Лёшина мама купила красивое пальто. Длинное, с большими пуговицами и пушистым воротником. Лёша слышал, как мама говорила бабушке: «Два года по копейкам копила, не все ж ему на водку! Я, в конце концов, женщина!» Лёша уже знал, что все мамы — женщины, но про копейки и водку не понял. Когда он спросил об этом у воспитательницы, она ответила, что нехорошо это обсуждать с чужими людьми; бабушка сказала, что мал ещё отца судить; а мама обняла его и заплакала. Лёша решил не усложнять себе жизнь вопросами, а молча обожать это пальто. Когда он шёл с мамой по улице, одной рукой он держал маму за руку, а другой — за пальто. По вечерам он залезал в шкаф, утыкался лицом в мех, и ласково беседовал с самым лучшим в мире пальто.

Один раз, когда мама ушла, а пальто осталось, Лёша достал его из шкафа и начал с ним танцевать. Как он был счастлив..! Правда, мама вернулась быстро, и сильно ругала Лёшу, что он махрявит её единственную непозорную вещь! Но воспоминания об этом танце, все равно остались у Лёши, и никакими руганиями их не отнять. А мама могла бы быть и добрее, ведь она это пальто на себе носит!

В этот вечер стало страшно задолго, до того, как ЭТО опять началось. Мама то смотрела на часы, то хваталась за телефон, то за Лёшу, а потом велела ему ложиться спать. Лёше спать не хотелось, но когда он предчувствовал ЭТО, он с мамой не спорил. Он только целовал её и просил лечь спать с ним. Ну и что, что кроватка маленькая! Нет, тесно не будет! Хорошо, хорошо, милый, давай вместе ляжем! Мама лежала рядом холодная и неуютная, а Лёша думал, лишь бы папа ничего внусненького не приносил. Ведь Лёша так хорошо себя вёл всю неделю!

Хлопнула входная дверь, мама вздрогнула, Лёша похолодел тоже.

— Сыын! А чо папка принёс! Иди ка сюда!

— Володя, тише, не надо, он спит уже. — Мама стояла в коридоре. Лёша знал, что сейчас она очень некрасивая.

— Цыц! Не лезь, когда мужик с сыном общается!

Лёша вскочил и, улыбаясь, побежал в коридор. Он все ещё немножко верил, что если быть ну очень хорошим мальчиком, то ЭТОГО можно избежать. Лёша обнял и поцеловал папу — главное не поморщиться и не заплакать — иначе ЭТО начнётся сразу.

Ухмыляясь и причмокивая, папа достал из пакета рулетик.

— На! Для тебя мне ничего не жалко! Я вас с мамкой люблю — сдохну, а любить буду!

-Спасибо, папа. И я тебя. — Лёша побежал на кухню относить рулетик. Плакать нельзя — будет только хуже.

— А! А ещё чо есть!

И папа достал ещё один рулетик. Лёша не знал, как сжимается сердце у взрослых, наверное не так, как у него. И опять побежал на кухню.

— А ещё, а! Кто самый лучший папка? Ты чо вылупилась как на меня, а? Катюх, я тебя спрашиваю!

— Володя, пожалуйста, Лёше в садик завтра…

— Цыц. Пусть знает, что у него папка добрый! Чтоб не науськали!

И Лёша ещё три раза сбегал на кухню, относя шоколадку, пачку печенья и сладкую жвачку. Лёша с ужасом смотрел на появившуюся горку —ЭТО будет самым страшным ЭТИМ за весь месяц!

— Всё, теперь в кровать, спиногрыз, а то мать достала на меня пялиться.

Мамочка, хорошенькая, ляг со мной, пожалуйста! Нельзя, нельзя, Лёшенька, папа пришёл, мне с ним надо быть. Закрывай глазки, и засыпай.

А с кухни Лёша слышал.

— Жрать я долго буду ждать!

— Я накладываю уже, сейчас будет. Пожалуйста, не кричи… Ведь соседи тоже слышат..

— Ты что своими сраными соседями рот мне затыкать будешь!?

— Володя, никто не затыкает тебя, не заводи себя… Можно, я дверь закрою.

Лёша смотрел на полосу света под дверью, и пытался услышать, что всё стихает. Но папа говорил всё громче, послышалось несколько стуков. Мама заплакала. Ох, мамочка, когда плачешь, только хуже делается! Всё Лёшино тело превратилось в углы, и матрасик больно на них давил. Лёша отлежал руку, но не мог пошевелиться. На кухне что-то разбилось, потом ещё. «Володя, за что!!» От маминого голоса стало и спокойнее, и ещё страшнее.

Громыхнула дверь кухни, Лёша со всех сил зажмурился.

— Мразь, паскуда, обезьяна! Я те покажу! Ты посмотришь у меня!

Лёша лежал, как мертвый. Он позавчера показал водителю троллейбуса язык... Неужели за это? Как строгий бабушкин бог! Папа открыл шкаф, начал вытаскивать мамины вещи и рвать их. Лёша не выдержал. Вскочил и заверещал.

— А ну заткнись, гадёныш!

И тут показалось пальто. Самое лучшее в мире пальто. Папа начал отрывать воротник, потом схватился за ножницы, и стал резать карманы. Забыв себя, Лёша кинулся спасать друга: он вцепился за край пальто, и стал тянуть на себя, но это не помогало.

— Убью, сука! — кричал папа, вращая глазами в красной оболочке.

Мама поймала Лёшу за руки. Сладкий мой, милый, пойдём на кухню, не надо.

На кухне Лёша сидел у мамы на коленях и трясся в беззвучных рыданиях, изредка подвывая. Испорчено самое лучшее в мире пальто. Испорчено даже самое лучшее в мире воспоминание. А в комнате что-то трещало, рвалось, билось. Только минут через тридцать послышался громкий храп.

На сегодня ЭТО кончилось. В комнате пахло мочой и перегаром.

Самое лучшее в мире пальто лежало отдельно от рукава.

— Сегодня не буду ничего убирать. Ложись, я с тобой лягу.

Лёша продолжал всхлипывать — он очень долго терпел. Мама гладила его руку и целовала в затылок. Ну всё, всё, всё кончилось, спи.

— Ма-мочка…-заикаясь, бормотал Лёша — как же жал-ко паль-тооо…

— Лёша, что пальто! Жизнь мою жалко!

Лёша перестал плакать и замолчал.

Ему было невыносимо жалко пальто.