Под низким солнцем

Журавли собираются в стаю,
Рассказав голосами больными,
Как тоскуют они, улетая
От полей, недолюбленных ими.
 
Снова мифу поверили птицы,
Что любовь оживёт лишь весною.
Но любви не дано прекратиться
На земле, недолюбленной мною.
 
Здесь под низким доверчивым солнцем
Тает время, судьбу вычитая.
Здесь дорога не мчится, а вьётся
И пылит, потому что живая.
 
Вместе с солнцем бегущие тени
То ли радуют, то ли печалят.
Сердце столько вместить не сумеет
И болит, потому что вмещает.


С церковнославянского

В рукописных страницах таясь,
Сохранив ароматы и краски,
Ровных строчек ажурная вязь
Говорит по-церковнославянски.
 
И такая от них благодать
Вдруг прольётся в засохшую душу,
Что захочется гласу внимать,
А не новости скучные слушать.
 
Так захочется вновь оживить
Позабытое нами уменье
От кого-то в веках попросить
И почувствовать благословенье.
 
Невечернего света покой
Навевают славянские были.
Целомудрие жизни благой
Для кого-то они сохранили.
 
А любовь и доверие тот
Получал со страниц прозорливых,
Кто, как древо, растил добрый плод
И не шёл на совет нечестивых.
 
Как ни кажется Русь далека
От российской земли и народа,
Нам сегодня с её языка
Не потребуется перевода.
 
Из туманной дали вековой
Не предаст, не обманет былое.
Вьются титлы над ровной строкой,
Как хоругви над воинским строем.
 

Фотовзгляд

Тяжёлый фотопамятный альбом,
Сплетение волшебной светотени…
Не стёрлось ли хранящееся в нём
Напутствие ушедших поколений?
 
Здесь хитро сшита жизнь из лоскутов
От юности — в невызревшую старость.
Нет иногда ни дат, ни городов,
И нет имён — одна судьба осталась.
 
Рассаживались, поправляя прядь,
И вглядывались в фотообъективы.
Такая нежность, сила или стать,
Что не понять: красивы ль, некрасивы?
 
Их испытующий знакомый фотовзгляд
Уже не станет строже или суше.
Умытым сердцем будто бы глядят
Любимым в необманутые души.
 
Как фотожизнь умеет сквозь года
Хранить любую памятную малость!
Вот здесь бы я осталась навсегда…
А может быть, вот здесь душа осталась?
 
Мелькают фотографии детей
И новые младенческие лица.
Из рая у песочных куличей
Их бегство обязательно случится.
 
Они пока не думают о том,
Кому теперь дописывать сценарий
И в чьих руках рассыплется альбом,
Как высохший и умерший гербарий.
 
Но если им захочется в пыли
Найти следы от серых фотопятен,
То худший грех — отсутствие любви —
Им будет незнаком и непонятен.