Виктор Семёнович Мельников. Прозаик, издатель. И хотя он родился в Казахстане, но «милым пределом» для него стала подмосковная Коломна. В этом городе он не только написал свои лучшие произведения, Мельников основал «Коломенский альманах», настоящий творческий Дом для писателей, поэтов, художников, публицистов Коломны.

Писателя Виктора Мельникова коломенцы знают как крепкого рассказчика, занимательного повествователя, автора книг «А на дворе была весна», «Зелёный крест», «Музею требуется экскурсовод» и других.

Член Союза писателей и Союза журналистов России. Живёт в Коломне.

СМОРОДИНА 
Сосны в тумане сиреневом маются.
Издали трели слышны соловьиные.
Чистое облако в небе купается,
Росы на травах, как бусы, малиновы.

Ива склонилась и смотрится пристально
В речку, заслушавшись птичьими песнями.
Лето созрело. Клубника душистая
Жарко алеет, как губы невестины.

Я бы её так и обнял под чарочку,
Только вздыхает ревниво смородина.
Ах, черноглазая!.. Вспомнил татарочку —
Где она, с кем она? — Молодость пройдена.

Черноволоса была та несмелая,
Так и осталась неведомой тайною.
А целовались… И ягоды спелые,
Что приносил я, в губах наших таяли.

Стать же навеки моею желанною
Ей не велели обычаи родины…
Жаркое лето. Тоска окаянная.
Что же в росе ты поникла, смородина?

ДИВНАЯ  ПТИЦА
Я книги листал за страницей страницу,
Твой образ надеясь найти между строк.
Ты в будни влетела — роскошною птицей,
И я ошалел: наглядеться не мог!

Я сразу поверил — в тебя ли, в судьбу ли, —
Так сердце стучало, что не было сил.
И сладкие ягоды зрели в июле,
Я в жарких ладонях тебе их носил.

И сизые голуби мчались над нами,
Взлетая, как наши мечты, к облакам.
Пожаром твоё полыхало дыханье,
Когда я склонялся к горячим губам.

Гремел над землёю распев соловьиный,
Я в ласках не помнил ни ночи, ни дня.
Лишь девичьи губы, что слаще малины,
Своим ароматом пьянили меня.

ТЫ  МНЕ  НАВСТРЕЧУ  ИЗ  ОСЕНИ  ШЛА 
                                                     Вере  Васюковой

То ли метель колдовала над городом,
То ли черёмуха буйно цвела? 
В снег — каблучками — упрямая, гордая,
Ты мне навстречу из осени шла.

Ветер у ног твоих стлался позёмкою:
«Будь же владычицей в царстве моём!»  
Ты не была мне уже незнакомкою:  
Руки — навстречу, и вместе идём. 

Ветер качнулся — и зверем взъерошенным  
Пал на дорогу, вздохнув тяжело.
Снегом ресницы твои запорошены,
Губы весеннее дарят тепло.

Кажется, тысячу лет прометелило, 
Разве мы годы считаем свои? 
Смотрит весна золотыми капелями,
Ясные блики на стёкла легли.

Жизнь не кончается… День наполняется
Светом любимых пленительных глаз.
Сердце влюблённое трепетно мается,
Новая песня в душе родилась.

Песня о ком? — О тебе, моя верная.
Вдруг иногда, средь нелёгкого дня,
Вспыхнет: люблю я, надеюсь и верую! —
Три этих слова спасают меня!

СИРЕНЕВЫЙ  РАССВЕТ 
Жизнь кружила, и цвела сирень,
Провожал из школы я других.
Без тебя прошёл мой ясный день.
Смотрит вечер, пасмурен и тих.

Памятные встречи — далеки,
В прошлом — твой не высветится взгляд.
Не тебе я посвящал стихи
И не пел, влюблённый, серенад.

Как жила всё это время ты —
Без улыбки, радостного дня,
И, устав от жизни-суеты,
Думала ли встретить ты меня?

