Рукопись

Переживая близость смерти

Огонь кленовых куполов

Пускает жизнь свою на ветер

Армадой алых парусов.

Всё было – лист упал на землю,

Всё будет – народится вслед.

Лист голосам природы внемлет,

И будто бы нашёл ответ.

Куда летит моя надежда

В неверном зеркале пруда?

Зачем мой внутренний невежда

Не протрезвеет никогда?!

Октябрь

Как с гор, по заснеженным крышам,

на землю стекает рассвет.

Двор тенью морозною дышит,

скорее спешу на проспект

из арки. Слепящее солнце!

Гудки раздражённых машин,

а в свежем снегу узнаётся

сияние горных вершин.

Суровые снежные кручи

почти до плеча достают.

Над этой грядою могучей

как заворожённый стою,

любуюсь. Уступ за уступом –

маршрута звенящая нить.

И хочется стать лилипутом,

чтоб этот сугроб покорить.

В такие минуты мечтаю,

пусть даже ценою добра,

умчаться с гусиною стаей,

чтоб город затмила Гора.

Чтоб книг вдохновляясь примером,

ступив на нетронутый снег,

себя ощутить Гулливером

волшебной страны Бробдингнег.

2007

За забором - родная контора.

На воротах - висячий замок.

Это - школа «вторая», в которой

Я учился назначенный срок.

Написали «вторая» и «школа»

И добавили слово «лицей».

И гримаса, как перед уколом,

Перед школой теперь на лице.

Юность первая, первая старость.

Между ними ещё до сих пор

На газоне тропинки остались,

Но везде упираюсь в забор.

Мне смешно от такого забора.

Я такие заборы - «на раз».

Только стыдно, что в прошлое вором

Мне приходится лазать сейчас.

Пусть не с красным дипломом я вышел

Из своих сорока четвертей,

Почему я хожу словно нищий

Мимо школы по этой черте?

Мне и большего вовсе не надо,

Только срезать немного пути

И пройти по пришкольному саду,

Под сиренью цветущей пройти.

2010

Дорога повернула в гору,

река осталась за спиной.

Иду домой в ночную пору.

Иду домой.

Я обернусь на полдороги,

пытаясь всё вобрать в себя.

Мои вожди и педагоги

уж крепко спят.

И облако, пригладив травы,

к Земле лысеющей прильнёт.

На звездолёт пойду по трапу

спиной вперёд.

И будет шелестеть сухая

мне вслед листва и «нет», и «да»,

а над рекой, к листве глухая,

гореть звезда.

2010

В наших линиях на ладонях

как в бездонных ущельях гор

память эхом прощальным тонет

и всплывает, как пот из пор.

Я присяду у водопада,

подержу на руках ручей,

попрошу кочегара ада

сделать воду погорячей.

Но тяжёлой водой студёной

между пальцами хлещет страх.

Я руки своей не отдёрну -

да впитается влага в прах.

Пусть не всеми я буду понят

в этих строках наверняка,

но морщины мои запомнят

сколько весит твоя рука.

2010

Скребусь по зализанным скалам,

и может, впервые за жизнь,

мне что-то душа подсказала.

Она мне сказала – держись!

Я буду. Я буду держаться

за добрую душу свою,

хоть издали может казаться,

что только на ней и стою.

Но всё, что недобрым и мёртвым

по жизни всплывало во мне,

вдруг стало отчётливо твёрдым

и скользким на этой стене.

2011

Пока гончар кружит на круге

Сырую глину из реки,

Вращеньем скованные руки

Рисуют дуги и круги.

Кувшин взрослеет в ласке этой:

Растёт, полнеет и блестит,

Чтоб отразить чуть больше света,

Чуть больше музыки вместить.

Её не выгонишь оттуда,

Пройдёт огонь, но всё равно

Кувшин полнёхонек, покуда

В нём не появится вино.

И если станем, старина,

С тобой на склоне лет бродяжить,

Возьмём себе хмельную тяжесть

В обмен на лёгкость кувшина.

2011

Камень розовый гранитный здесь лежит,

а над ним квартал элитный – монолит.

А вокруг асфальт, да щебень, да песок,

камень кто-то издалече приволок.

Кряж замшелый и карельский старожил,

в приозёрском ожерелье ты служил,

где волна сплетает тени в невода;

ты покинул их плетенье навсегда.

Экскаватор потянул, могуч и груб.

