...и вот: сквозь стук, и визг, и лязг,
Веселым риском раскалясь,
Свисткам наперерез
Из мглы сомнений, числ, колес
Единый — взвыл и вспять понес,
Назад понес экспресс.

...да, можно будущим дышать,
И растворяться, и дрожать
На волоске луча,
Там воздух слаб и необжит,
Но всяк спешит, спешит, спешит...
Родимыя, для ча?

Всяк по себе отмерил путь.
В дорогах — рознь, едина — суть:
Грядущего сыны,
В прошедшем помня только мглу,
Одно противоборство злу,
Чему научены?

Коль быть тому, так быть тому.
Да иногда (вглядись во тьму!)
Случится ввечеру:
Мелькнет извозчика — куда?
(Аль то художника?) брада,
Возьмет и рявкнет: «Тпр-ру!..»

Художник, что ж, он неимущ,
Что ж, атавизм ему присущ.
Да чем других умней?
А тем, что будущим богат.
Другим — вперед, ему — назад,
В кормилище корней...

И вот — рычащ, распластан, длинн,
Сороконожка-исполин,
Отворотив мурло
От негодующих очес,
По рельсам
                вспять
                         пошел
                                  экспресс,
Шатаясь тяжело.

За перегоном — перегон,
И — рельсы, рельсы, и вагон
Вагону вслед, вдогон.
Какой там кучер-борода!
Он сам — экспресс, он сам — езда,
Он сам себе — закон.

Отсель, где нас почти и нет,
Лишь сеется белесый свет,
Глотнул он чистой мглы,
И все познал, и все забыл,
И вот — завыл, завыл, завыл,
Понес — напропалы!..

Пригнувшись, сблевывая гарь,
Покруче заломив фонарь,
Спуская под стоп-кран
Грядущего скупой озон,
Дышал минувшим — есть резон.
Он трезв, могуч, медвян.

Там поколения прошли
И выдохнули из земли
Ожившее стократ:
Колосья, реки, дерева,
И прегражденные слова,
И коим несть преград.

Стояло солнце за спиной,
В грудь холод ехал земляной,
Колосники студя.
Уставя рыло в темноту,
Грызя и роя мерзлоту,
Шел, хоркая, гудя.

Шел вперевалку, без дорог,
Пер напролом, единорог,
Внерейсовый кустарь,
В урёмы канувшего дня
Угрюмый бивень накреня —
Передовой фонарь.

Вот он из марева, тяжел,
Года нетрудные прошел,
Десятилетья — прочь,
Минуя легкий, снежный стих,
Минуя сверстников моих,
Дверей моих обочь.

А в нем — я видел! — всё друзья.
А в нем — я слышал! — песнь моя.
Он загудел во мгле,
Растаял алый огонек,
И я остался одинок,
Стоящий на земле.

Вот он прошел к сороковым.
Лизнуло ветром огневым
Расхристанный вагон...
Но — проступила вдруг броня!
И он продрался из огня,
Из полымя — в огонь.

Прошел Гражданскую насквозь,
И революцию, и злость,
И жесть в его трубе
Играла вместо хриплых струн.
Ах, как он зол был, как был юн,
Как верен был себе!

Вот он возник на рубеже
Веков, вот в глубине уже:
Сенатская в дыму...
Не смог вмешаться — не умел —
И, задыхаясь, прогремел
Назло, назло всему!

Уже не зной, мороз крепчал,
Уже не призраков встречал,
Но чудищ без прикрас, —
Пусть обло, пусть лайяй — назло!..
На стыках грохотало сткло.
Усугублялся мраз.

А мимо — встречные, кривясь,
С ним разрывая воздух, связь,
И рядом, и вдали,
Хромая, черт-те знает как
Составы шли — всё тук, всё так,
Всё так, всё тук, всё шли.

Мурлым-мурло, бурым-буран,
Во мрак упертый, как баран,
Вне времени и рельс,
Пер напролом, кривя мурло,
И крепнул мраз, и стыло сткло...
Он раскалялся весь!

И вдруг — шайтан-арба навстречь
Из-за бархана держит речь,
Как будто к дурачку
Ревнуя и кривя роток:
— Докеда держишь путь, браток,
До «Слова о полку»?

— Да нет, браток, я сам не рад...
Пока последний встречный, брат,
Как ты, в свистках, в дыму,
Навстречу мне не проревет,
Клыками свет не разорвет,
Мой путь туда, во тьму.

Приблизить крах — вот ваш удел,
Мой — оттянуть благой предел,
Пускай предел незрим.
Он изначален, вопль из тьмы:
«Кто мы?.. Куда?.. Зачем?..» А мы
Не ведая, творим.

Ваш путь туда, где лютый зной,
Мой — в заповедник ледяной.
Но разве полюса
Не увенчали жизнь Земли?
Меж них спасенье обрели
Дыханья, голоса.

Лучом еще успеем стать...
Мой путь — былое наверстать,
Забвенье оттянуть.
Я — сын грядущего, и я
Прямой наследник бытия.
И трезв, и прям мой путь.

Пусть рвут пространство поезда,
Но все — Туда, Туда, Туда,
Где — мы, где несть числа,
А я туда, где Я — один,
Я — растяженье середин
И музыка ствола.

На гору — Вы, Я — под уклон.
Меж нас рождается циклон,
В нем и гнездится — Песнь.
Лишь здесь и жизнь, и смысл пути,
И право вслух произнести
Единственно: «Аз есмь!..»

Аз есмь, а значит, будут — все!
Пусть пьяный пар на колесе
Еще клубится — пусть,
Нельзя стоять, нельзя, нельзя,
Пусть падая, пускай скользя,
Но путь, но только — путь.

А путь един, всегда един,
Пускай назад, пускай меж льдин,
На ощупь, но — идти,
Не разбазарить в топках жар
(Шурум-бурум, базар-вокзал)
И не свернуть с пути.

...всё тук, всё так, сквозь гарь и смрад
Грядущего, былому брат,
Вне времени и рельс,
Шатаясь, будто в стельку пьян,
Шел в бурелом, во мглу, в бурьян,
В сияние — экспресс.