Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Лягушки в облаках

Лягушки в облаках

Если бы мне предложили побывать в Древней Греции и дали один билет на какое-нибудь театральное представление, я бы выбрал не трагедии Эсхила, Софокла и Эврипида, а отдал предпочтение «Лягушкам» или «Облакам» Аристофана. Очень хотелось бы посмотреть, как актёры исполняли свои роли и как воспринимали такие спектакли зрители.

Аристофан, наверное, первый в истории по-настоящему скандальный сочинитель. Уже во второй своей комедии «Вавилонянки» он смело и беспощадно выступил против радикальных демократов в лице их предводителя Клеона. Великий комедиограф придерживался консервативных взглядов и не терпел дальнейшего развития демократии, начавшегося при Перикле. Клеон выступал в качестве военачальника и успешно действовал против спартанцев в Пелопонесской войне. Но при этом сказочно разбогател, беззастенчиво запуская руку в казну, к которой имел прямой доступ, считался одним из самых богатых и власть имущих афинян. Заодно он прославился как прожжённый демагог в самом худшем смысле этого слова. Выступить против него с яростной сатирой было всё равно, что в разгар лихих девяностых снять яростно-обличительный фильм против Чубайса, Гайдара или Немцова. Заклевали бы до смерти. Вот и Клеон клевал, пытаясь уничтожить своего карикатуриста, доказывая на суде, что Аристофан не имеет права считаться гражданином Афин, то есть, добивался для него остракизма — насильственного изгнания. Однако остроумнейший сатирик так подкупил судей своими отточенными остротами, что те не соблазнились даже деньгами Клеона и отвели от драматурга все обвинения. А в одной из следующих комедий «Всадники» Аристофан вновь великолепно отхлестал своего врага, что получил гран-при на соревнованиях комедиографов в 424 году до Рождества Христова.

Но самыми яркими и необычайно остроумными комедиями Аристофана, наверное, всё-таки, следует считать «Облака» и «Лягушки».

«Облака» появились в 423 году, вызвав самую бурную восторженную реакцию той части зрителей, которым не нравились софисты во главе с Сократом, и столь же гневную со стороны почитателей модного философа. Аристофана, как реакционера, дико раздражало низведение Сократом олимпийских богов. Не случайно, впоследствии Сократа называли предтечей Христа. С его появлением в древнегреческой философии наметился коренной перелом, завершившийся много позже полным отторжением языческого пантеона и принятием христианства. Но Аристофан в учении софистов не видел будущего прихода эллинов к единобожию, а низложение олимпийцев приводило его в бешенство, потому что в утрате веры ему мерещилось грядущее ещё большее падение нравов в афинском обществе. Разврат мощно вторгался в обыденную реальность афинян, что дало Аристофану однажды промолвить слова, полные горькой иронии: «Никто из нас не может с уверенностью сказать, кто его отец».

На Великих Дионисиях 423 года «Облака» заняли лишь третье место. Видимо, среди судей большинству нравились идеи Сократа. Но в дальнейшем ни одна из современных комедий не ставилась столь же часто, как эта.

Бедняга Стрепсиад запутывается в долгах благодаря своему сыну Фидиппиду, увлекающемуся конным спортом и покупающему дорогих лошадей. Что делать? По совету друзей Стрепсиад направляется к Сократу в его мыслильню — именно так, с определённым сарказмом переводчики перевели греческое слово, обозначавшее некое помещение, в котором Сократ и его ученики принимали гостей и вели с ними беседы, чаще всего промывая мозги и издеваясь над глупцами. Таким же глупцом в глазах Сократа является Стрепсиад, а тот, в свою очередь воспринимает великого философа как бесстыжего и вредного болтуна. С самого начала он вызывает у него недоверие, когда один из учеников Сократа с восторгом рассказывает о том, как его гуру установил, что комар пищит не носом, а задним проходом. Стрепсиад смеётся: «Тромбоном оказался комариный зад! Мудрец кишечный, дважды, трижды счастлив ты!» Ещё смешнее ему кажется рассказ о том, как великий Сократ самозабвенно рассматривал звёзды, и в его раскрытый рот с крыши накакала ящерица. Затем происходит личная встреча, во время которой Сократ доказывает, что нет никаких богов, а всем миром правят облака.

