Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Уральские казаки и башкиры в Германии

Салават Газимович Асфатуллин (литературный псевдоним Салават) родился в 1952 году на границе Европы и Азии. Башкир, пишущий на рус­ском. Имеет три высших образования — техническое, политическое и экономическое.
Автор 11 книг прозы и публицистики. Его книга «Коран и Библия: единство гуманизма» впервые в истории Калужской области выдвигалась на Государственную премию Российской Федерации 2004 года.
Заслуженный работник культуры Калужской области.  Член Союза писателей Башкортостана и России. Живет в Калуге.

К 200-летию заграничного похода русской армии против Наполеона


Вернувшись в конце 1812 года, после разгрома в России, в Париж, Наполеон немедленно приступил к созданию новой армии. Из Франции и вассальных стран он черпал, не считаясь ни с чем, солдат, продовольствие и финансы. Торопился нанести удар русской армии до того, как она получит подкрепления и пока германские союзники из Рейнской конфедерации еще сохраняли ему верность. В короткий срок, к весне 1813 года, Наполеон поставил под ружье более 300 тыс. солдат. Ведь население Французской империи вместе с вассальными странами составляло в 1812 году 71 млн человек (в России — 41 млн). «Только резерв Наполеона, предназначенный на случай неудачи похода, составлял 1 млн 940 тыс. человек. Фактически же все годное к несению строевой службы население Франции и Италии, общей численностью 4 млн человек, было поставлено под ружье в рамках так называемой Национальной гвардии. Вот почему ему так быстро удалось восстановить свою армию в 1813 году и почему Александр I так настаивал на Заграничном походе», — писал П.В. Мультатули в книге «Ледокол для Наполеона».

Русским наступлением на Варшаву планировалось подвинуть или разгромить австро-саксонскую группировку войск и занять столицу марионеточного «Великого герцогства Варшавского». Эта задача была возложена на российские войска, находившиеся в районе городов Гродно, Белосток, Брест-Литовск. Ими командовал генерал Милорадович. Между этими двумя группировками из района Меречи в общем направлении на Плоцк наступала Главная армия во главе с Кутузовым. Очевидец Михайловский-Данилевский так описывает состояние Польши на тот момент: «Вскоре въехали мы в Варшавское герцогство; оно совсем не так разорено было, как русские губернии, служившие театром войны; дома и строения крестьянские стояли невредимы, между тем как у нас все было вызжено до основания».

После переправы русской армии через реку Неман многие новые башкирские, мишарские[1] и оренбургские казачьи полки, образованные в августе — октябре 1812 года, вошли в состав так называемой Польской армии генерала Беннигсена, действовавшей в Польше и Германии. В корпусе генерала Дохтурова были 13-й Башкирский и 2-й Мишарский полки. В Поволжском ополченском корпусе генерала Толстого, наступавшем на Бреславль, находились 12-й Башкирский полк майора Чокова и 5-й Уральский полк. В корпусе, наступавшем позже к реке Одер, воевали башкирские полки: 9-й штабс-капитана Попова, 11-й майора Мальковского, 14-й майора Селезнева и 15-й капитана Кондратьева. В Костромском ополченском корпусе генерала Бурдакова, наступавшем на крепость Калиш, были 8-й Башкирский и 4-й Уральский казачьи полки.

Выход русских войск к Висле и наступление крупных сил на Варшаву создали угрозу окружения для противника, занимавшего польскую столицу. Когда оно стало вполне реальным, фельдмаршал Шварценберг с согласия австрийского правительства вступил в переговоры с русским командованием. В конце концов Шварценберг принял предложение Кутузова о перемирии и увел 24-тысячный австрийский корпус в Галицию. 26 января (7 февраля) казаки, включая и 2-й Башкирский казачий полк, находившийся в корпусе Волконского, заняли Варшаву. 27 января (8 февраля) в Варшаву вступили войска генерала Милорадовича. Понятовский вынужден был поспешно отступить к Ченстохову, а Ренье — к Калишу. В начале 1813 года армейский мулла Яхшигол Зиянсурин писал в Башкирию: «Всей армией пришедши в город Варшаву и после одной недели остановления от главного начальника армии нам приказ был: за французами гнаться до Парижа».

