Вероника наклонилась над кроватью и что есть сил принялась трясти за плечо сестру:

— Таська, собирайся! Вставай, балда, по внутренней связи передали, дом модифицируется!

Сестренка, не открывая глаз, помотала головой.

— Нет. Я ему вчера песню пела, у него тоска на три черточки уменьшилась.

— Посмотри сейчас!

Вероника сунула под нос сестренке тоскометр. Судя по его показателям, тоска дома превысила период ожидания, чего уж удивляться, что модификация началась.

Тася тут же проснулась.

— Мы успеем книги упаковать?

— Я уже начала. Три дня назад. Вставай же!

Сестренки торопились. Вещей было немного, но с минуты на минуту по квартирам пойдут администраторы и будут всех жителей выпроваживать.

Администратор действительно не замедлила появиться: в дверь постучали.

— Девочки, вы собираетесь? — спросила Алевтина Витальевна. — Скоренько, скоренько! Если нужна помощь, пришлю к вам группу переселения.

— Нет, спасибо, — помотала головой Вероника, между делом укладывая в тележку альбом с фотографиями. — Нам чуть-чуть осталось.

— Я предупреждала еще неделю назад. Что ж вы так…

— Думали — пронесет, — сообщила Таська из-под кровати. — Он простоял всего три года, а должен — пять!

— Никому он ничего не должен, — возразила строгая Алевтина Витальевна. — Девочки, я предупредила, так что без обид. У вас еще двадцать минут. Потом, сами знаете, пустят сан обработку, и все провоняет дихлофосом.

Тут администратор, конечно, преувеличивала: никакой дихлофос для обработки домов давно не использовали, а запахи новых средств напоминали скорее цветочные клумбы, но в одном Алевтина Витальевна была права: времени оставалось всего ничего.

Сестренки успели вывести тележку с вещами на улицу, за ними выскочил Емельян из восемнадцатой квартиры, и тут же по дому запустили газ санитарной обработки. Жители не расходились, стояли с вещами чуть в стороне от подъезда и наблюдали за происходящим.

Когда санитарная машина отъехала, дом уже едва сдерживался: по стенам пошла странная рябь, дом «раскводрачивался» на детали, распадался, каждый блок словно бы зажил теперь самостоятельной жизнью. На секунду все замерло, и вдруг весь дом каждой своей частью, каждым блоком взмыл в небо, и словно рой гигантских насекомых, понесся куда-то вдаль.

— И столик наш улетел, — с грустью сказала Тася.

— Забудь, — махнула рукой Вероника. — Кому-нибудь другому пригодиться. Пойдем, мне администратор адрес дала, там недавно новый дом поселился. Если поспешим, успеем выбрать что-нибудь на твоем любимом пятом этаже.

— Пойдем…

Тася помогла сестре установить тележку на рельсы, которые тянулись вдоль тротуара. Сестры пошли вперед, переговариваясь и рассуждая, как долго простоит этот их новый дом, и может быть, следует самим перебираться на новые места каждые полтора-два года, как это делают некоторые их знакомые, не ждать, пока дом загрустит. Их бывшие соседи тоже расходились. Город большой — всем хватит места и новых адресов.

Дом миновал город и реку, пересек горы. Он летел несколько часов, пока не опустился на поляну посреди хвойного леса. Тогда он собрался, каждая панель встала на свое место, каждый шкаф устроился в своей комнате.

Вокруг цвели папоротники. В распахнутое окно впорхнула случайная бабочка, но напуганная незнакомой тишиной тут же вылетела обратно. Птицы, умолкнувшие было, постепенно снова защебетали, привыкая и принимая нового соседа.

Когда солнце опустилось за ближайшие холмы, вдали показался новый дом. Размеренно, важно, он занял на поляне свободное место, и молчаливые великаны замерли рядом с друг другом, чтобы простоять так недвижно несколько лет.