В перипетиях комедии Стреписиад безуспешно пытается научиться у философа кривде, тому, как из белого сделать чёрное и наоборот, но в конце концов дальнейшая учёба вызывает у него лишь тошноту: «Сейчас он вновь заговорит — подайте тазик!» В итоге учиться к Сократу идёт Фидиппид, и этот пройдоха быстро схватывает новое учение. Благодаря его владению кривдой, Стрепсиад выигрывает суды и освобождается от долгов. Но в итоге сын начинает его постоянно избивать, припомнив, как отец бил его в детстве. Фидиппид спрашивает у папаши, зачем тот его поколачивал, и, получив ответ, что для его же блага и пользы, колошматит родителя — для его же блага и пользы. В финале обозлённый Стрепсиад поджигает мыслильню.

Комедия Аристофана настолько оскорбляла софистов, что Сократ являлся в театр и сердито кричал, требуя, чтобы его сравнили с актёром, исполняющим роль Сократа. Можно себе представить, как это ещё больше веселило зрителей!

Не менее смешной и скандальной стала комедия «Лягушки», в которой драматург замахнулся на самое святое — трагиков Эсхила и Еврипида. Пьеса написана в 405 году, через год после того, как одновременно умерли Софокл и Еврипид, а Эсхил уже полвека лежал в гробу на Сицилии, убитый орлом, который принял его лысую круглую голову за камень и сбросил на него черепаху, чтобы расколоть ей панцирь.

Зрители, раскрыв рот от удивления, смотрели, как глуповатый бог Дионис отправляется в царство мёртвых извлечь оттуда кого-либо из трёх великих трагиков, поскольку в Афинах не стало хороших драматургов, сплошная туфта. Даже сама дорога в Аид показана смехотворно — пересекая на челноке Харона озеро, отделяющее мир живых от мира покойников, Дионис и его слуга Ксанфий изнемогают от оглушительного кваканья бесчисленных лягушек: «Брекекекекс, коакс, коакс!» (Βρεκεκεκέξ κοάξ κοάξ!) И если в «Облаках» традиционный для древнегреческой драмы хор состоял из актёров, наряженных облаками, то в «Лягушках», само собой, — лягушками, которые, в соответствии с комедийными допущениями, бегали по рядам амфитеатра, веселя публику.

Но самое смешное начинается, когда скромняга Софокл берёт самоотвод и в спор за право выхода на свет Божий вступают Эсхил и Еврипид. Прославленные трагики поливают друг друга на все лады, Еврипид обвиняет Эсхила в чрезмерной громоздкости его трагедий, а Эсхил Еврипида — в чрезмерной лёгкости и в том, что его трагедии развратили афинское общество. И весь этот продолжительный спор являет собой вершину остроумия и сарказма, оба трагика выглядят карикатурно.

Вообразите себе нечто подобное, только на место Эсхила и Еврипида поставьте Достоевского и Толстого, к которым на тот свет явился посланник от Путина, чтобы вытащить победителя и дать ему возможность поработать в современной буржуазной России. Вот вам отличнейший сюжет для пьесы! Так сказать, ремейк «Лягушек».

Издеваясь над двумя трагиками, Аристофан при этом весьма виртуозно и точно отразил не только их недостатки, но и высочайшие достоинства. Лучше об Еврипиде никто не сказал, чем Еврипид в «Лягушках» говорит сам о себе.

Все было в действии, и у меня все говорили:

И женщина, и господин, и раб с ним точно так же,

И дева, и старуха...

Я научил для красоты стихов брать угломеры

И верные отвесы, думать, видеть, ухищряться,

Любить, увертки делать, понимать все, зло предвидеть

И все обдумывать. Выводил я

На сцене жизнь домашнюю, которою живем мы,

В чем все могли меня критиковать: ведь эти люди,

Жизнь эту зная, и могли ценить мое искусство.

И я не говорил высокопарно, их от мысли

Не отвлекал, не озадачивал их, представляя

На сцене Кикнов и Мемнонов, ездящих взнуздавши

Коней уздою с погремушками...

И так далее.

И всё же, в споре побеждает не Еврипид, а Эсхил. Почему? Потому что Еврипид — демократ, для которого земная жизнь важнее небесной, а Эсхил, а с ним и Аристофан, — традиционалисты. Для них высокие подвиги важнее постыдной любви Федры к своему пасынку Ипполиту или ненависти ведьмы Медеи к изменнику-мужу, приводящей к убийству детей.

Скандальность «Лягушек» оказалась не меньшей, чем «Облаков». Ненавистники Аристофана злословили: «Дождался, когда все померли и не могут прийти и плюнуть ему в лицо». Но жюри на Ленеях (втором по значению конкурсе драматургов) единогласно присудило комедиографу первое место, и в том же 405 году успех сопутствовал пьесе на Великих Дионисиях.

А потомкам от Аристофана достались неподкупность и смелость суждений, без которых немыслим ни один уверенный в своих силах сочинитель.

Александр Сегень





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0