1 (13) февраля под Калишем авангард генерал-адъютанта Винценгероде нанес поражение саксонскому корпусу Ренье и занял город. Противник потерял здесь до 3 тыс. человек: 1500 убитыми и ранеными и столько же пленными. Оставшаяся часть отступила в Силезию, по направлению к крепости Глогау.

Сменивший Мюрата Богарне стянул значительные силы в район Познани и пытался удержать эту крепость в ожидании подкреплений. Но, не выдержав стремительного натиска летучих отрядов и не дождавшись подкреплений, был вынужден оставить город и начал отступление к Франкфурту. 1 (13) февраля отряд Воронцова занял Познань (Позен), при этом захватил около 50 пушек и вышел на линию реки Одер. Члены префектуры выехали навстречу отряду и хорошо встретили победителей.

Подошедшие к Одеру летучие отряды генерал-майора А.Х. Бенкендорфа и полковника Ф.К. Тетенборна (австриец, вступивший на русскую службу еще в августе 1812 года. — С.А.) соединились с отрядом Чернышева, переправились 5 февраля через реку и двинулись на Берлин. Бенкендорф, планировавший «правильную» осаду Берлина с использованием пехоты и тяжелой артиллерии, пишет 5 февраля в 5 часов утра своему другу и боевому товарищу Воронцову из Штиглица: «У меня под началом, к прискорбию моему, одни казаки да в качестве подкрепления башкирцы».

Отряды генерала Чернышева и полковника Тетенборна решили рискнуть и своими силами напасть на столицу Пруссии — город Берлин. Там находился корпус маршала Ожеро, насчитывавший до 6 тыс. человек с 40 орудиями. По другим данным, гарнизон Берлина насчитывал 18 тыс. человек. Оба отряда уступали противнику в численности более чем в два раза. Тем не менее, подойдя 9 (21) февраля к Берлину (еще до заключения союза с прусским государством), они в тот же день атаковали его. Казаки вихрем ворвались через Бранденбургские ворота и промчались по улицам столицы Пруссии, четыре раза врубаясь в скопления французских войск. Их смогло остановить только выстроенное на Александрплац каре с восемью пушками. Естественно, казаки без пехоты и артиллерии не смогли удержаться в городе и вынуждены были организованно отступить, уведя с собой 18 офицеров и более 600 рядовых пленными. Убыль же собственных сил у них не превышала 150 человек убитыми и ранеными. Они отступили и остановились на расстоянии пушечного выстрела от заставы. Французы пытались оттеснить их подальше, но были отбиты ружейным и артиллерийским огнем. Согласно Большой башкирской энциклопедии, в освобождении Берлина участвовали 1-й и 2-й башкирские полки и 1-й тептярский. Какой же дерзости дух был у казаков, башкир, гусар и егерей, раз они решились на такое!

Об этом захвате Берлина подпоручик секретной квартирмейстерской канцелярии Главного штаба Александр Андреевич Щербинин 15 февраля записал в своем «Военном журнале 1813 года»: «Чернышев и Тетенборн напали на ретирующегося неприятеля близ Берлина, переправившись прежде того в Целине 5-го числа и соединившись 8-го числа в Вритцене. Два отряда сии провожали неприятеля в улицы самого Берлина, и 2 часа в оном продолжался сильный бой. Власов (3-й, Максим Григорьевич, командир донского казачьего полка. — С.А.) овладел при сем Шарлотенбургом и занял Потсдамскую дорогу».

10 (22) февраля отряд генерала А.Х. Бенкендорфа, где были и башкирские казаки, разбил неприятельскую колонну у Мюнхенберга. По итогам боя генерал-майор Бенкендорф подал по команде «Список отличившихся офицеров в сражении 10 февраля 1813 года». В том числе находим там: «Башкирского полка хорунжии Ярмахамет Азметив, Биккузя: “великой быстротою и храбростью наносили удары неприятелю”, — рекомендуются к ордену Св. Анны 3-й степени».

