И будут грешники в котлах с кипящей смолой...

Кто берег себя впрок от души молодым куролеся?
Кто исправить все смог, чтоб уйти со спокойной душой?
По прибытью ее обязательно встретят и взвесят
И оценят отдельно, что плохо и что хорошо.

И укажут: вот твой эшелон — полетай тут покуда.
Тебе выше нельзя — на все души есть строгий расклад.
Если хочешь, взгляни: там внизу, тот известный Иуда,
Что за тридцать монет для себя забронировал ад.

Я совсем не спешу. И болячки еще не дожали,
Да и прав у нас нет, чтоб до срока себя убирать.
Всем вопросам, что будут, ответы хранят скрижали,
Ведь не всё же успели, в угоду себе, переврать.

Основное мы знаем, но помним одно лишь, наверно:
Ничего ты с собой не возьмешь, как бы ни был ты крут.
Но, ведь если душа… То, выходит, и совесть бессмертна?
И котлы брать свои. Или всё, там, на месте, дадут?...

Другу геологу
Как хорошо бы мы поближе посидели —
А то в вэбкамере не чокнешься путём,
Скажи, серебряный, когда ж мы поседели?
Что, не припомнишь? Ну, тогда еще нальем.

А помнишь, как тогда пекло в Азербайджане?
Фаланг небритых, несоветских местных змей?
В жару такую штанги голыми руками,
Как и в мороз, без рукавиц хватать не смей!

Нас по работе по стране легко носило,
Но знали мы — душе на севере теплей.
Жена тут рядом что-то буркнула про шило —
Ну, "оппозиции", наверное, видней.

Давай за БАМ, чтоб мерзлота его держала,
А нашим женам ордена чекань, Гознак!
За всех, за нас! И пусть живет всегда держава
Ну и прости, если чего было не так.

А в станице той...

А в станице той — казаки-орлы
и девчата цветут — не найдёшь милей.
Как войну гражданскую разожгли —
полыхать понеслось по России всей...

Казаки всегда — хоть сейчас в поход:
не мешайте друзья, берегись враги.
Погуторил круг, пошумел народ —
попылили ребята на подвиги.

Над станицей крик бабий стелется,
Фроська в крике зашлась — отойди и мать:
"После свадьбы только неделечка!"-
Пришлось Фроську водою отпаивать.

Ну, а время бежит своим чередом,
даже если кони устали.
Петька светится весь от Фроси письмом —
больше рад письму, чем медали...

Как минутка есть, достаёт листы —
и читает, и сердце сжимается.
Казаки взглянут — шевелят усы,
а безусые так улыбаются.

Был под Петькой конь и под ним убит —
он вскочил невредим, земляка зовёт —
а тому уже на коне не быть,
у того получилось наоборот.

В рубке помни: дурость — в серёдку лезть.
Делай с хлёстом замах, да вложись в удар —
ведь у каждого своя правда есть,
а их, каждого, ждут, дома ждут всегда...

Ну, а время бежит своим чередом,
даже если кони устали.
Чтоб красивше — потёр медаль рукавом:
на околице — не жена ли?

Встречь малец бежит (чей такой казак?):
"А тёть Фрося с Титком была голая!"
Как опять убит его конь-дончак,
и летит он, опять, через голову...

Он в атаку так не спешил, как к ней:
да отводит глаза — верить страшному...
А была она — словно свет в окне:
может шашкой махнуть по домашнему?

Знаешь, Фрося, ты поскорей уйди:
"Не ко мне — к нему с лицом плаканым!
И остался он в тишине один:
что ж внутри оно так расцарапано?

Кому время бежит своим чередом,
а кому-то намертво стало.
У часов на стене такой ход, как гром —
были б души тоже с металла.

Рассуждают так: не навек тоска!
И добавят грубей замечания.
А наивных нет — у них нет пока
подходящей среды обитания.

Ну, а время бежит своим чередом,
даже если кони устали.
С каждым годом мелеет батюшка-Дон —
не мелеют наши печали...

Чем старше мы...
Чем старше мы, тем мы к природе ближе. Попроще будь, уже под горочку катясь. Осенний лист природой не обижен, он просто часть её, он просто её часть. И цвет его под золото подобран, своё зелёное он прожил, как отдал. Помянет, кто захочет, словом добрым, когда исчезнем в этом мире навсегда. Нащупать нам бы нужную дорогу и по дороге не убить и не украсть. И ходим мы ей-богу, не под Богом — мы просто часть его, мы просто его часть...

