Север

Синий снег, утрамбованный небом.
Чуть мерцает на пространстве равнины.
Кто-то нежится дома под пледом.
Мне же ближе фирна перины.

В небосводе рассыпано тлеют угли́,
Кто-то греет ладони о пламя в камине,
Мои пальцы покрыли ожогами вечные льды,
Но в любви я лишь к норду повинен.

Хруст шагов всколыхнет уши собак,
И стремглав запарит дружная свора.
Обжигающе нёбо вяжет душистый табак.
Облегченье - вдохнуть ледяного простора.

Всё во власти законов природы,
Сама жизнь здесь чиста как родник.
И душа наконец обретает свободу,
Волен путь выбирать проводник.


Златоустье

Тут мороз воровато щиплет усы,
Ледяной чешуей обрастают предметы;
Край камней и снегов покоряли отцы,
Но и мы продолжаем искать здесь ответы.

Каждый ствол – что скульптурная глыба,
Хладный мрамор причудлив и строг;
За холмом поднимается струйками дыма
Лагерь. У подножья каменистых чертог.

Серой пеной стекает хмара по скалам,
Поднимает метель белесую пыль;
Ясный день непогода в миг разметала,
Контур гор в одночасье поплыл.

Ощущая на щеках дыханье Урала,
Неуклюже танцуя с ветрами фокстрот,
В сотый раз я как мантру себе повторяю:
 «Златоустье – край несказанных красот!»


Без человека дом недолго остывал

Вокруг снега бескрайней далью. Рядом - зеркало реки,
Сквозь дымку проступает ломкий горизонт холмов.
Замерзшие хибары, что под тяжестью времен почти легли,
Остовами обозначают контуры покинутых дворов.

Деревня волею судьбы осталась одиноко увядать,
Последний житель по весне угрюмо лодку оседлал,
Спустив от пристани змею на водяную гладь.
Утих мотор. Без человека дом недолго остывал.


Тропинка

Тропинка, виляя, устремляется вверх;
То круто беря, то ровно плетясь.
Маячит холодным сиянием серп
Луны, что с неохотой в облака забралась.
 
Наш юный герой резво выступил в путь,
Не ведая страха и ведомый азартом.
Мечтал из звезд он пламя раздуть,
Сорвав с синевы полу́ночный фартук.
 
Мужчина уверено шел по тропе,
Порою бросая к подножию взгляды.
Жемчужно мерцала на могучей спине -
Всех скрытых эмоций соленая влага.
 
Вот сгорбленный старец уже видит вершину,
Последние силы собирая в ногах.
Весь путь, из юнца его превративший в мужчину,
Найдет свой конец в этих диких камнях.
 
Маячит холодным сиянием серп
Луны, что с неохотой в облака забралась.
Забрезжил пугливой полоской рассвет,
Младенческим криком в тишине разродясь.


Барахолка

Гвозди, стаканы, ржавый напильник,
Калоши, лопаты, без стрелки будильник,
Куртки, коляска, ремни и значки,
Пластинки, утюг, сливные бачки.

Ветровки, ружье и пару кассет,
Колеса, рубильник, из латуни кастет,
Прочая утварь, ретузы и книги,
Марки, колготки, открытки из Риги.

Что на столах, а что прям на земле.
Люди идут. Торговля везде.
Рынок блошиный раскинулся в парке
Что-то от бабушки, что-то со свалки

Бойко торгует честный народ.
Полиция чинно совершает обход,
Щелкая семечки, смотрит товар,
Мзду собирают, чтоб он не пропал.

Мир преображается на выходных,
Город выносит как на берег прилив.
Груды предметов. Шанс предоставив,
Алмаз отыскать в тонне отвалов.


Из окон родительской кухни

Усталая слива, обвивает фонарь,
Жёлтым стекая в иссинюю чернь.
Коса проводов чертит диагональ
На асфальте разбросана пятнами тень.

Редких авто доносится шум,
Кот по-хозяйски присел на бордюр.

Взгляд привыкает, различная листву,
Улица круто направо берет
Мимо домов, отошедших ко сну,
Свет увлекая за поворот.

В доме напротив вспыхнет окно,
И чрез минуту погаснет оно.