Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Последний рубеж

Юрий Федорович Годин — доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, ведущий научный сотрудник Центра внешнеэкономических исследований
Института экономики РАН.
Автор более 200 научных трудов, включая монографии по проблемам международной экономической безопасности и внешнеэкономической безопасности России.

Почему Россия должна сохранить Украину в «славянском треугольнике»

Статья (ситуационный анализ) подготовлена (до 25 мая 2014 годадаты выборов президента Украины) на основе многолетних научных исследований, проведенных автором в рамках Центра внешнеэкономических исследований РАН, а также на основе личного участия в подготовке межгосударственных интеграционных документов, наблюдения за процессами российско-украинских отношений при работе в Межгосударственном экономическом комитете СНГ, Исполкоме Союза Беларуси и России и Комитете Государственной думы по делам СНГ и связям с соотечественниками (1997–2010).

Россия оказалась на рубеже, от которого не могла уже отступить.

В.Путин

Кто не с нами, тот против нас!

Горбачевская перестройка (1985–1991) предполагала интеграцию СССР в мировую экономику, чтобы использовать этот мощный фактор для оздоровления и развития советской экономической системы. Реализация поставленной задачи определила усилия тогдашнего советского руководства на прекращение холодной войны и установление нового характера политических отношений с Западом.

Однако Запад посчитал новый, то есть перестроечный, вектор советской внешней политики как проявление слабости и даже упадка основ державности «империи зла». Данное впечатление усилилось у руководителей западных стран после развала Советского Союза. Но особенно оно усилилось в результате полной беспринципности, соглашательства и бездействия во внешней сфере, откровенной торговли национальными интересами правопреемниками бывшей великой державы — новыми российскими властями во главе с Борисом Ельциным. Это дало повод для небезызвестного американского политолога Збигнева Бжезинского обозначить Россию как державу третьего мира[1].

Несмотря на заверения Запада, которые давались в свое время Горбачеву, а затем Ельцину, не расширять НАТО на восток, с января 1994 года началось активное продвижение Североатлантического альянса к границам уже не коммунистической, а демократической России. Продвижение военно-политического блока сопровождается экономической экспансией Евросоюза, лидеры которого не скрывают, что рассматривают Россию и остальное постсоветское пространство как источник сырья, энергоносителей и емкий рынок для своих товаров. Заветная мечта Запада — закрепить навечно Россию и другие страны СНГ в качестве своего сырьевого придатка, поэтому совсем не случайно госсекретарь США Хилари Клинтон, занимая эту высокую должность в первой администрации Барака Обамы, выразила консолидированную точку зрения западного истеблишмента в отношении роли и судьбы нашей страны на евро-азиатском континенте, который всегда был в сфере российских интересов. По ее словам, Запад никогда не допустит интеграцию постсоветского пространства, возрождения империи на базе России.

Окончательно, по-видимому, махнув рукой на Российскую Федерацию, прекратив одновременно реализовывать меры для укрепления доверия к ней, президент США Б.Обама совсем недавно выступил в ключе своего бывшего госсекретаря и назвал Россию совсем уничижительно — региональной державой. Это связано с тем обстоятельством, что многие важные геополитические проблемы Вашингтон стремится решать в обход России. Постоянной практикой США стало размещение военной инфраструктуры НАТО у российских границ, в том числе развертывание систем противоракетной обороны. Сегодня так называемая политика сдерживания России достигла своего апогея, вынудив президента РФ В.В. Путина выступить в резкой форме против того, чтобы «военная организация хозяйничала возле нашего забора, рядом с нашим домом или на наших исторических территориях»*.

По нашему мнению, Запад пропустил тот момент, когда ослабленная Россия стала «сосредотачиваться». Это стало постепенно происходить, когда у руля российской власти встал Владимир Путин. Его инициативы не только на международной арене (Мюнхенская речь, преодоление кризиса в Сирии и др.), но и на постсоветском пространстве (формирование Евразийского экономического сообщества и создание Таможенного союза) заставили обратить пристальное внимание не только лидеров Евросоюза, но и с опасением задуматься в Вашингтоне. Ведь Путин начал возвращать России чувство собственного достоинства, защищать ее национальные интересы.

