Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

МоРо. Падение в высоту

Тяжёлое облако окутывало меня своим влажным мраком. Капли давили со всех сторон, образованной водяными точками сетью. Нет, даже не сетью — плотной шторой дождевой духоты. И лишь когда штора внезапно взорвалась и рассыпалась миллионами жидких частиц, до меня дошло: я сам — одна из капель. Осознание этого могло бы сильно шокировать, но вместо этого белый, как в палате хирурга, свет приковал всё моё внимание. Луч толстого летнего солнца, отразившись от соседних капель, нежно коснулся моих глаз. На мгновенье он заполнил весь мир, он заполнил собой бесконечность...

В голове мелькнула мысль. Не это ль тот самый "свет в конце туннеля", о котором испокон веков говорили и до сих пор говорят философы и теологи? Сразу же родилась ещё одна, новая мысль. Была она более утвердительной, как бы круглой, целой и цветной.

Ради этой секунды можно хоть целую бесконечность толкаться в душной влаге средь других капель. Ведь даже самое вечное ожидание во мраке не будет таким же вечным, как миг существование в этом свете...

Но свет прошёл и я падал дальше, вниз, осознав, что это была лишь иллюзия, хороший сон. Впрочем сон этот был, пожалуй, не менее реальным, чем моё падение. И эта идея ещё долго кружилась в моей голове...

Спустя некоторое время я решился посмотреть: а куда я собственно падаю? Значения это, конечно, не имело никакого, но всё равно решение мне показалось логичным и даже в каком-то роде правильным. Хотя слова "логичное" и "правильное" сами по себе тоже не имели никакого значения. По-настоящему важными были во всём мире, пожалуй, только мои мысли. И то, не само слово "мысль" — оно, как и "логичное", и "правильное" было лишь одним из ярлыков, которые я вешал на всё, что вижу, чувствую и думаю, — важным было лишь то, к чему я прицеплял картонную табличку со словами "мысль" с грязной указательной стрелкой...

Между тем я посмотрел в ту сторону, которую я до этого называл "низом". Открывшийся вид отодвинул все мои размышления на второй план и, заворожив, погрузил сознание в такую же иллюзию, в которую меня так недавно окунул свет.

Новая иллюзия получила сероватую табличку с размашисто написанными словами "город-герой — Москва".

Внизу я увидел растянутую простыню потрескавшегося асфальта, рассечённого рекой. Вбитыми гвоздями возвышались небоскрёбы и великанами стояли памятники, окружённые либо тускло-зелёной листвой, либо плиточной пустыней. Вскоре стали видны и люди с их автомобилями, и размалёванные граффити стены, и яркие плакаты: "БУРГЕР КИНГ: ТОЧНО СОЧНО" — гласил один из них, особо яркий, с большим аппетитным чизбургером...

А что, если люди, автомобили и даже плакаты — тоже капли? — вдруг подумалось мне. Мысль эта показалась довольно увлекательной и даже оригинальной, однако продолжения не получила. До земли оставалось уже совсем немного, так что моё внимание переключилось на чей-то голос.

— Мам, а мам! — говорили покусанные губы ребёнка, державшего за руку мать, грудастую блондинку лет тридцати. — А каплям дождя не больно падать?

Женщина чуть-чуть поморщила брови, поправила бретельки через растянутую майку и ответила с сильным московским говором, со специфичной, но обычной для столицы интонацией:
— Не-е-ат, ты чё-о-о!? Капли — это просто слёзы а-а-ангелов, им по-о-офиг.

И тогда у быстро приближающейся земли во мне капнула последняя мысль, восклицание, если точнее. И не выдержав, я выкрикнул его вслух:

— Лживая дура! Зачем ребёнку говорить того, чего сама не знаешь!? — сказав это, я с болью и брызгами разбился об асфальт. Жаль, женщина ничего не услышала и не заметила — она уже плюхнулась в свою жёлтую шкоду...

    


Илья (псевдоним МоРо).





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0