***
Чётким очертаньем
(грифель и доска),
ровным расстояньем –
русская тоска.
Северно-железная,
словно белый снег,
радость бесполезная –
шпалы и побег.
Город, точно вырезан
на сердце Руси…
Средь промёрзших выбоин:
– Господи, спаси!

***
Бог мой! Небеса безмерны –
это ли вода?
Сила – разума иль веры? –
за собой ведя,
крылья опалила солнцем,
Млечный путь – в мостах,
нежность в сердце рвётся –
на земле – не так…
Бог мой! Небеса просторны!
Тяжестью – зарок:
– Так хочу, хочу покорно
Быть у Ваших ног!

                          
 
 ***
НЕВА! –
разнеженная явь,
расширенная синь,
размоешь пластик лярв[1] –
увижу твои сны…
НЕВА. –
и зеркало тоски,
и – с Леты! – вид на пляж,
не шаткие мостки –
мост-Эйфелева блажь.
НЕВА? –
разморенный залив:
разгневан Посейдон,
прямые начертил –
изрезана ладонь.
НЕВА… –
немые от тоски,
три ангела хранят
Санкт-Город.
У реки
застыл
державный
взгляд.

   ***
Иосифу Бродскому

Отчего же так вышло?
Наверное, позже,
через три сотни
или тысчонку лет,
может,
будет ясно,
чем рыба икры прекрасней,
а пока – междометия:
не надо счастья.
Вновь Литейный
пространство
прямой расчертит,
упиваясь контрастом
любви и смерти.
Отчего же так вышло –
быть против всех?
Прижиматься к отчизне
щекою–
грех.

***
Пятницкая

Полночь стерегла ворота,
в каждом закоулке – тени.
Эти шпили и решётки –
моя боль, любовь и время.
Чей запрятан переулок,
кто заплачет, заблудившись?
Ах, в Москве широкоскулой и раскосой
кольца – лишни!
Расколдуй свои заклятья:
как вернусь – семь стрел погубят…
На витринах – чёрны платья,
и мадонны красят губы.