Несмотря на многократные предостережения Москвы, прозвучавшие в последние годы в адрес западных «партнеров», в Вашингтоне и Брюсселе продолжали в отношении России исповедовать, как и прежде, принцип: «Кто не с нами, тот против нас». Такая тактика, по оценке Путина, в конечном итоге привела Запад к потере политического чутья и чувства меры, чтобы не предвидеть всех последствий. Речь идет об Украине, где, по словам российского лидера, «наши западные партнеры перешли черту, вели себя грубо, безответственно и непрофессионально»**.

Сегодня на наших глазах разворачивается драма Украины, усугубляется трагедия украинского народа, составляющего неотъемлемую часть восточнославянской цивилизации, которая вместе с Россией и Белоруссией формирует «славянский треугольник». Многие задаются вопросом: почему, с одной стороны, Запад вцепился мертвой хваткой в Украину, которая даже не является членом НАТО, поддержал свержение Януковича, законно избранного президента, содержит нелегитимную власть в Киеве, опирающуюся на националистов, неонацистов-бандеровцев, русофобов и антисемитов, а с другой — Россия поддержала волеизъявление Крыма и Севастополя о вхождении в состав Российской Федерации и готова идти с украинским народом до конца, наперекор угрозам и санкциям со стороны Вашингтона и Брюсселя?

Анализируя ретроспективу событий, предшествующих нынешней ситуации на Украине, попытаемся дать ответ на основе документов, фактов, аргументов и оценок специалистов, чтобы было понятно, что значит Украина для России, Россия для Украины и как сохранить единство с братским украинским народом.

 

Потенциал для экономической интеграции

Экономический потенциал Украины, ее геополитическое значение в новых условиях требуют от Российской Федерации самого пристального внимания к перспективам развития российско-украинских отношений.

Анализ трансформации взаимных связей России и Украины в период с 1992 года по настоящее время, а также факторов, определяющих нынешние отношения в политической, торгово-экономической и гуманитарной сферах обоих государств, позволяет оценить вероятность различных перспективных вариантов взаимодействия двух стран. При этом следует исходить из того факта, что на сегодняшний день национально-государственные интересы сторон и их экономические интересы уже достаточно четко определились. С одной стороны, перспективы двусторонних отношений в значительной мере по-прежнему зависят от субъективных факторов и внутренней политической конъюнктуры, а с другой — все больше от объективных условий развития России и Украины в стремительно меняющемся мире.

На нынешнем этапе интернационализации хозяйственной жизни, именуемой глобализацией мировой экономики, успех каждой страны по мере вовлечения ее национально-хозяйственного комплекса в мирохозяйственные связи зависит в значительной степени от выбора правящей элитой соответствующей экономической стратегии, а также от участия в той или иной интеграционной группировке. Развивающиеся страны, такие, как Россия, Украина и другие бывшие советские республики, все чаще вынуждены регулировать хозяйственную жизнь внутри страны с учетом процессов, происходящих в мировом хозяйстве, где «главную скрипку» играют ведущие индустриальные державы. В глобализирующемся мире эти державы проводят в отношении слабых государств свою «real politic» (реальную политику), которую в свое время определил Генри Киссинджер как внешнюю политику, основанную на взвешивании силы и национального интереса.

Что касается Украины, то реализуемый Киевом стратегический курс включает многовекторную модель внешнеэкономической политики. Этот курс был предопределен украинской элитой с самого начала провозглашения независимости при встраивании в мировую экономику на указанных выше условиях и, конечно, с учетом геополитического положения, экономического потенциала, исторических и культурных традиций Украины, ставшей в одночасье государством де-юре. После развала СССР интеграция в европейские структуры становится генеральным направлением внешней политики республики, но это не означает, что восточноевропейский вектор теряет роль ключевого слагаемого украинской внешней политики.

Экономический потенциал Украины включает прежде всего емкий внутренний рынок при имеющейся численности населения 45 млн человек. Украина обладает наибольшим потенциалом в торговле углем, готовым прокатом черных металлов, некоторыми видами сельскохозяйственных продуктов (мясо, растительное масло, зерновые и сахар). Следует, однако, развенчать миф, что Украина была республикой-донором в Советском Союзе. В реальности донорами были только три советские республики: Россия, Белоруссия и Азербайджан.

