Зазимье

В такие дни деревья как стихи —
Они растут, вывертывая душу,
И тянут прутья жадные наружу,
И на ветру корявы и сухи.

В такие дни и шов не наложить.
Куда теперь взахлеб текущим сердцем,
Утершись наспех первым полотенцем?
И надо жить, и надо как­то жить.

О благодать сезонных лет и зим,
Привычка жить! О это чувство долга!
Лишь с ним и заживаются надолго,
И я пойду как робот в магазин.

Но если взять и распахнуть пальто —
Там лишь деревья, зимние деревья...


* * *
Дядька Серега ушел к молодой,
Зубы не вставил,
Будто живой окатили водой —
Плечи расправил.
В синей джинсовке, в синих глазах,
С новою кожей,
В Алкином он молоке и слезах,
Много моложе.
Тетка спилась, и в оградке бурьян,
Вытянешь — дыры,
Бухнет сорняк, наливается пьян
Соком с могилы.
В вазе хрустальной молчат камыши.
Если раздвинуть,
Плавает лодка в квартирной глуши,
Весла не сдвинуть.
Сердце не сердце, разрыв, и всплывать
Можно у Бога.
Первую зиму в земле зимовать
Страшно, Серега?


* * *
В охотничьей книге листаю картинки
И крашу бесцветных зверей как попало.
А дед починяет в углу по старинке:
Рыбацкие старые сети порвало.

Качаются мальвы за окнами глухо,
Нагрелись газеты, сундук и лежанка,
И бьется в стекло неразумная муха.
А дед задремал, запохрапывал. Жалко.

И дремлют корявые дедовы руки,
Медаль на шкафу, недошитые сети.
Томится пол­литра в заначке от скуки.
И где­то соседские спрятались дети.


* * *
Кину хлеба за помин в окошко:
Дедушка, поклюй на холода.
Под снегами ягода морошка,
Глухари и небо изо льда.
Солнце выйдет утром из ночного
И растопит слюдяную твердь.
Дедглухарь взлетит на ветку снова —
Будет белым­белое смотреть.
И увидит хлеб, и помутится
Золотой — в прожилках неба — глаз.
И ему припомнитсяпримстится...
Деда, деда! Помолись за нас.


* * *
Эх, Наташка, большие сережки!
Одинокая, тонкая мать.
Подломились кроватные ножки,
Раскачали вы с братом кровать.

Брат мой что — погуляет, и сдуло:
Не по духу оседлый режим.
И теперь автоматное дуло
Наблюдает на зоне за ним.

У подружки твоей задержался
И на память двоих подарил.
А Людмила все: «Если б не дрался!»
А Людмила все: «Если б не пил!»

Слишком много намерено воли,
Слишком много тоскующих баб,
И не вытянуть счастья без боли —
Вот мужик оттого и ослаб.

Выйдет, плюнет: в полыни пороги,
Постарелый уже, сам не свой.
А сынок отслужил и с дороги
В новой форме поступит в конвой.


* * *
Как они любили и певали! —
Я смотрю советское кино, —
Выполняли планы, успевали,
Тосковали вечером в окно.

А Она проходит мамой мимо,
Светлая. У самого лица.
Да и в Нем мелькнет неуловимо
Молодое что­то от отца.

И они, счастливые, уходят.
И стоит закат над всей рекой...
Больше ничего не происходит.
Я запомню родину такой.


* * *
Настирала много, насушила —
Будет в чем по лету щеголять.
Облаковнапевок понашила
И пустила по небу гулять.

А на кофте солнцесердце бьется,
А у кофты бархат голубой.
Хорошо по улице идется
С облаками, лесом и тобой!


* * *
Не сойти с березового пала —
Затомила просто красота!
Все смотрю — и мало, мало, мало,
А на вид — обычные места...

И не встать никак, не оторваться,
И, хоть плачь, с собой не унести!
Хорошо бы здесь совсем остаться,
На поляне лютиком цвести.

Слышать кап отрывистый и тихий,
И себя совсем не замечать,
И деревьев лиственной шумихи,
И молчать, молчать, молчать.


* * *
Как хорошо — сегодня денег нет,
И не влекут витрины и обновы,
И можно жить от жизни в стороне.
В пальто — сквозняк, в кармане —
Лист кленовый.
Как хорошо — окончен институт,
И не тревожат сессии и «госы».
И без того осенние цветут,
Скрипят дубы и сеют свет березы.
Как хорошо без маетной любви
И без хлопот — за кем прожить и где бы...
О, серый день, меня благослови
И в ягодах рябиновое небо!..


* * *
Слишком ранний тополиный пух,
И откуда взялся — нет и тополя!
И как будто не терзают слух
Дети, что бегут, крича и топая.

Скрип качели, хлопанье дверей
Как во сне, и длится, длится сонница
Под клеванье толстых сизарей,
И ни с кем не хочется поссориться.

Ничего, что очередь пройдет,
Три часа толкалась понапрасну я...
Как сирень холодная цветет,
Всем шатром сиреневое празднуя!

Хоть за все когда­нибудь расчет,
На асфальте из стекляшек крошево,
А во мне — с чего бы? — все растет
И растет предчувствие хорошего.