20 февраля (4 марта) к городу подошли отряд Чернышева, казачий полк Селиванова из отряда Бенкендорфа и авангард корпуса Витгенштейна под командованием генерал- майора Н.Г. Репнина-Волконского. Атаковав столицу с разных сторон, они в 6 часов утра овладели Берлином. Через неделю в него вступили основные силы Витгенштейна. Башкирские конники в летучем отряде Чернышева вместе с оренбургскими казаками участвовали во взятии Берлина.

Очевидец событий подпоручик Щербинин подчеркивает в своем «Журнале» радость берлинцев по поводу освобождения: «...вшествие в Берлин утром 27 февраля, ознаменованное радостью и восхищением жителей. Принц Henry (Генрих Фридрих Карл, брат прусского короля Фридриха Вильгельма III. — примеч. А.М. Вальковича) выехал сам навстречу за 4 версты от городу».

На прижизненной гравюре художника Хюбейля «Башкиры в Берлине» изображен башкирский воин, одетый в национальную одежду, вооруженный луком, стрелой, саблей и пистолетом. Он показывает детям Берлина, как стрелять из лука. Ловко и удобно пристроен у него пистолет в кочевничьей кобуре. Удивительно смелы и решительны были наши предки, раз брались захватывать даже столицы — Кенигсберг, Варшаву, Берлин — силами только легких отрядов и авангардов!

Взятие столицы Пруссии имело важное военно-политическое значение. Оно вынудило потенциальных союзников задуматься о союзе с Россией. Именно успешные действия этих сил заставили руководство Пруссии разорвать союз с Наполеоном и присоединиться к российским войскам. 28 февраля 1813 года под давлением собственного народа был заключен Калишский союзный договор Пруссии с Россией против наполеоновской Франции, положивший начало антифранцузской коалиции. По условиям договора Россия брала на себя обязательство положить оружие не раньше, чем Пруссия будет восстановлена в границах 1806 года, а все германские государства снова обретут независимость. Командующим всеми прусскими войсками назначили генерала Гебхарда Леберехта Блюхера. «Вчерась я имел честь подписать трактат с Пруссией, — писал Кутузов жене. — Это дает нам тысяч сто войска... Без нынешней компании этого бы не было». Прусский корпус генерала Йорка, сохранявший до сих пор нейтралитет, двинулся на соединение с Витгенштейном. Вскоре к нему присоединился резервный корпус, сформированный генерал-губернатором Восточной Пруссии генералом Ф.В. Бюловым.

К концу февраля русская армия широким фронтом вышла к Одеру. За два месяца боевых действий она смогла продвинуться от Немана до Одера на глубину 800 км, что вызывает восхищение даже в скоростном XXI веке. «Дабы не оставлять неприятеля в покое в течение сего времени, — писал Кутузов, — нужно устроить более легких партий для партизанов, которые бы, перейдя Одер, нанесли бы страх неприятелю не только в окрестностях Берлина, но и до самой Эльбы».

Из письма Б.-Г. Нибура о башкирах в Берлине: «Март 1813 года. Для детей началась прекрасная пора; казаки балагурят с ними и возят их верхом на лошадях. Прибыли также калмыки и башкиры, однако их осталось здесь немного. Сами казаки показывают их как необыкновенное зрелище».

28 февраля 1813 года М.С. Воронцов записал в своих «Дневных записках. 1813»: «Поход до Франкфорта. Магистрат и жители чрезвычайно нам рады и звали нас на большой обед и бал». Оставив там некоторое количество войск, он блокирует с остальными Кюстрин (сейчас Костшин), обеспечивая тыл корпуса П.Х. Витгенштейна.