Научно-производственный потенциал вместе с высококвалифицированной рабочей силой, известными достижениями в науке и технике мирового уровня позволяют отнести Украину к числу относительно развитых стран мира. Однако в рамках СССР 80% ее предприятий не имели на своей территории законченного производственного цикла, причем 85% из них относились к военно-промышленному комплексу (ВПК).

По подсчетам украинских специалистов, если бы Украина гипотетически прекратила полностью товарный обмен и производственную кооперацию с Россией и другими странами СНГ, то она имела бы возможность обеспечить производство только 15% своего ВВП. В этом случае республику ожидает полный социально-экономический коллапс. В то же время Россия не так уязвима в подобной ситуации. Без сотрудничества с Украиной и другими странами СНГ она сохранила бы производство как минимум 65% ВВП. Вследствие указанных причин Украина стала испытывать наиболее болезненно государственное размежевание именно после развала СССР.

 

Усиление евро-атлантических ориентиров Киева

Наблюдение за ходом развития всего спектра взаимоотношений России и Украины в их новейшей истории всегда создавало невольное впечатление, что не Москва, а Киев обладает превосходящим во всех отношениях потенциалом, который позволяет последнему диктовать свою политическую волю и занимать, по сути, место лидера в постсоветском пространстве. Став в 1991 году независимым государством, Украина с первых шагов сепаратного существования открыто проявила стратегическую целеустремленность как можно скорее вступить в евро-атлантические структуры — НАТО и Евросоюз. Внешнеполитический вектор Киева на интеграцию с Западом значительно укрепился после того, как еще в начале 90-х годов российский парламент настойчиво и недвусмысленно заявил об исторической принадлежности России исконных территорий — Крыма и города Севастополя. В подтверждение этой исторической истины первоначально — 21 мая 1992 года — Верховный Совет РФ принял постановление «О правовой оценке решений высших органов государственной власти РСФСР по изменению статуса Крыма, принятых в 1954 году», а затем — 9 июля 1993 года — постановление «О статусе города Севастополя».

Эти решения российских парламентариев и возникшее в результате недоверие между Киевом и Москвой, по утверждению знатока российско-украинских отношений, бывшего заместителя государственного секретаря США и советника Билла Клинтона по постсоветским делам Строуба Тэлботта, породили «параноидальный страх украинских националистов перед угрозой территориального захвата». В своих мемуарах Тэлботт откровенно пишет, что третейским судьей тогда выступили Соединенные Штаты, под нажимом которых «человек на танке» категорически подавил подобные замыслы российских парламентариев.

С точки зрения своих геополитических интересов Запад считает принципиально важным раздельное существование Украины и России, так же как Белоруссии и России. В геостратегических планах США и Евросоюза Украине отводится роль, схожая с ролью стран Балтии. Эти страны вдоль западных границ РФ должны вместе составлять типичный «санитарный кордон», направленный на подрыв геополитической, военно-стратегической и экономической безопасности России.

Усиление западноевропейского вектора при участии Украины в постсоветской интеграции предполагает укрепление ее «самостийности и незалежности» от России, включая всемерное стимулирование тенденции к отталкиванию Киева от Москвы в западном направлении. Этим, в частности, объясняется прямо пропорциональное усиление евро-атлантического патернализма в отношении Украины. Его цель — повышение роли Украины в постсоветском пространстве в качестве противовеса России.

Стремление антироссийски настроенной части политической элиты Украины втянуть страну в НАТО и Евросоюз против воли большинства украинского народа заставляет специалистов по российско-украинским отношениям более пристально оценивать и прогнозировать их дальнейший ход. Неоднократные провокационные действия украинского руководства в отношении России (в частности, вокруг таманской косы Тузла в Керченском проливе, по вопросу пребывания в Крыму Черноморского флота РФ, открытая поддержка, в том числе поставками военной техники, агрессивных действий режима Саакашвили, издание указа в августе 2008 года — в разгар кавказской войны — запрещавшего кораблям Черноморского флота свободно перемещаться в украинской акватории, и особенно вблизи конфликтных зон на Кавказе, и др.) убедительно свидетельствуют, что Киев готов отвергнуть основополагающую нормативно-правовую базу российско-украинских взаимоотношений — широкомасштабный Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной, получивший название «Большой договор». 14 января 1998 года этот документ был ратифицирован Верховной радой, 25 декабря 1998 года его ратифицировала Государственная дума, а 25 февраля 1999 года утвердил Совет Федерации. С тех пор вот уже пятнадцать лет российско-украинские отношения выстраивались как бы на основе статей «Большого договора», хотя от многих, по нашему мнению, ключевых договорных обязательств украинская сторона с самого начала отошла. По оценке российских специалистов, да и многих парламентариев Государственной думы, Россия за прошедшие пятнадцать лет фактически стала заложницей так называемой дружбы по-киевски в рамках «Большого договора».

