Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

В пыльном ватмане зимы /сокр./

Георгий Панкратов. Родился в Санкт-Петербурге в 1984 году. Проживает в Москве и Севастополе.

Грешные земли

Товарищ поехал на грешные земли
Лечиться от боли в душе.
Он взял с собой карту звездного неба
И карту секретных траншей.
Он видел такое, что видел не каждый
На самом далеком пути,
Но он собирался хотя бы однажды
До грешных земель дойти.
Ему говорили, что это занятье
Опасностью полнит мир,
Но он все смеялся: вернусь, и вам, гады,
Еще привезу сувенир.
Его провожали тайком от народа,
Тайком от всевидящих глаз.
Пугливо шептали: вернись только с Богом
И не отвернись от нас.
Товарищ уехал на грешные земли —
Такого не скажешь друзьям.
И робко молчали, когда вспоминали
Товарища по вечерам.
Пыталась родиться истина в споре —
Мол, грешных земель и нет.
Должно быть, товарищ уехал на море
И скоро пришлет привет.
Но дни проходили, и годы летели,
И праведный мир процветал.
Вот только товарища не было рядом,
Товарищ совсем пропал.
И в парках фонтаны взмывались до неба
И благоухали цветы,
И вроде любили, и в гости ходили,
И не разводились мосты.
Но люди кругом собирали пожитки
И скромный свой провиант.
– Куда же ты едешь? – На грешные земли, —
Любой был ответить рад.
На грешные земли одни за другими
Пошли экспедиции в путь.
И перестали шептать на прощанье:
Вернуться домой не забудь.
Фонтаны закрылись, цветы иссыхали,
Оставленные позади,
Но мало кто думал о брошенном счастье
На этом великом пути.
Брели караваны, и крейсеры плыли,
И тысячи просто шли:
Мечтали открыть эти грешные земли,
Мерцающие вдали.
И тех было много, что уходили
Оставив свои города.
А тот, кто остался, тот выжить пытался,
Но понимал — беда.
И вот уходили уже те, кто раньше
Совсем не желал уходить.
Искали, где выжить, хоть где-нибудь выжить,
Хоть как-нибудь да прожить.
Но кто вышел позже, отстал безнадежно,
Пока шел до цели своей,
А грешные земли ворота закрыли
И не пропускали гостей.
Пришедшие раньше построили крепость
И правили грешный бал,
А первый из тех, кто стоял перед нею,
Мертвый в песок упал.
И падали замертво перед стеною
Без сил на обратный путь
Те, кто не хотел видеть грешные земли,
Но смог до них дотянуть.
Давно та легенда живет, обрастая
Новою сорной травой,
Совсем как те земли, что бросили люди
В погоне за грешной землей.
И чей был товарищ — останется тайной
Под пылью седых веков.
Уехал товарищ на грешные земли,
Уехал — и был таков.


***

К хранителям прошлых погод,
В обитель бывших богов
Ушел — и бывал таков—
Вчера еще новый год.
Заснул по дороге снег
И замер на уровне крыши.
Идет домой человек.
Идет человек и дышит.
Своей дорогой несет
Недорогой подарок
За то, что грустит и ждет.
За то, что — его пара.
Хранителям прошлых богов
В обители бывших погод
Нет дела до этих шагов,
Нет дела до этих невзгод.
И снег, что на уровне крыш,
Не ведает этих забот.
Идет человек — и тишь.
Как будто никто не идет.


***

Но во внезапной тишине
Падут еще глухие листья,
И в стертом воздухе повиснет
Напоминанье обо мне.
И в пыльном ватмане зимы
В василь–островских звезд сияньи
В твоем проявится сознаньи
Дверь в бессознательное МЫ.
Ты там одна, где кровь толкая
Бьет жизни самый мощный кран.
Мне — состоящему из ран —
Ты — составляющая рая.


У беды зеленые глаза

У беды зеленые глаза,
Строгий голос, гордая осанка.
У нее особая изнанка,
У нее иные тормоза.
Не понять ее и не измерить,
Но и верить ей не вариант.
У нее магические двери,
У нее мистический талант.
Она может сказку сделать былью
Может даже сказкой сделать быль,
У нее бывают даже крылья
И с живой водицею бутыль.
На крючке, на ниточке в иголке
У нее ответ, зачем мне быть.
У нее величие двустволки,
У нее безличие судьбы.
Это ль карма? Рок? Предназначенье?
Бессловесной вечности печать?
У нее свое времятеченье,
У нее особенная стать.


Маргарита

В ее доме нет света,
А на кухне — посуды.
Она ищет в газетах
Объявления чуда.
Ее сердце открыто,
Стоит лишь постучаться.
Ее звать Маргарита
И ей только шестнадцать.
В ее спальне нет места
Для просторных иллюзий.
Ее жизнь — знак протеста
Опозоренной музе.
Ее сердце открыто,
В нем надежда жива.
Ее звать Маргарита
Ей теперь двадцать два.
Ее пепел повсюду,
Она курит и пьет.
Ее Бог — как Иуда.
Ее жизнь — анекдот.
Ее сердце открыто —
Там любовь в неглиже.
Ее звать Маргарита,
И ей тридцать уже.
Ее кошка наклала
Прям на письменный стол.
Ее жизнь — одеяло,
Три таблетки, укол.
Ее сердце открыто,
Как пустой холодильник.
Ее звать Маргарита,
И ей стукнул полтинник.
В ее комнате сыро,
В ее вене игла,
От мечты до сортира
Ее жизнь пролегла.
Ее сердце открыто —
Что теперь закрывать?
Ее звать Маргарита,
И ей семьдесят пять.
Ее жизнь — в руках «скорой».
В ее спальне — мороз.
И газета, в которой
На неделю прогноз.
Ее сердце открыто
Она ждет — проходи.
Ее звать Маргарита,
Ей всего
Сто один.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0    


Читайте также:

<?=Море, мы и молнии?>
Георгий Панкратов
Море, мы и молнии
Подробнее...
<?=Не время для драконов?>
Георгий Панкратов
Не время для драконов
Подробнее...