Юный блеск в твоих глазах погас. 
Что за жизнь — без счастья, без любви?
Смотрят, не похожие на нас,
Дети — и твои, да и мои.

Жизнь напишут с чистого листа.
Им — такая ж будет маета? —
Что-то им судьба наворожит…
А Земля-волшебница — кругла:
Ничего, что молодость прошла, —
Нас рассвет сиреневый кружит.

ТАНЦОВЩИЦА         
В сиреневом сумрачном зале,
В дыхании трепетных штор,
Волшебные звуки витали    
И кланялся нам дирижёр.

Под музыку двигались тени,
А вечер казался мечтой.
Царила девчонка на сцене
С роскошной косой золотой.

Она то Жар-птицей летела,
То стлалась осенним листом,
И скептиков даже умела
Своим восхитить мастерством.

Мы думали: вовсе не просто
Вот так очаровывать зал.
А рядом притихший подросток
О ней одиноко вздыхал.

Читал про волшебные страны,
Мечтал острова он открыть.
И вырос… и стал капитаном,
Чтоб сердце её покорить.

Она же — другого любила.
Отдав ему сердце своё,
Мечту дорогую разбила,
Со сцены сошла в бытиё.

Увяла коса золотая, 
И тяжесть явилась в стопе.
Обычная, очень земная, —
Пропала в безликой толпе.

«Царица… Увяла до срока…
А как изменилась она!» —
Грустил капитан одиноко
За горькой бутылкой вина.

Пусть пройдено рейсов немало,
Но он вспоминал до сих пор:
В сиреневом сумраке зала
Струилось дыхание штор.

СРЕДИ  КАРТИН
                              NN          
             I             
Милая, приветная Ирина,
В этом зале ты царишь, как фея.
От лучистых глаз твоих картины
Праздничнее смотрят и светлее.

А за окном шумит октябрь, 
Коломною проходит молодо.
А в зале нам совсем не холодно:
Здесь на рояле канделябр
Горит осенним чистым золотом.
            II
Ты махнула рукавом — и дивно
Закружилось в окнах бабье лето,
И плывут из рукавов Ирины
Всем на радость новые сюжеты.

Вот на картине журавли,
И тонкий месяц чудно светится.
И зрители, что в зал пришли,
Увидеть и понять смогли:
Пред ними редкая волшебница.

           III
Милая, приветная Ирина,
Хорошо, что встретились с тобой.
Оставайся песней журавлиной
В сердце, нас чаруя красотой.

И воплощеньем доброты
Приветливо улыбка светится.
Да где же раньше была ты? — 
Как будто вышла из мечты…
Жаль, не пришлось нам раньше встретиться!

МОЯ  ЖЕЛАННАЯ

Пусть на висках незванная,  
Поздняя седина —
Встретилась вдруг желанная.
Это она… она!

Может, в окне печалится,
Мечется, ждёт меня.
Вяжет весна-молчальница
Звонкие нити дня.

Лужи глазами талыми
Щурятся, как во сне,
И островами малыми
Смотрит последний снег.

Ветер совсем по-летнему
Возле щеки порхнул.
Звонкий трамвай приветливо
Стёклами подмигнул.

Плавают в небе стаями,
Греются облака.
Голуби — над трамваями…
К милой тропа близка!

ЕЛЕНА
          NN
       I         
В ночи сияют светляки,
А небо — тёмное, без дна.
Они от нас так далеки,
Нам ближе — ясная луна.

Она сияет там и тут,
Земной спокойный край любя.
«Селена» — так луну зовут,
«Елена» — так зовут тебя.

         II
Пошли, Господь, премного дней,
Чтоб этот свет для нас не гас,
Чтоб чуткой добротой своей
Елена согревала нас.

Добро струится в вышину,
Там стаи ангелов живут…
«Селена» — так зовут луну,
«Елена» — так тебя зовут.

