Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

До первых утренних теней

Борис Иванович Лукин родился в 1964 году в г. Горьком (Нижний Новгород). Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Автор нескольких книг стихов. Публиковался в «Литературной газете», альманахе «День Поэзии», журналах «Дальний Восток», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Север», «Юность» и др. в том числе за рубежом. Составитель Антологии современной литературы «Наше время».
Член СП России. Живет в Подмосковье.

Воля

Самым трудным было в жизни,
столь себя любя, свергать:
на коленях, как о сыне,
помолиться за врага.

Прошептать: «Дай силы, Боже!
Разум дай и кров!
Пусть помолится он тоже,
чтоб не кровь за кровь».

Холодком бежит по коже
память о живом.
Он — не друг, не брат… И все же
шли одним путем.


* * *
Даль затянуло, как бельмом,
завесой снежной.
Забуду думать о былом —
та тьма кромешна;
и даже если там весна
капелью с крыши
будила тело ото сна —
ее не слышу.
Прижмусь к окошечку тесней —
пусть станет ближе
до первых утренних теней,
сошедших свыше.


Другая сказка

Вернулась речка в берега,
Вновь обжита скворечня…
А мне Ивана-дурака
Судьба легла на плечи.

Не то чтоб завистью влеком,
Но точно не по чину,
Совсем забыв про стариков,
Почтили дурачину.

Почто приметила судьба,
Свалив под ноги злато?
Была бы вислою губа —
Тогда уж вроде ладно…

Тут (ни горба, ни сундука)
Одна мечта, да вера,
Да чуть умения в руках,
Да стыд сидеть без дела.

Таким он вышел на базар
И объявил народу:
— Бери, что хочется глазам,
Плати же — чем угодно.

На золотишко всякий хват,
И отдавали с лишком —
И честь, и совесть, и права
На предков и детишек.

А ввечеру, подбив итог,
Карман наружу вынув,
Забрал с собой Иван что смог:
Все, что взвалил на спину.

И вот теперь к землице гнут
Чужие честь и слава
Да на погостах, крест к кресту,
Безродных птах орава.

Другому б это не поднять…
А дураку — забава…
Растет под боком ребятня
Дурацкого все нрава.

Хоть рядом, хоть издалека,
Гляди, спешу навстречу,
Судьбе Ивана-дурака
Свои подставив плечи.


* * *
То ли день прошел в заботе,
то ли год прошел.
Умереть в рубахе потной —
грех-то небольшой.
Но прожить хоть день без строчки…
Как без новенькой сорочки
к Господу пошел!..


* * *
Дохнул октябрь теплом последним
в дверь, отворенную тобой;
так озорно вбежит наследник —
он весь огонь и непокой.

На все небесные угодья,
на всю земную благодать
последний летний жар исходит:
как угли, яблоки в садах,

летит искрою лист, и тают
узоры рощи кружевной.
И что-то зреет там, за далью,
как летом в глубине земной.

И то, что зреет, — будоражит
не менее, чем твой приход.
Ты принимаешь взгляд мой жадный.
Я — понимаю этот вздох.


Ярославов мост

Когда быть трудником не в тягость,
А во спасение души…
В обитель Крыпецкую стлалась
Дорога-гать — одна, как жизнь.

То благодарность Ярослава:
Жена — здорова и жива.
Князь псковский думал ли о славе,
Бредущей по мосткам в века?

А до того тропинкой скользкой —
Дай, Боже, чтоб не утонуть, —
Не перечесть печалей сколько
Шло в монастырскую страну.

В краю том Крыпецком болотном,
Вознесшись к небу из глубин,
Встал монастырь святым оплотом,
Свидетель Божьей к нам любви.

Иван Васильич Третий правил.
Шел век к стоянью на Угре,
Где долгожданно Русь воспряла
С орлом двуглавым на гербе.

Тверских и вятских, ярославских
Объединял московский мир.
За Русь молил святитель Савва:
«В братоубийстве не умри.
Не стань, страна, как дом скудельный.
Раздор, Господь, не попусти!»
Впредь и всегда князькам удельным
Есть Государь Всея Руси.

По Божьей воле Русь терпела…
Еще покоя не видать?
Вновь с Запада, как из вертепа,
Поляки, шведы и литва.
Восток прищур таит татарский —
Возьмет в полон или сожжет.

Русь на терпение горазда:
Смиренно ждет весны снежок.
Он по весне в разливе хлынет,
И не укрыться, не сдержать…
Молись почаще, мать, о сыне —
Ему стоять на рубежах:
Под Псковом, Нижним и Москвою
За Веру, Родину и Жизнь…
Молись, причастница. С тобою
Острее меч и крепче щит.


Современники

Бог сводит... На счастье — родиться в России.
Вот выбор свободный, где нас не спросили.

Наверное, знали: нам жить-тяготиться
за дальнею далью живущей столицей.

Гудят мостовые. Зовет колокольный.
Дорожки кривые, но выбор — свободный.

И помыслы — в небо, а ноги — к погосту:
богатым иль бедным, хозяином, гостем.

Здесь все еще важно, в котором крестили;
чтоб стало не страшно с молитвой и в силе.

А жизнь бесшабашная — торбой заплечной
с землицею, нашей судьбинушкой вечной.

Что Богом поставлено нам — не разрушить.
Дорога — все дальняя. Все вечные — души.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0