Безбилетница
Мост, построенный после войны, объединял две платформы и связывал переходом две, разделённые железной дорогой, части небольшого подмосковного городка. Когда его сдавали в эксплуатацию, вероятно, это было событием для жителей, но со временем мощное сооружение превратилось в проклятие для мамочек с колясками и пожилых людей. Нехорошими словами покрывали мост и другие жители и гости городка. Скользкие с металлическими швеллерами и неубранные от снега ступеньки зимой. Осенью и весной с лужами у подножья и на верхней части. Но столько брани, возмущения в свой адрес мосту никогда не проходилось слышать, как за последние несколько недель. Впрочем, мост здесь и не причём. Его задача стоять и спасать людей от поездов и электричек. Вина тех, кто отвечает за содержание моста и те, кто решил установить на узких платформах турникеты.
Почти два месяца велись работы — разбирались платформы, собирались металлические навесы, устанавливались с каждой стороны моста по три турникета. Пока велись работы пассажиры, терпеливо вынося неудобства с узкими или вовсе перекрытыми выходами–входами на платформу, ждали результата затеянных новшеств. Хотя многие понимали — ничего хорошего ждать не следует. Особенно в час пик, когда переполненная электричка выбрасывает на платформу уставших и спешащих людей, а выходы перекрыты турникетами.
Монтажные работы завершены, установлены навесы, опробованы турникеты, железнодорожники-охранники экипированы. Но, в общем-то, полезное дело — отсечь безбилетников, сэкономить на бригадах контролёров и предоставить цивилизованные услуги пассажирам превратилось в утреннюю и вечернюю нервотрёпку для всех — пассажиров, железнодорожников-охранников и даже машинистов.
Турникеты ломались, сбоили и всегда в самое неподходящее время. Как оставаться спокойной, когда уходит электричка, следующая через полчаса, а тебя не пропускает стремящаяся покинуть платформу масса людей. Вот ты и стоишь перед турникетом и, проклиная всё на свете, слышишь: «Следующая остановка Малиновка». Или бабушка, задерживающая всех, лишь только потому, что никак не загорается зелёный цвет, она прикладывает пластиковую карту к турникету по-всякому, но аппарат упорно не даёт «добро» на проход. Быстро создаётся толкотня. Слышатся раздражённое сопение, возгласы. Кто-то требует подойти охранника, он неспешно подходит, невозмутимо спрашивает:
— Ну что тут у вас?
Бабушка виновато протягивает карту. Железнодорожник-охранник, бегло взглянув на бабушку, карту и еле сдерживающуюся толпу, проводит своим бейджиком по монитору, створки открываются.
И такие ситуации повторяются каждый день, на каждом входе-выходе и по многу раз.
Пришлось и мне столкнуться с современной техникой, установленной во благо меня же, то есть — пассажира железной дороги.
Когда подошла моя очередь к билетной кассе, зазвонил сотовый и мне пришлось одной рукой подносить телефон к уху, другой протягивать деньги в узкое окошко. Я назвала станцию до которой желала доехать и ответила на звонок. Кассирша переспросила название, я, не отрываясь от разговора, кивнула, получила желанный билет, и заспешила к турникетам, которые на этой станции тоже недавно установили, но не на самой платформе, а рядышком возвели достаточно обширный навес.
Проехав одну остановку, быстро вышла из электрички и уже привычно предоставила турникету беленькое разрешение на выход. Он молчал. Я ещё раз просунула билет в выемку и поводила им взад-вперёд. Заградительные створки не колыхнулись. Пропуская стоящих сзади меня, я протянула билет железнодорожнику-охраннику и попросила-потребовала:
— Пропустите.
Охранник суетливо повертел билет в руках и вернул мне со словами:
— Не сюда вам, в другую сторону вам.
— Не поняла, — я бестолково смотрела на билет.
— Вы куда едете? — Из-под зелёного в крапинку козырька на меня смотрели немолодые усталые глаза.
Я назвала станцию.
— Ну, правильно, она это. А в билете у вас другая станция указана.
И тут я увидела: Павшино — Красногорская. Мне же нужно Павшино — Нахабино. Толи я неправильно назвала станцию, толи кассирша перепутала.
— Пропустите, — попросила я, — Опаздываю.
— Не могу. Билета у вас нет.
— Как нет? А это что? — Я настойчиво протянула ему билет. — Цена-та одно. Когда покупала, видимо ошиблась. Цена-то одна. Пропустите, — потребовала я.
— Не могу. Проверяющий ходит, увидит, заругает, — уставшие немолодые глаза смотрели на меня извиняюще. — Вы на ту сторону сходите, может там решите свой вопрос.
— Подождите, — вспомнила я, — но в Павшино меня турникет пропустил. Там тоже две платформы.
— Вот у турникета и спрашиваете, почему он вас там пропустил, а тут не пускает, — съехидничал охранник.
Во мне всколыхнулось пламя возмущения. Я не понимала, почему возникла эта проблема. От Павшино до Красногорской одна остановка, и от Павщино до Нахабино одна остановка, только в другую сторону. Зона одна и цена одинаковая.
Почти бегом, раздражение придавало дополнительные силы, я устремилась на другой конец платформы.
На этом входе-выходе было два железнодорожника-охранника. Оба невысокого роста, средних лет, с обветренными безразличными лицами.
Стараясь себя сдерживать, я спокойно начала:
— Пропустите, меня, пожалуйста. Вероятно, я ошиблась и назвала другую станцию. Или кассирша ошиблась. — Предположила я.
— Автомат вон. Плати и проходи. — Один из железнодорожников-охранников отошёл, второй невозмутимо смотрел на меня узкими, заплывшими глазками, вероятно от обильно принятого вчера какого-то алкогольного напитка.
— Как плати? У меня есть билет. Вот он, — я протянула в пустоту билет.
— Тогда проходи, — охранник кивнул в сторону турникетов.
— Не пропускает.
— Тогда плати за безбилетный проезд.
— Почему я должна ещё раз платить. Я просто ошиблась. Назвала другую станцию. Цена-то одна… — Подыскивая убедительные слова, я взглянула на стоящего в стороне другого железнодорожника-охранника. Он мерзко усмехался, но заметив, что я смотрю на него, отвернулся.
— Где автомат?
Засунуть в щель сторублевую купюру, оказалось нужно заплатить ещё и штраф за безбилетный проезд, получилось не сразу. Завладев желанным билетиком, следом добыв разрешение турникета на выход, я возмущено прошагала вверх на мост, затем вниз с моста. Настроение было окончательно испорчено, но главное в ушах звучало: за безбилетный проезд нужно платить…