Настало время подчистить тылы ввиду близости фронта. Ведь там оставались крупные гарнизоны осажденных крепостей: Данцига, Торна (Торуни), Модлина и других. Взаимодействуя со вновь собранными основными силами французской армии, они могли быть опасны. Прежде всего было решено овладеть Торном — сильнейшей крепостью на Висле. Начиная с 27 марта (8 апреля) скрытно провели военно-инженерные работы и подтянули осадную артиллерию. Но, поняв бесцельность дальнейшего сопротивления, гарнизон Торна 4 (16) апреля капитулировал. Ее принял Барклай-де-Толли, сменивший в феврале 1813 года на посту командующего 3-й Западной армией адмирала Чичагова.

Осада Модлина продолжалась вплоть до заключения перемирия в июне 1813 года. На Одере с февраля продолжалась осада крепостей Штеттин, Кюстрин и Глогау.

Активное участие принимали башкирские воины в осаде Данцига (Гданьска).

Данциг был захвачен французами еще в 1807 году и превращен в сильнейшую крепость. Ее гарнизон, пополненный остатками «Великой армии» Наполеона, достигал 40 тыс. человек. Для ликвидации сильной неприятельской группировки в Данциге наряду с регулярными частями были посланы полки Петербургского, Новгородского, Тульского, Калужского и Ярославского ополчений под командованием А.Вюртембергского. Сюда же были направлены восемь Башкирских, Тептярский[2], Калмыцкий и Оренбургский атаманский казачьи полки. 2-й Тептярский казачий полк (командир — подполковник Струков 2-й) до осени 1812 года оставался в Оренбургской губернии, а затем поступил в гарнизон Полоцка. Позднее был направлен в дейст­вующую армию и в кампании 1813 года также участвовал в осаде Данцига.

Блокадный корпус русских войск в составе сначала 19 тыс. человек (март 1813 года), затем 35 тыс. на протяжении многих месяцев вел упорную борьбу с численно превосходящими силами неприятеля. Проявляя стойкость и отвагу, русские войска успешно отбивали атаки, уничтожали неприятеля. Наиболее отличившиеся части русской армии специально отмечались в правительственном Журнале военных дейст­вий, что являлось большой честью для воинов. Такой чести удостоился 1-й Башкирский полк, с начала января 1813 года осаждавший Данциг и отличившийся в осаде крепости. Храбро сражались полковой есаул Ихсан Абубакиров, хорунжий Гильман Худайбердин, рядовой Буранбай Чувашбаев и другие. Ихсан Абубакиров «за отличие и храбрость был представлен к кресту, за что и награжден по высочайшим приказам в числе прочих 6 декабря 1813 года, получил при городе Диссельдорфе Святые Анны 3-й степени в саблю». Хусейн Кучербаев также награжден орденом Св. Анны 3-й степени, Ирназар Давлетчурин, Байбулат Турсунбаев, Исянгул Ишкизин отмечены знаком отличия военного ордена. Военные ордена получили и 14 воинов из Атаманского казачьего полка.

В журнале военных действий с 26 по 29 января 1813 года отмечено, что, «желая овладеть продовольствием в селениях окрестности Данцига, неприятель сделал 23 января вылазку на наш левый фланг, против с. Брентау, немедленно был встречен казачьим полком Ребрикова 3-го и 1-м Башкирским под командой майора Лачина, которые, несмотря на упорность неприятеля, поражая оного стремительными ударами и взяв несколько в плен, удержали вылазку. В то же время показалась сильная пехотная колонна с частью кавалерии на нашем правом фланге, против села Ненкау, и потеснила сначала наши передовые посты». Внезапным и стремительным ударом казаки и башкиры смяли противника. «Из всей колонны, которая была отрезана от города, не возвратился в крепость ни один человек, на месте положено до 600 человек, в плен взято до 200, сверх того, еще один полковник, один подполковник, один майор, семь капитанов, шесть поручиков, восемь подпоручиков и 48 унтер-офицеров». Потери казаков и башкир были незначительны: убиты два урядника, четыре казака и семь башкир; ранены четыре офицера, пять урядников, сорок казаков и сорок шесть башкир. О командире башкирского полка было сказано: «В сих делах отличился» майор Лачин, который первым врубился в неприятельскую колонну.

