, но только такие факты доказывают, что все это не просто слова.
Высокая русская литература жива, потому что даже есть люди, готовые вступиться за ее честь, и не по профессиональной необходимости, а по душевному движению. И готовы даже на должностное неповиновение ради нее, если надо.
Известен факт из истории литературы — наборщики смеялись, когда набирали «Вечера на хуторе близ Диканьки». Замечательный русский наборщик жив с гоголевских времен, и он на страже. Дай ему Бог здоровья.