ИСПОВЕДЬ
         I
Свою весну я приветить мог
Строкой неумелых стихов в тетради.
Ласкал беспечный, как я, ветерок
Причёски твоей озорные пряди.

Прости за то, что безумно любил,
Под окнами молча стоял часами,
Но к твоей гавани не приплыл
Корабль мой под алыми парусами.

       II
Роскошное лето в окне моём,
Я думал, будет так бесконечно:
Земля — райский сад — ну а мы вдвоём,
Как дети, смеёмся легко и беспечно.

Прости за то, что любовь не сберёг,
Среди постылых забот не заметил,
Как вдруг ворвался к нам на порог
Холодный дождь и бездушный ветер.

        III
Последний кружился жёлтый листок,
Над рощей стыла заря, догорая.
Я встретил тебя — удержать не смог,
Молю: прости меня, дорогая.

Только растаяли годы вдали,  
Ты улетела в продрогшие дали.
Знали о нашей любви журавли
И над полями долго кричали.

        IV
Вот уж коснулась крылом седина,
Росчерком резким легли морщины.
Думал: коль встретится мне Она —
Не отпущу её, не покину.

Но опустилась владыка зима,  
Вдруг посмотрела недобрым оком —
В злую метель ты ушла сама.
Стало мне горестно, одиноко.

      V
День догорает в окне моём
Неумолимо и так сурово.
Не суждено, значит, нам вдвоём
Выстроить гнёздышка родового.

И, утомившись в конце пути,
К прошлой любви протяну я руку.
Женщине дальней кричу: «Прости
И за любовь меня, и за разлуку!»

СЧАСТЛИВЫЙ  БИЛЕТ
Женщина едет в полночном трамвае.
В даль остановки во тьме проплывают,
Мимо летят в непроглядную тьму —
Едет она на свиданье… к нему!
И на лице её — радостный свет:
Пальцы сжимают счастливый билет!

Только водитель задумался будто
Или заснул наяву на минуту.
Две остановки во тьме пропустил! —
Надо бежать, выбиваясь из сил,
Надо назад ей… А времени нет:
Вряд ли поможет счастливый билет!

«Бредни всё это — про зыбкое счастье!» —
Крикнул трамвай и в проулок умчался.
Сумрачно город осенний глядит,
Ветер гуляет, и дождь моросит,    
Старый фонарь только дарит ей свет…
Брошен с досадой счастливый билет!

С неба — луны многотрудное око:
Кто это бродит в ночи одиноко —
От сигареты — сиреневый дым?..
Смотрит мужчина: она перед ним! —
И не привиделась, и не приснилась, —
Как это вдруг — будто с неба свалилась!

Руки — к рукам: «Ты скажи: кто такая?» —
«В полночь меня потеряли трамваи.
Дождик холодный мой плащ намочил,
Ветер осенний лишил меня сил…» —
«Так и простудишься… Немудрено…
Вон, через улицу, — видишь, окно?»  

Только ступили они на дорогу,
Как её робость ушла понемногу.
Им улыбалась большая луна,
Кот, их встречая, глядел из окна.
Листьями осени поздней одет,
Спал позабытый счастливый билет.

*     *     *
Стаю дней не гони: отойдут твои дни,
В бесконечное канут забвенье.
С каждым шагом, гляди — меньше лет впереди,
Жизнь незримо уйдёт, как мгновенье.

Гаснет лист золотой у обочины той,
Где трава молодая всходила.
И тебя — выйдет срок — как опавший листок,
Молчаливая примет могила.

В горний край не спеша устремится душа,
И оттуда не будет привета.
Но съедает печаль: тела бренного жаль,
Оно хочет движенья и лета,

Бесконечной любви, маеты золотой,
Чтоб планета в сирени кружилась,
И объятий, свидания — с женщиной той,
Что тебе ещё там не приснилась.

Но любовь, как заря, что горела не зря,  
Твою грешную жизнь осветила.
И не сетуй, простак, — жизнь устроена так,
Что не страшен нам холод могилы. 