Кутузов упомянул этот бой даже в личном письме своей супруге Екатерине Ильиничне из Плоцка-на-Висле: «Сейчас получил я ключи от Варшавы, которые отправятся с генерал-адъютантом Васильчиковым, может быть, завтра ввечеру в Петербург и при молебне положены будут в Казанской церкви. Варшаву занял Милорадович. Войска велено расположить в предместиях, а самого города не занимать.

Данциг блокирован. Сегодня получен рапорт, что выходила вылазка человеках в тысячу, но вся истреблена казаками и башкирами.

Детям благословение. Верный друг Михайло Г[оленищев]-К[уту­зов] 1813 года января 28».

В.И. Штейнгель в «Записках касательно похода санкт-петербургского ополчения» записал: «18-го числа (мая) прибыли к войскам баталионы 8-й и 14-й дивизии, 7-й Башкирский полк и Атаманский Оренбургский». Но башкирские казачьи полки, как наиболее мобильные, имевшие вторых лошадей, часто забирались командирами летучих отрядов с осады крепости для совершения глубоких рейдов в тылы неприятеля. Например, 25 мая 1813 года Платов доносит главнокомандующему: «У осады Данцига: 7 донских, Симферопольский и Перекопский крымско-татарские; в отряде генерал-адъютанта Чернышева 1-й Башкирский; при армии три бугских, два уральских, 2-й Башкирский, Евпаторийский татарский, калмыцкие 1-й и 2-й — сведений не имею».

К концу августа (началу сентября) 1813 года осадный корпус принца А.Вюртембергского под Данцигом достиг численности 47 553 человек, в том числе ополчения — 14 928 ратников. В нем были до самого конца в том числе Симферопольский и Перекопский конно-татарские полки. В результате длительной осады, атак и штурмов российских войск неприятельский гарнизон в Данциге во главе с комендантом крепости генералом Раппом капитулировал 21 декабря 1813 года (2 января 1814 года).

Сохранившиеся документы свидетельствуют об успешных боевых действиях 8, 12, 13 и 16-го Башкирских полков, а также 2-го Мишарского и 3-го Оренбургского казачьего полков, во второй половине августа 1813 года участвовавших в осаде сильно укрепленной крепости Глогау. Блокированные глубоко в тылу крепости с крупными французскими гарнизонами оказывались изолированными от своих главных сил и обрекались на бездействие. Тем самым существенно ослаблялась полевая армия Наполеона, с которой он мог делать порой невозможное, громя в предыдущих вой­нах австрийцев и пруссаков, вдвое превосходивших его по численности.

1-й Башкирский полк, как и 2-й, имевший наибольший боевой опыт среди других башкирских полков, часто перебрасывался из корпуса в корпус, из одного передового отряда в другой. С первых же дней еще Отечественной войны этот полк без всякой передышки находился в рядах действующей армии и прошел славный боевой путь. Теперь он вошел в число войск, преследующих неприятеля на территории германских королевств и княжеств.

Участник похода 1813–1814 годов русский генерал Андрей Раевский в своих воспоминаниях рассказывает, что при отступлении Наполеон распространял слухи среди немецкого населения, что башкиры «варвары» и что «они питаются неприятелями, и особенно охотники до детей». «По сказаниям Наполеона, — продолжает генерал Раевский, — они (жители Лигницы. — С.А.) ожидали видеть диких варваров» и, к удивлению, встречают приветливых, добрых воинов».

Царское правительство, широко используя казаков и башкир для военных походов, не тратилось ни на вооружение, ни на обмундирование. Поэтому башкиры во время боевых действий одевались весьма скромно, а лучшие одежды сохраняли для торжественных случаев и одевали их лишь после одержанных побед.