Как показывает практика, «Большой договор» с Россией был нужен Киеву для политического прикрытия своих, по существу антироссийских, действий на тот испытательный период времени, когда в Вашингтоне и Брюсселе дадут отмашку на зачисление Украины в НАТО как доказавшей свою преданность Западу.

Среди многочисленных недружественных акций со стороны украинского руководства следует прежде всего выделить ратификацию украинским парламентом 17 марта 2004 года Меморандума о взаимопонимании между Украиной и НАТО, который теперь предоставляет натовским войскам право быстрого доступа на территорию Украины, то есть вплотную к границам России, в случае чрезвычайных обстоятельств. К примеру, если случится резкое обострение конфликта между «Востоком» и «Западом» Украины.

В ответ на подобные провокации Киева, по-видимому, следует каждый раз напоминать их авторам, что Россия решилась подписать «Большой договор» с Украиной, согласилась тогда с незаконным отторжением Крыма и Севастополя не с позиции «старшего брата», а учитывала в первую очередь исторически сложившиеся тесные связи, отношения дружбы и сотрудничества между двумя народами. В договоре особо выделено, что укрепление дружественных отношений, добрососедства и взаимовыгодного сотрудничества отвечает коренным интересам наших народов, служит делу мира и международной безопасности.

Приоритетное место в договоре заняли ключевые вопросы обеспечения прав и свобод граждан, их защиты. Стороны обязались обеспечить защиту этнической, культурной и языковой самобытности национальных меньшинств, гарантировали право лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, свободно выражать, сохранять и развивать свою идентичность. В договоре была закреплена договоренность о создании равных возможностей для изучения русского языка на Украине и украинского — в России. И это несмотря на то, что всем хорошо известно: многие украинцы общаются на Украине только по-русски, а украинцы, проживающие в России, используют главным образом русский язык даже при общении между собой.

А как обстоят дела с выполнением украинской стороной хотя бы тех перечисленных нами статей «Большого договора», которые должны регулировать единое гуманитарное пространство России и Украины, сложившееся за века совместной жизни?

По оценкам российских и украинских исследователей, если до заключения «Большого договора» процесс разрушения российско-украинского единого гуманитарного пространства только начинал набирать скорость, то после ратификации указанного договора разрушительный маховик набрал к сегодняшнему дню уже полные обороты. Хотя, надо признать, российские парламентарии верили и надеялись, что с утверждением ключевого нормативного документа, регулирующего взаимоотношения наших — теперь сепаратно существующих — стран, «Большой договор» послужит основной преградой перед угрозой разрушения единой социально-гуманитарной сферы двух родственных народов. Как оказалось в действительности, они тогда — пятнадцать лет назад — ошибались.

Ассимиляция этнических русских в Крыму и на Левобережье, массовое закрытие русских школ, отказ от признания русского языка в качестве второго государственного, пересмотр истории русско-украинского взаимодействия на протяжении веков с отражением главным образом негативных черт русского влияния на украинцев, в том числе стремление навешать на русских вину за массовый голод украинского народа в 30-х годах ХХ века, прекращение всякого вещания на русском языке телекомпаниями на территории Украины и т.д. — это далеко не полный перечень так называемых «мер по преодолению гуманитарного наследия Москвы», практикуемых на Украине. Например, в русскоговорящем Киеве на сегодняшний день уже не осталось ни одного детского сада на русском языке. По оценке российских специалистов, бывающих часто в поездках по Украине, разрушение единого гуманитарного пространства двух стран на украинской стороне превысило 65–70% (в начале 2000-х годов — 50%), то есть сегодня это пространство сократилось более чем на две трети от того, что украинцам досталось от бывшего СССР.