НАДЯ, НАДЕНЬКА, НАДЮША…
                                       Надежде  Утковой
Птичий смех над синеглазой лужей.
В белый фартук вишенник одет.
Я зову тебя: «Ты где, Надюша?» —
Помнишь — было нам двенадцать лет?  

В косы лучик солнышка вплела ты,
Бусинки — как капельки росы.
Подарили местные ребята
Два банта — как крылья стрекозы.

С ними ты на речку торопилась,
И сама была, как стрекоза.
Ни в кого из нас ты не влюбилась,
Отводила синие глаза.

Только ж надо этому случиться —
В день своей семнадцатой весны
Улетела вольной, сильной птицей.
Загрустили шибко пацаны.

Хоть вились над травами стрекозы,
Но уже не радовали нас:
Нам, не скрою, — долго снились косы
И задорный блеск любимых глаз…

Отшумели годы наши звонко,
По садам отпели соловьи…
Вон проходит берегом девчонка —
У неё косички — как твои.

ЖЕНЩИНА  ПО  ИМЕНИ  НАДЕЖДА
                                           Надежде  Лисовской

Уходили в море корабли.
Но и там, в глухой дали безбрежной,
Моряки не вспомнить не могли
Женщину по имени Надежда.

Пусть она звалась совсем не так —
Это имя чайки накричали.
Образ милой, как в ночи маяк,
Моряки Надеждой называли.

И в дали желанный свет не гас,
Он светил приветливо и нежно.
И в душе у каждого из нас
Остров есть спасительный — Надежды.

Он струит волшебный, дивный свет,
От обид и горестей спасает.
Пусть же на земле премного лет
Имя то божественно сияет.

ОЛЬГА  
            NN
В небе ясные звёзды заснули,
И луна, зачарована, спит.
Белый пух тополиный в июле
Над Коломной неслышно летит,

Пеленою её укрывая,
Будто в зимнюю стужу-пургу.
И летят, как на лыжах, трамваи,
По колено в пушистом снегу.

А за городом — пышное лето
Расстелило цветущий ковёр,
И гуляет с Февроньей до света
Наречённый супруг её — Пётр.

Им душистый чертог распахнули
Роща, лес — пусть надышатся всласть.
В этом месяце щедром, июле,  
Голубоглазая родилась.

В её имени слышится столько,
Что не скроют столетья и мгла:
Ведь мечтала далёкая Ольга
Золотые взвести купола.

Не её ли заветной мечтою
Край зелёный издревле согрет? 
Воцарился над Русью Святою
Христианства незыблемый свет.

А Земля не сменила нисколько
Изначальной поры бытиё.
И растут возле матери-Ольги
Две дочурки, как песни её.

Им встречать золотые рассветы  
И бродить у цветущих полей,
Благодатное щедрое лето
Славя новою песней своей.

ЧТО  Ж  ТЫ,  МАЛЬВА,  К  ОСЕНИ  ЦВЕТЁШЬ?
                     I
Дождик лил два долгих летних месяца,
И лежал в полях туман густой.
Август зажелтел — и перелесица
Глянула под солнцем красотой.

Смотрит мальва — стройная, высокая, —
Сарафан цветистый ярко-ал.
И влюблённый август ходит около —
Знать, его закат околдовал.
                II
Вырастала — бледной некрасавицей,
От дождя унылой и рябой.
А теперь ветра к тебе ласкаются,
Нежный разговор ведут с тобой.

Мальва, мальва… Светит солнце яркое,
Радуют природу небеса,
И тебя согрело чувство жаркое —
Расцвела чудесная краса.
                 III
И стоишь ты, робкая, несмелая,
Будто встретив первую весну.
Были б крылья — с ветром улетела бы
В солнечную эту вышину.

