Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Горе от ума

Карета Чацкого, халат Фамусова и буфетчик Петруша.

«Горе от ума» не первая знаменитая русская пьеса посвященная проблеме взаимоотношения поклонений. Уже в фонвизинской «Недоросли» эти вопросы ставились, но только Грибоедов подошел к делу так объемно и рассмотрел во всем многообразии.

Первое что хочется сказать, что главный «отец» в пьесе не мужчина, более того, персонаж не сказавший ни единого слова и ни разу не появившийся на перед нами. Я имею в виду «княгиню Марью Алексевну», совершенно ведь ясно, что главным источником «легитимности» в мире пьесы является именно она, именно ее суждения о событиях случившихся его доме так боится Павел Афанасьевич Фамусов.

 Есть и отец коллективный - само Фамусовское общество, именно ему противостоит Чацкий, а не только лишь одному отцу Софьи.

Сам Фамусов отец всего лишь «по должности», ему выпало быть отцом юной красавицы, идейно мир отцов представлен всей совокупностью высшего московского общества той поры.

Кто же у нас «дети»?

Их тоже немало. Прежде всего, разумеется, Чацкий, которого нельзя не заметить, шумный, речистый, порывистый, он как раз и воюет с тем, что принято называть «фамусовским обществом», самого хозяина дома он третирует только постольку-поскольку вынужден беседовать именно с ним, ибо он приехал в его дом к своей, как он думает, возлюбленной.

Кстати, очень интересно не то, почему приехал, а то, почему в свое время уехал. Не нужно очень внимательно приглядываться, чтобы понять причину, этого, как многим кажется, странного бегства, хотя, как можно понять из текста, тогда, прежде, Софья очень даже была расположена к нему. В тексте пьесы есть указание - Софье семнадцать лет, а значит три года назад, было четырнадцать. Даже для тех времен, когда выходили замуж и женились очень рано, это было чересчур. Пришлось герою немного попутешествовать. Длительные вынужденные разлуки до добра не доводят. Вспомним князя Андрея и Наташу Ростову.

И вот Чацкий является в Москву, влетает в на половину Софьи с такой скоростью, словно он участвовал в скоростном автопробеге по Европе, и теперь финиширует у ее ног.

Но она не впечатлена. За три года немало утекло воды. Девушка от природы очень умная, или вернее сказать, разумная, Софья, очень изменила свои взгляды на жизнь. Ее мыслями завладел совсем другой герой. Рыцарь умеренности и аккуратности, живущий в доме на положении «своего человека» Молчалин.

Тут важно заметить, что как ни парадоксально это прозвучит, в данной ситуации детьми являются и она и он, и Софья и Молчалин. Они оба представители подрастающего поколения общества Фамусова, хотя они и стоят на разных ступеньках общественной лестницы. И что интересно, их характеры весьма схожи.

Какое их главное качество? Расчетливость.

У Софьи расчет вялого, нежаркого характера, она, видимо напуганная в свое время видением бурного, неуемного говоруна Чацкого, приказала своему пластичному девичьему сердцу переключиться на объект более управляемый, представимый в нормальных бытовых и общественных условиях.

Молчалин, из текста можно понять, что он при всем том совсем не дурен собой, и вполне понимает, для какой роли его выбрали.

И он с этой ролью, рассмотрев в этом положении явную для себя пользу, соглашается. Его действиями тоже руководит расчет, по большому счету мало чем отличающийся от сердечного расчета Софьи. В нем просто немного меньше маскировки, он окончательно циничен. Полезно войти поглубже в семью к родовитому и богатому человеку, почему бы не позволить дочке хозяина увлечься собой, тем более что дочка также вполне привлекательна.

По ходу пьесы становится понятно, что сюжет представляет матрешку наказаний, что претерпевают все эти «дети» своего времени. Наименее заслужено страдает Чацкий, он скорее жертва обстоятельств, что же делать, если его избранница на момент избрания была так юна годами?!

