Магнитный полюс (Я вбиваю ноги-гвозди...)

Я вбиваю ноги-гвозди
В деревянную планету,
Рву тугих созвездий грозди
И вино давлю из света.

Не досталось мне водицы
В чистом дедовском колодце:
Разжиревшие мокрицы
Прошлым чавкают в болотце.

Тут — стишки соплёй марают,
Там — с ухмылочкой вампирской
Все быстрее умирают,
Задыхаясь под копиркой.
В центре жадной круговерти,
Где сердца зашлись в чечетке,
Я плыву рекою смерти,
Режу стрежень носом лодки.

В ней полно мышиных дырок,
У весла отбита лопасть.
Я — магнитный полюс мира,
Улетающего — в пропасть.


Красное вино осени

Ну, хоть капельку красного брызни:
Летней жаждой иссушены донья.
Обрываются линии жизни
На трехпалых кленовых ладонях.

Хмурый доктор капелью морфина
Погружает все в спячку до марта,
И курсор журавлиного клина
Тщетно ищет иконку рестарта.

В произвольной ледовой программе
Поцелуются автомобили.
Разлученные рыбки гурами
Об аквариум сердце разбили.
Светофор подмигнул средним глазом,
И я понял: кромешная вьюга,
Загребая в охапку все разом,
Нам согреться велит друг от друга.


Рвется гриф с твоего плеча (Скрипачу)

Вот опять рвется гриф с твоего плеча,
Но четверка жил не пускает ввысь,
А смычок поцелует струну сейчас —
И шепну я: «Время, остановись!»

В душном воздухе ты пробиваешь брешь:
Взмахом крыльев бабочки из сачка —
Но в бреду себе горло не перережь,
С рельсов струн срывая состав смычка.

В деках — скрип горных елей и ветра крен.
Ты над бездной лет зыбкий мост раскинь,
Раскачай его пульсом яремных вен,
Напои струну теплотой руки.

Я катился по жизни, как снежный ком,
И за слоем слой глубже прятал суть.
Ты в кипящем котле помешай смычком
Позабыть о том, что нельзя вернуть.

Заколдуй немигающим взглядом эф,
По скорлупке трещина зазмеит,
Разбуди первобытные чувства Ев,
Пусть Адамы вспомнят своих Лилит.


1917

Кумач вывешивал на щеках
По Петрограду февраль-злодей.
Толпа хлестала свои бока
Хвостами хлебных очередей.

Мечтами грелись: весна идет!
Монарх отрекся — вся власть тузам!
Тысячелетний ломался лед,
Мосты вздымались руками «за».

Братанья всюду — и на фронтах,
О, как же радостна та пора!
Да только воздух уже запах
Предвестьем дыма и топора.

Так долго зрело вино свобод
В подвалах тюрем и крепостей,
Что без разбора крушил народ,
Не слыша собственный хруст костей.

Отец — на сына, и дочь — на мать,
Ржавели кровью родной ножи…
Чтоб было правнукам что снимать
На черно-белые пленки лжи.