«Мальва, мальва, — шепчут травы около, —
Пусть листва желтеет — ну и что ж,
А тебя ласкает лето тёплое —
В предосеннем августе цветёшь!»                

ПРИВЕЗУ  ТЕБЕ  Я  СОЛНЦЕ
Даль манит, необозрима, в ярких солнечных лучах.     
Привезу тебе из Крыма солнце на своих плечах.

Я приду в дождливый вечер, завернувшись в плащ из туч,
В твоём доме вспыхнут свечи — оживит их солнца луч.

Тот огонь в ладони-чаши погружу я, словно бог,
Чтобы все надежды наши к нам спустились на порог.    

Далеко по вольной выси с этой чашей полечу…
Я спою тебе ту песню, я зажгу твою свечу!

ВЫПАЛО  СЧАСТЬЕ — ЛЮБИТЬ
Город на волнах сирени
Робко качает мгновенье,
То, что вовек не забыть…
Выпало счастье — любить…

В облаке — женщина та,
Маем цветущим хранима:
Беды и горести — мимо,
Будней глухих маета
Чертит морщинки у рта.

Смотрится в стёкла весна,
А над задумчивым садом,
Над кумачовым закатом
Бродит босая луна.
Светит звезда, как блесна.

В  ЖИЗНИ  ВСЁ  СЛУЧАЕТСЯ

Год вихрастым школьником в дверь ворвался — надо же! 
Бедность коммунальная, школьные друзья.
Выплыла чернильница хрупким белым ландышем
Из далёка дальнего, что вернуть нельзя.

В необъятно-синее вешней дымкой тянется
Строчка, что пока ещё медленна, тиха.
Над страницей в клеточку светлый день румянится,
Повторяют голуби музыку стиха.

Кто виной, что птицею вдруг стихотворение
Из ветров, из облака — прямо в руки мне? 
Может, одноклассница в кофточке сиреневой   
Иль сирень, что вспыхнула, робкая, в окне?

В жизни всё случается… Годы переменчивы,
На строку пришедшую как ты ни взгляни — 
Вот и получается: Муза дружит с женщиной,
Обе вдохновение нам несут они. 

ЖЕНЩИНА
            Вере  Васюковой

Женщина в тонкой узорчатой шали,
В блузке сиренево-голубой.
Сколько же лет мы с тобой растеряли!
Ты вышла замуж, я — был с другой.

Серые дни — облака да метели —
Тускло, обыденно, всё, как у всех.
Как бы могли расшуметься капели
Звоном серебряным, словно твой смех!   

Руку дала мне у края заката.
Будто и не было прожитых лет.
Смотришь рассеянно и виновато.
Я же, как в юности ранней когда-то,
Жадно срываю сиреневый цвет.

ЖИЛ, ЛЮБИЛ…
Замело мой путь, замело,
Нет следов от шагов моих.
Так ступать по земле тяжело,
Хоть бы ветер на время стих,

Или друг подставил плечо,
Или дал мне благой совет.
Мне идти по земле ещё,
Но не знаю я, сколько лет.

Затеряюсь в глухих снегах,
Иль в купальском сгорю огне.
Что на этих вот берегах
Память высветит обо мне?

Жил, любил… куролесил всласть,
Не откладывал буйство впрок.
Но не дал мне Господь упасть
С высоты моих звонких строк.

В повседневности, в маете
Сердца вовсе не остудил.
Пусть же счастливы будут те,
В этой жизни кого любил!   

ДОЖДЬ  БЕЖАЛ  ЗА  МНОЙ
                           Тамаре  Калининой  
                         
Бежал за мною дождик по пятам,
Крылом холодным плечи обнимая.
О чём-то тихо на ухо шептал,
Зачем я ухожу, не понимая.

Мне прямо в сердце постучался дождь —
Настолько искренне слова его звучали.
Шептал он: «Ты уже такую не найдёшь!»,
Да жаль, я не прислушался вначале.