На мой взгляд, прозападная националистическая часть политической элиты Украины готова со всей решимостью разрушить единое гуманитарное пространство двух стран[2]. О серьезности таких намерений и в подтверждение данного прогноза говорят следующие результаты частных социологических опросов, проведенных мной и моими коллегами при многочисленных встречах с чиновниками правительства, парламентариями, ведущими учеными-экономистами из Украины: на сегодняшний день практически 100% чиновников высшего правительственного звена отдают приоритет интеграции с Западом, в законодательной власти — порядка 80%, среди ученых-экономистов — 60%. Правда, по оценке З.Бжезинского, Украине понадобится около 100 лет для достижения современного уровня стран Запада.

Таким образом, наши социологические опросы показывают, что верховная власть и обслуживающие ее эксперты на Украине выбрали для себя западные ценности. Теперь дело за малым: убедить украинский народ — электорат — в том, чтобы большая его часть прекратила каждый раз на президентских выборах требовать от кандидатов в президенты усиления интеграции с Россией и обещания сделать русский язык вторым государственным языком Украины. Правда, прозападным управленцам Украины сначала предстоит решить нелегкую задачу — убедить украинский народ в целесообразности перехода в западный мир. Народ Крыма и Севастополя выступил почти единогласно (97%) против такого перехода и проголосовал на референдуме 16 марта 2014 года за воссоединение с Россией.

Однако, по мнению многих российских исследователей, серьезные проблемы нынешнего плачевного состояния национальной экономики Украины, с одной стороны, и ее тесная производственная кооперация с российскими предприятиями, а также наработанные за прошедшие века критически важные связи с российским внутренним рынком, прежде всего по вопросам сбыта в России своих недостаточно конкурентоспособных на мировом рынке товаров, наряду с критической зависимостью украинской экономики от поставок российских энергоносителей — эти и другие перечисленные факторы в ближайшей перспективе вряд ли позволят Киеву бесповоротно переориентироваться на Запад и распрощаться с Россией и СНГ в целом.

Точку зрения российских исследователей разделяют многие специалисты на Украине. Сегодня борьба за окончательный выбор интеграционного вектора достигла своего апогея. Неподписание Виктором Януковичем 28 ноября 2013 года соглашения об ассоциации с Евросоюзом вылилось в жесткое многомесячное противостояние верховной власти и националистически настроенной прозападной оппозиции на киевском майдане незалежности. Вопрос о том, какой союз следует выбрать Украине — Таможенный или Европейский, расколол и общество, и бизнес, и политическую элиту, привел в конечном итоге к коллапсу украинской государственности.

Важность сказанного требует более подробной аргументации.

 

«Троянский конь» в СНГ

Специфическое участие Украины в СНГ с самого начала сводилось к ассоциированному, а не к полноправному членству. Этот факт ярко демонстрировал другим странам — членам этого ареала откровенное дистанцирование Киева от постсоветской интеграции и принятие на себя роли троянского коня в постсоветской истории.

Торпедирующая деятельность украинских руководителей проявилась и в формировании другого интеграционного объединения — ЕЭП «Большой четверки» (Россия, Белоруссия, Казахстан, Украина), которому Кремль до недавнего времени уделял первостепенное внимание, можно сказать, в ущерб Российско-белорусскому союзу. Именно из-за позиции Украины, казалось бы, перспективный интеграционный проект так и не привел к позитивным результатам, а принес одни разочарования и экономический проигрыш для России. Ведь Москва проявила добрую волю и сняла многие возражения, в том числе согласилась на применение практики взимания НДС во внешней торговле по принципу страны-получателя, а не страны-производителя, во имя всемерного стимулирования интеграционных процессов. В данном случае Россия проявила готовность идти на существенные финансовые потери ради общего дела. Эти ежегодные потери российскому бюджету составили бы только в торговле с Украиной, как объявил Владимир Путин, сумму в 800 млн долларов. На самом деле, по нашим оценкам, они должны были насчитывать около 2–3 млрд долларов в год. Соответствующие, и немалые по стоимости, уступки Российская Федерация согласилась предоставить и другим участникам ЕЭП — Казахстану и Белоруссии. Как оказалось, в действительности Украина пожелала участвовать в ЕЭП только на стадии формирования зоны свободной торговли, чтобы лишь получать российские энергоносители по ценам существенно ниже мирового уровня. Киев тогда открыто заявил, что он не намерен формировать с Москвой ни таможенный союз, ни экономический союз — продвинутые формы интеграционного взаимодействия, так как это, по заявлению украинских правительственных чиновников, мешает главной цели — интегрированию Украины в евро-атлантические структуры. После «оранжевой революции» процесс формирования ЕЭП зашел в тупик.