С кромки озера ты вырван, словно зуб

и лежишь себе спокойно, лицедей.

Хорошо ль тебе сегодня средь людей?

2012

Так когда-то былинная мама

Говорила с любовью: «Сынок,

Слушай сердце. Оно не обманет».

Но обманывало оно.

Сердце льстило, юлило и злилось.

Разбивалось, горело светло…

Но и тут обмануть умудрилось.

Поделом же тебе, поделом.

Ты же сам это лживое слово

Прикормил, словно тихую мышь.

Обмани меня снова и снова!

Что же ты, моё сердце, молчишь?

Это ты, ты одно виновато,

Что вокруг вороньё и враньё!

- Я сказало высокую правду,

Только ты поднырнул под неё.

2013

Война в выходные

Идёт к обелискам

Читать наградные

Потёртые списки

На каменных плитах

У братской могилы.

Никто не забыт?

Никого не забыла?

И пальцем кладбищенским

Водит она,

А в списках погибших –

Мои имена:

Иван,

Александр…

/засвеченный кадр/

… а вот имена

Моих лучших друзей!

Да как ты узнала

О милой моей!?

Темнеет строка,

Невозможно читать –

Неужто на камне

Написана мать?! -

И дети

Ещё не рожденные наши

Указаны в счёте

За подвиг вчерашний.

От выкрика «Я»

На поверке пред боем

До «А» перед смертью

Найдёте любое

Известное имя.

От «А» и до «Я»

Здесь выбиты дочери

И сыновья.

Я новое имя

Придумаю сыну,

Чтоб жил он хранимый,

Когда я остыну.

Безносая кровью

Сморкнётся, беснуясь,

И книжку откроет

Свою записную.

2010

Надо прощаться. Осталась минута.

Женщина ёжится, ей неуютно.

Солнце, но снова по коже мурашки;

Мальчик бросает и ловит фуражку.

Мальчик бросает фуражку и ловит.

Он притяженью земли прекословит.

Мама давно бы сказала «довольно»,

Но доверяется выбранной доле.

Мальчик себя к расставаньям готовит:

Смело бросает и радостно ловит.

В небе фуражка - как синяя птица.

Папа на сына украдкой косится.

Сын постарается, сын не уронит.

Дар драгоценный удержит в ладонях.

Пусть, словно эхо, мечта отзовётся.

Папа вернётся.

Папа вернётся.

2015

Позабудьте наши имена.

Сохраните наши документы -

В них для вас описаны сполна

Этой экспедиции моменты.

Если мы погибнем, мы хотим,

Чтобы люди примирились с этим.

Потому, что риск необходим

На пути к любой мечте на свете.

Мы хотим, чтобы следом поднялись,

От ошибок наших оттолкнувшись,

Смельчаки в неведомую высь,

Словно рыбы первые на сушу.

Август 2015

Века спустя, как часть пейзажа

Руины города стоят:

Цивилизации пропажа,

Культурных мумий длинный ряд.

Но их костей и сухожилий

Меня не трогает парад.

Здесь раньше люди, люди жили,

Я с ними встрече был бы рад,

Ведь собирало время камни

По низким берегам речным

Их загорелыми руками,

Надёжным способом ручным.

И эти тёсаные склепы,

Сосудов глиняных бока

Не ветром высечены слепо,

Слепила не сама река.

Но жизнь ушла, другой в угоду,

И словно шепчет мне из тьмы:

«Вернётся всё домой, в природу,

Что из природы взяли мы».

Пусть. Гончары и камнетёсы

Не уличат меня во лжи:

Сложнейшим изо всех ремёсел

Была и остаётся жизнь.

А той истории начало

Укрылось в дымке за кормой -

Под бирюзовым покрывалом,

За белоснежною каймой.

2015

Суров непарадный портрет,

Не верит ему отраженье,

Но части мозаики лет

Сжимают кольцо окруженья.

Я вижу себя в стариках:

Вон тот - и сухой, и сутулый,

И так же лоснится рукав,

И волосы временем сдуло,

Рубцы от улыбок и драк,

Стучат кровеносные трубы;

А этот - такой же дурак,

И так же искусаны губы.

Вы словно большая семья,

Где каждый другому любезен.

Примите меня, если я

Могу быть хоть чем-то полезен.

Пускай я зелёный пока,

Вы, в братство своё боевое,

Примите хоть сыном полка

В конец бесконечного строя.

2016