Очнулся, когда тучи разошлись
И улетел за ними шалый ветер.
Почти до края я дошёл земли —
Такой, как ты, нигде, увы, не встретил.

Стою один. Кричу я в темноту,
Наказанный и виноватый:
«Приятель-дождик! Ты верни мне ту,
Что я так искренне любил когда-то!»  

Зову напрасно: хоть все годы жди
И все пройди земные расстоянья,
Другим влюблённым окропят дожди
То встречи нежные, то расставанья.

А для таких, мой друг, как я да ты, —
Любовь в разлуке с каждым днём дороже.
Пусть расцветают радостно цветы —
Хоть не вернёт тебя мне милый дождик!

ПУСТЬ  ОТ  МЕНЯ  ТЫ  ДАЛЕКА
                                                            NN
МЕТЕЛЬ. КОЛОМНА. ПАСТИЛА.
Над головой метель мела,
Ну, а в душе цвели цветы:
Сегодня встретилась мне ТЫ.

КОСТЁР. КОЛОМНА. ПОЦЕЛУЙ.
К зиме меня ты не ревнуй:
То ртутный столбик вверх, то вниз,
То мы — поврозь, а то — сошлись.

КОЛОМНА. СВЕТ. ДОБРО. ТЕПЛО.
Меня по жизни понесло,
То близко, то куда-то в даль.
Но без тебя — в душе печаль.

МОСКВА. КОЛОМЕНКА. ОКА.
Пусть от меня ты далека —
Мне шепчут воды этих рек:
Ты — самый близкий человек!            

ДВЕ  ЖЕНЩИНЫ
Глаза и ресницы, другие черты —
Так схожи они у обеих у вас.
Пытаюсь узнать, отгадать: где же ты? —
А вдруг ошибусь и на этот я раз?

Не понял… И горько бывает порой,
Что так огорошен и с толку я сбит.
Любимая, мне своё сердце открой! —
Моё же в сомненьях так больно стучит.

Душа заблудилась, и тягостный сон
Не хочет уйти много суток подряд.
Оплачет меня золотой небосклон,
Со смехом разверзнется сумрачный ад.

Две женщины в сердце, как корни, сплелись,
В неведенье тяжком проходят года.
А люди зовут это: бренная жизнь,
Так было, так есть — и так будет всегда.

Пошли мне прозрение, мудрый Творец,
Чтоб я разглядел, где любимая, та,
И к ней, просветлённый, приник наконец, —
Иначе съедает все дни маета.

Но нет мне ответа с земли и с небес.
Молитвы слова унесло в забытьё.
Смеётся промокший под дождиком бес:
«Да может, и не было вовсе её?»

                    

         

ТЫ  В  ПЛАТЬЕ  ИДЁШЬ  ШЕЛКОВИСТОМ…
А вот уж и осень на плечи ложится,
Уставший подсолнух склонился к земле.
Кричат спозаранку озябшие птицы,
И дождь серебрится в оконном стекле.

И вызрели алые гроздья рябины,
На ветках узорчатых — как фонари.
Наш лес пожелтел уже наполовину,
И листья роняет с утра до зари.

А дождь всё стучит над дорогою хлипкой,
Под утро уляжется спать в клевера.
И ветер седой свою старую скрипку
Терзает со скуки — всю ночь до утра.

Аллеи поутру так вымыты чисто,
Проветрен, без тучек глядит небосклон.
Как осень, ты в платье идёшь шелковистом,
И клён отдаёт королеве поклон.

*     *     *
Мне выпало счастье — любить
Тебя на исходе лет…
Плывёт золотая нить
За песней моей вослед —

То осень дарит дожди
И радугу паутин.
Мою седину — прости
И горькую сеть морщин.

Пускай сентябрь-ветровей
Промокший нахмурит глаз —
Густая листва ветвей
Надёжно укроет нас.

Лишь солнечный луч в тиши
К тебе прикоснётся вдруг, 
И ты разъять не спеши
Кольцо моих жарких рук.