В связи с этой неудачей вновь резко увеличилось влияние ЕврАзЭС, в рамках которого в конце 2007 года был совершен самый настоящий таможенный прорыв, сопоставимый по своей значимости с первыми шагами Евросоюза. Россия, Белоруссия и Казахстан договорились о создании к 2010 году Таможенного союза, который позволит осуществить идею Владимира Путина, озвученную на заседании Совета безопасности РФ в июле 2004 года. Тогда он высказал свою озабоченность состоянием интеграции постсоветского экономического и политического пространства: «Мы подошли к определенному рубежу в развитии СНГ и, по сути, находимся перед альтернативой: либо мы добьемся качественного укрепления Содружества, создадим структуру, либо нас неизбежно ждет размывание этого геополитического пространства и, как следствие, окончательное падение интереса к работе в СНГ, среди его государств-участников»[3].

С 1 января 2010 года Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана начал функционировать. Формирование организации идет в соответствии с планом действий по формированию Таможенного союза в рамках Евразийского экономического сообщества, утвержденного решением Межгоссовета ЕврАзЭС на уровне глав государств в октябре 2007 года, а также с этапами и сроками, определенными Межгоссоветом на уровне глав правительств 9 июня 2009 года. Не вступив в Таможенный союз, Украина принимает участие в работе Высшего евразийского экономического совета, в котором она имеет статус наблюдателя.

В то же самое время Украина постоянно пытается реализовать проекты, альтернативные вариантам сотрудничества с Россией. В противовес интеграционному объединению ЕврАзЭС (Россия, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан), где главная роль отведена России, Украина при поддержке заокеанских покровителей создала субрегиональный союз ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан — до 2006 года, Азербайджан, Молдавия). Эта группа стран, по меткому наблюдению Строуба Тэлботта, упрямо стремится быть «подальше и позарубежнее от Москвы».

В течение 2000–2001 годов ЕврАзЭС и ГУУАМ окончательно оформились в качестве международных организаций (ЕврАзЭС в ноябре 2000 года в Алма-Ате, а ГУУАМ в июне 2001 года в Ялте). Сегодня оба блока в рамках СНГ воспринимаются как антиподы — с пророссийской и антироссийской направленностью в их деятельности. Первый формируют страны СНГ, которые состоят вместе с Россией в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), а во второй входят другие страны СНГ — недружественные по отношению к России, но во главе с Украиной активно развивающие партнерство с НАТО и мечтающие быть принятыми в состав Евросоюза.

Выходит, что даже при отсутствии должной лояльности и искреннего желания со стороны Киева выстраивать интеграционные отношения с Россией Москва где-то надеялась, что руководство Украины согласится в конце концов по-серьезному относиться к постсоветской интеграции с участием России (после вхождения Крыма и Севастополя в состав России Украина объявила о разрыве отношений с Москвой по линии СНГ. — Ю.Г.). Ведь доминирующие в Европе геополитические и внутриэкономические факторы, которые формируются на основе приоритета западных ценностей, заставляют нас думать о необходимости сохранения и укрепления современной восточнославянской цивилизации в рамках союза трех славянских государств — России, Белоруссии, Украины.

 

Белоруссия и Украина — главные стратегические партнеры России в СНГ

Не следует забывать, что в ближнем зарубежье Белоруссия и Украина являются ключевыми партнерами России.

Альфа и омега внешней политики Российской Федерации на постсоветском пространстве — не допустить вступление Украины в НАТО и не потерять своего реального и фактически единственного союзника — Белоруссию. Главным инструментом и внешнеполитическим рычагом России в сохранении нынешнего статус-кво с этими двумя странами, как уже говорилось выше, являются торгово-экономические и производственно-кооперационные связи. Еще раз отметим, что и Украина, и Белоруссия, еще в советские времена называемые «сборочным цехом СССР», крайне заинтересованы в получении из России комплектующих изделий для своих машиностроительных комплексов, энергоносителей и других сырьевых ресурсов, а также в емком российском рынке.