Осада крепости Глогау была начата русско-прусскими войсками еще 15 (27) августа 1813 года. Некоторые подробности блокады находим в «Записках о Костромском ополчении» А.Ф. Чагина: «Блокировавшие Глогау по сю сторону Одера русские войска состояли из ополчений: Костромского, Рязанского и Симбирского, пяти мещерякских и башкирских полков и одной артиллерийской роты, а всего около 15 000. Пруссаков, стоящих по ту сторону Одера, считалось также не менее. Французский же гарнизон простирался до 10 000. Начальником блокады с русской стороны был присланный польскою армиею генерала от кавалерии графа Бенигсена генерал-лейтенант барон Розен, с прусской — полковник Блюменштейн, а в крепости комендантом — генерал Лаплан.

<...> В самое короткое время можно было бы превратить [Глогау] в пепел. Но как она принадлежала пруссакам, которые были наши союзники и вместе с нами осаждали, то для того и не хотели ее разорить.

<...> Всего забавнее был способ, который употребляли русские, чтобы уведомить французов об успехах своей армии. Передовые их караулы по сю сторону Одера, боясь ночных предприятий наших мещеряков и башкирцев, которые иногда их срывали, оставляли на ночь свои посты. Мы тотчас занимали их, а на рассвете уходили, в свою очередь оставив там разные иностранные газеты, так что Лаплан со всем своим искусством никак не мог скрыть, что делается с французской армией.

<...> Самые жаркие вылазки были 28 и 29 октября. Накануне вылазки послал он (Блюменштейн) к Лаплану парламентера с письменным предложением, чтоб он сдал крепость, а иначе ее будут штурмовать. Как хвастливый француз, Лаплан отвечал, что он боится не штурма, а скуки и для того просит прислать ему несколько колод карт. Блюменштейн послал ему почтовую карту Сибири (?! — С.А.).

<...> Высланные против нас человек 500 разделились на две колонны, из которых одна стремилась овладеть нашими шанцами на углу аллей, а другая старалась сбить передовые наши башкирские пикеты и овладеть другими нашими же шанцами. С обоих наших флангов — Пфердгиммеля и Лихенберга — неприятель встречен был стрелками; сверх того, 450 казаков повели фальшивую атаку. В одну минуту сражение началось во всех пунктах, так что от сильного пушечного и ружейного огня вся Глогау исчезла в дыму. Зрелище страшное и величественное! Русские не только прогнали неприятеля с немалым для него уроном, но сбили с двух пикетов и овладели неприятельскими шанцами. Пруссаки также одержали победу: они два раза ходили на штыках, отняли две пушки и взяли до 200 человек в плен.

<...>Договорные статьи о сдаче подписаны были 30 марта 1814 года... 4 апреля в 3 часа пополудни войска наши приблизились к предместию Глогау, называемому Домм. Сам Лаплан выехал нам навстречу; бывший при нем чиновник вручил городские ключи назначенному комендантом оного предместья коллежскому асессору Назарьеву. Потом началась смена караулов. Пруссаки заняли предместья со своей стороны.

5 апреля в 6 часов поутру союзные войска стояли уже в параде перед крепостью. Первые были наши мещеряки и башкиры, за ними следовала прусская артиллерия и конница, потом наша пехота, а за нею уже прусская.

<...> Первый французский батальон, поравнявшись с пруссаками, хотел было класть ружье; но батальонный начальник закричал: “Вперед!” — и, поравнявшись с нами, стал командовать: “Пардон!” Тут для сердца воина храброго представилось зрелище чувствительное. Солдаты ставили ружья в козлы, снимали с себя сумы и тесаки и вешали их на ружья. Сие так было горько для них, что многие солдаты и офицеры плакали, хотя последних и не арестовывали. Слезы сии, конечно, лились при воспоминании толиких побед, недавно одержанных французами почти над всеми народами Европы».



[1] Мишары, мишари (устар. мещеряки, тат. мишәр, mişər) — субэтнос татар Среднего Поволжья и Приуралья. Разговаривают на мишарском диалекте татарского языка.
[2] Тептяры, тептяри, типтяри (башк. типтәр, тат. tiptər, типтәр) — этносоциальная группа, известная в Башкирии с XVII века.

 





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0