Софья наказывает его, выбирая Молчалина. Молчалин наказывает Софью за барственную самоуверенность в том, что уж секретарь-то отца ей ни в коем случае не откажет в душевном расположении, будет ей любовь с гарантией. Молчалин заводит для души шашни с кухаркой, и думает, что он самый умный, у него есть и парадная дама, и намечает себе девушка для тихих утех.

«Молчалин , Лиза.

Молчалин.

Веселое созданье ты! Живое!

Лиза.

Прошу пустить, и без меня вас двое.

Молчалин

Какое личико твое!

Как я тебя люблю!»

Но и самый умный оказывается в дураках:

« Лиза.

Ну,

! люди в здешней стороне!

Она к нему, а он ко мне.

А я… одна лишь я любви до смерти трушу, -

А как не полюбить буфетчика Петрушу!»

Таким образом, выходит что прожженному, закосневшему, стареющему обществу заносчивых старых сплетников и сплетниц, противостоит уже вполне сгнившее сообщество «новых московских людей». Молодежь вполне уже заражена всеми пороками старших, на смену фамусовскому обществу идет надежная смена. Они гарантировано превратятся с годами в старых сплетников. Есть кому передать эстафету!

И вот тут время вспомнить о Чацкком, хотя надо сказать Грибоедов о нем никогда не забывает. Чацкий говорит, говорит, говорит.

Все вроде бы правильно, но очень скоро он начинает раздражать не только представителей фамусовского общества, но и тех из читателей, кто сначала пытается ему сочувствовать.

Умно, смело, и почти всегда не к месту, или не с той степенью пафоса и напора, что требуется в конкретной ситуации. Такое впечатление, что человек выбалтывает твои заветные мысли, но просто так, зазря, не по делу. Занимается, по сути, профанацией. Иногда даже возникает ощущение, что Чацкий говорит не для кого, ему просто необходимо говорить. Вот он и говорит. Отталкиваясь всего лишь от каких-то слов собеседника, он начинает длинные, образные, иногда даже очень остроумные речи, но все как-то не к месту.

Он вернувшись из Европы, привез Европу в старую, живущую тихо-мирно Москву, и его неуместность стала всем совершенно очевидна. Тут столкновение двух стихий и обе в своем праве. Стихия традиционного, упордоченного быта, со своими тараканами, со своей теплотой, и мелкими винами, и холодная умственная, чуждая традиция пустой образованщины, трагическая ненужность, неприменимость ее к родной почве. Даже в тех случаях, когда к почве этой что-то применить уже пора и очень даже надо. Фамусовское общество ведь раем никак не назовешь.

Надо что-то менять, только если Чацкий начнет это делать по своему разумению, если ему дать такую власть, или он захватит такую власть, получиться что- то страшное.

Человек, противопоставленный ему не только Грибоедовым но и отцом Фамусовым, Скалозуб, напротив, чрезвычайно не говорлив. Обычно Скалозуба представляют совершеннейшим кретином. Но если вдуматься, это совсем не так. Он карьерист, да. То, что он говорит мало, становится его положительным отличительным признаком на фоне Чацкого. Кроме того, он военный, принимавший участие в военных действиях, а это уж никак не может бросить на мужчину негативный свет.

Кроме того, его речь непреднамеренно афористична. Заходит речь о пораре Москвы и он выдает:

«Скалозуб.

По моему сужденью

Пожар способствовал ей много к украшенью».

Звучит вроде бы глупо, но ведь это сущая правда, возрожденная Москва-каменная намного превзошла допожарную Москву-деревянную.

На самом деле, фамусовское общество, роевым своим сознанием не могло бы выбрать доля Софьи лучшей пары, чем этот полковник. Прочему-то многим противна – мне приходилось слышать такие отзывы - мысль об этом союзе, но ведь, по правде говоря, наша замечательная Софья ничего другого не заслуживает. Чацкий ее пугает, он ей не пара, но Молчалин тоже не пара, чтобы он там себе не фантазировал. Софья с ним нашалится до брака, или позволит себе что-то после венца, на том конструкция и утвердиться, и мы получим прочную ячейку нового фамусовского общества.

А Чацкий?

А Чацкому карету!





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0