Неполной луне посвящается...
Ночь туманом себя занавесила,
Потому, что туман и невесело,
Напрямую без слов и без отчества,
Пообщаюсь чуть-чуть с одиночеством.

Луна в небе в фате нежно-палевой,
Красотою летит неприкаянной,
Имена её слёз — как без них одной —
Там, где пятна остывшей окалиной.

Нестареющая и холодная,
У поэтов давно уж немодная,
Вот решила худеть, одинокая —
Похудела: летит однобокая.

Для размышлений. (14.03.2016).
(Ваххабизм существует несколько веков, но деятельность его характеризовалась, так сказать, перевоспитанием мусульманского общества, отказу от роскоши, борьбе с правящей элитой и возврату к образу жизни в 7 веке. Конечно, были и вооруженные выступления, но только в последние годы под «неверными» стали подразумеваться христиане и ваххабитское течение стало таким радикальным.
После теракта 11 сентября в США была самодеятельность братьев Царнаевых, десятки уголовных преступлений одиночек не имеющих связей с террористическими организациями и поддержка террористов во всём мире.
По статистике, 80% всех мечетей в США стали ваххабитскими.)
…...................................

Там политика такая:
жар другими загребая,
верят — лучше будет им,
если хуже остальным.

Потому они посмели
страны все держать в прицеле,
покупать, тех, кто глупей,
для убийственных идей.

Если жили мирно, значит,
надо все переиначить.
Если ты не ваххабит,
значит, должен быть убит.

Солнце всем планетам светит,
всем всего дороже дети,
но с далёких берегов
шлют лекарство от мозгов:

Если хочешь райский полис
одевай шахида пояс:
инструмент не жаль совсем —
много их, жалеть зачем?

Если смертники не в курсе —
вас меняют на ресурсы:
лишь пока идёт захват
вы нужны — не халифат!

У курносых и носатых,
черных, белых, полосатых,
Бог один и выход есть:
на ступеньку выше влезть.

Засекреченные дяди
трафик денежный наладив,
смотрят видеоотчёт:
кровь течёт, течёт, течёт...

Про охоту. Посвящается Михаилу Тарковскому.
Все кажется просто — всего делов —
Билет, самолет — и на Севере снова.
На Севере много чего дорогого —
На Севере пепел моих костров...
.............................

Нет профессии охоты древней.
Задают такой вопрос иногда:
Вам не страшно среди диких зверей?
Отвечаю, что страшней города.

Я заброшен — вертолёт проводив
Отпущу собаку — бегает пусть.
И в пригоршни наберу я воды
И частичкою реки причащусь.

От хребта и до хребта, всю тайгу —
Я вдохнул бы, да дыхалка не та,
Но себе сказать я точно могу —
Это всё вокруг, о чём я мечтал.

И с собачкою рабочей вдвоём
Срубим мы ещё одно зимовьЁ
Мы ведь больше так тайги обойдём —
За хребтом за тем — там тоже моё.

Соболиный мех всё время в цене,
Что не ценится, так пролитый пот.
Шкурка шустрая — побегай за ней —
У нодьИ, как ни крутись, — сон не тот

И клянёшься: всё — последний сезон,
Пусть романтику другие хлебнут.
Мне тут в наледи влезать не резон,
Когда дома ждёт семейный уют.

Так какого же ты рвёшься сюда,
Перед кем у тебя тут долги?
Я, наверное, вдохнул навсегда
Сладковатый, вечный запах тайги.

Тишина в тайге и подлости нет —
Изначальная в тайге чистота.
Вчера письма получил — тоже свет —
За пушниной вертолёт залетал.

Взгляд.
Юбиляру сказан тост — пьем до дна,
А я рюмку куда нес — не донес.
За столом, наискосок от меня,
Поверх рюмки ее взгляд — так не прост…

Не гляди, а то во взгляде таком
Бесенята завели хоровод.
Разум шепчет: будет стыдно потом.
А пускай он за углом подождет.

Докричаться все же хочет ко мне,
Объяснить, что буду сплетням не рад:
Собирайте, люди, больше камней,
Потому, что должен быть камнепад.

Не разделишь слов «жалеть» и «любить» —
Пацаненку что — из лука стрельнул…
Защитить тебя хочу от обид
И из женщин видеть только одну.

Не хватало у накрашенных дам
Милых черточек-морщинок у глаз.
Что ж вы, черти, нас носили не там
Или ангелы забыли про нас.

Все о чем-то говорят за столом,
Ты грустиночку не прячь — я пойму.
И что будет — лишь бы было потом,
И нам лишние слова ни к чему…