* * *
Благовещенский мост — городских первозамыслов эхо.
На ажурных решётках сцепились хвостами коньки.
Тучи сдвинулись грузно над волнами серой реки.
Я из Питера детка! И дождь для меня — не помеха.
Впереди Поцелуев и сквер Театральный, так что ж
Горевать! Впрочем, вот — в Мариинку опять не попала.
Но виною тому уж конечно не питерский дождь,
А моя бестолковость и денежной музы опала.
Вот Никольский в объятьях каналов, а рядышком мост —
Невелик, неказист и не славится именем, вроде…
Но, по слухам, сюда дух процентщицы ночью выходит
И пытается тщетно дорогу найти на погост.
Ладно, бог с ним! Садовая встретит меня как сестра,
До сумбурной Гостинки она к проходящим добра.
Улыбнётся кафешкой, обнимет Юсуповским садом.
Я из Питера детка. И мне, в общем, много не надо.
Мне весь город открыт, как тетрадь в ожиданье пера!


* * *
Посмотри на меня, сероглазый!
Своенравный. Пропахший ветром.
Увлеки всем проспектом сразу,
Фиолетово-тёмной ветвью!
Нашепчи мне слова участья
На своём языке трескучем.
Быть с рождения к чуду причастной —
Это фатум уже, — не случай!
В пыльный твой, жестковатый ворот
Я уткнусь, восполняя силы…
Обними меня крепче, город!
Терпеливый. Большой. Красивый.


Семимостье

За текущей водой устремляюсь упрямо туда,
Где мечты уплотняет волшебная эта вода,
Где каналы, встречаясь, о чём-то тепло говорят,
Где, играя в гляделки, мосты над водою парят.
 Колокольня Никольского льёт утешительный свет,
Храм Иси̓дора вешние маковки поднял в ответ.
На Пикаловом встану, наивно считая мосты.
Город милый, желанья мои и сложны, и просты…
Я заветное выберу и ровно в семь прошепчу,
Словно в сердце затеплю непрочной надежды свечу.
Мост Пикалов, ты море людских упований узнал!..
И монетка, блеснув, упадёт в неглубокий канал.


Набережная Шмидта

Набережная Шмидта — роддом
для многих моих стишат.
Дарю себе встречу с городом:
нараспев шагаю, а вокруг — спешат…
…
Господин Трезини держит нос высоко.
Маэстро архитектуры есть чем гордиться.
Творцу в этом городе опасно быть простаком,
простака растворит невская водица.
…
Дом академиков именами пестрит,
Сосредоточие человеческих глыбин.
А для меня особый колорит
в том, что здесь некогда жил Кулибин.
Гений, имевший весёлый нрав
и не чуждый поэзии, между прочим.
Ах если бы можно было, ауру дома вобрав,
создать что-то своё, а не цепляться к чужим многоточиям!
…
Иван Фёдорович на фоне Невы.
Гуманист, гиревик, любитель собак.
Почему, интересно, стоите вы
спиною к воде, а не к толпе зевак?
Впрочем, судьбы великих полны комичных гримас,
подумать только: новатору-мореходу
обогнуть Землю, создать атлас, а для широких масс
получить известность благодаря мультяшному эпизоду!
…
Надпись на доке «Тихий ход»
со временем приобретает сакральный смысл.
Постоять здесь в одиночестве под шелест вод —
всё равно что тревоги напрасные смыть.
Подхватывают, уносят волны большой Невы
будней моих раздражение и фиглярство.
Прогулка по набережной в объятиях дымчатой синевы —
Против душевного хаоса питерское лекарство.


* * *
Мне легко искать сюжеты,
Не носить в котомке счастье,
Не печалиться, что нету
В голове моей царя.
Я люблю свою планету —
Этот вечно мокрый город.
Полусумрак кабинета
В нём царит порой — не зря.
До чего читать занятно
Старых улиц фолианты!
На страницах серых пятна
Восполнять простой мечтой. Д
ля знакомства однократно
Пролистать журнальный глянец
Улиц новых и — обратно —
В центр, как в томик золотой
Легендарного поэта.
Ну скажи, не чудо это?


* * *
На Дворцовой ёлку демонтируют.
Снег густой спешит размыть картинку.
Сонный Пётр величье имитирует
Не в ботфортах даже, а в ботинках.
Плюшевые зебры ходят кислые,
Пёстрые лоточники — скучают.
В дымке Петропавловка повисла,
Троицкий — почти не различаю.
Снег сильней. Туристов нет, на диво.
Где ж толпа, в которой вечно тесно?
Стрелка непривычно молчалива
И чиста как девочка-невеста.
Биржевой. Здесь отдохну немного.
Спит река, озябшая до хруста… 
Выходных крикливых эпилогом
Снегопада тихое искусство.