При этих обстоятельствах России следует выработать в отношении Украины такую долговременную прагматическую стратегию двустороннего сотрудничества, чтобы не только сохранить ее в зоне своего влияния, но и заинтересовать в диверсификации взаимных связей, учитывая тот факт, что большая часть украинской экспортной продукции недостаточно конкурентоспособна на мировом рынке и находит спрос (и, по нашим оценкам, еще долго будет продолжаться такая ситуация, по крайней мере 20–25 лет) главным образом на непритязательном российском рынке. И в России, и на Украине известно, что украинская экономика не способна существовать без дешевых российских энергоресурсов. Серьезные трудности национальная экономика Украины, по имеющимся оценкам специалистов, начинает испытывать при оптовой цене на российский природный газ выше 180 долларов за тысячу кубов.

Конечно, и Россия критически заинтересована в развитии производственно-кооперационных связей с Украиной, главным образом в сохранении ее научно-производственного потенциала в высокотехнологических отраслях военно-промышленного комплекса, так как российский ВПК по кооперации сотрудничает с 33 украинскими предприятиями-монополистами по 3200 номенклатурным позициям. Крупные предприятия Украины выполняют также дорогостоящие российские заказы гражданского назначения. Так, 90% АЭС в России оборудованы турбинами харьковского «Турбоатома». Одновременно Россия сильно заинтересована в сохранении и развитии «сборочного цеха» Белоруссии. С белорусским ВПК РФ имеет производственную и научно-техническую кооперацию со 120 заводами — также монополистами — и КБ по 1600 видам продукции военно-технического назначения.

Как известно, вступление бывших социалистических стран Центральной и Восточной Европы в НАТО и Евросоюз привело к свертыванию их кооперации с Россией именно в производстве военно-технической продукции. В результате РФ потеряла существенные прямые и косвенные дивиденды от торгово-экономического сотрудничества с постсоциалистическими странами.

Какие причины сдерживают развитие экономической интеграции в «славянском треугольнике»? Отметим наиболее важные из них.

Итоги постсоветского периода явственно показали, что ни в Америке, ни в Европе не хотят усиления России путем ее тесного сближения с Белоруссией и Украиной, историческими и естественными союзниками. Совокупный ВВП трех стран составляет около 90% в объеме СНГ (доля России — 73%, Украины — 9,4% и Белоруссии — 3,5%). В трех государствах проживают почти 200 млн человек. Запад весьма озабочен возможным формированием партнерских отношений в «треугольнике» Россия–Белоруссия–Украина, так как это привело бы к новому геополитическому и геоэкономическому раскладу, при котором ни у кого уже не будет возникать вопрос о подлинном месте России в Европе и в мире в целом.

Относясь весьма настороженно к интеграционным процессам России с Белоруссией и стремясь вырвать Украину из традиционного «славянского треугольника», евро-атлантические структуры в том числе преследуют цель ограничить эффективность их машиностроительного комплекса, сформировавшегося как единое целое еще в XIХ–XX веках. Этот комплекс, как уже подчеркивалось выше, составляет основу ВПК трех стран и, несмотря на развал СССР, представляет собой сильного конкурента западным компаниям на рынках военной техники и оружия, является бельмом на глазу у Запада. Кроме того, совместный ВПК трех стран — это одна из основных опор системы национальной безопасности России, Белоруссии и Украины, то есть это, можно сказать, единственно сохранившийся от наследства великой державы материально-технический фактор, сдерживающий агрессивное наступление НАТО на восток и продавливание Евросоюза неэкономическими методами на постсоветское пространство.

Неблагоприятное развитие взаимных хозяйственных связей в «славянском треугольнике» следует рассматривать как реальную угрозу национальным интересам трех стран. В западных столицах понимают: чтобы установить контроль над Украиной, необходимо в первую очередь посеять и поддерживать раскол между Киевом и Москвой. Невооруженным глазом видно, что евро-атлантические структуры не приемлют даже конъюнктурно звучащие время от времени заверения украинских лидеров при их личных встречах с российскими руководителями «о стремлении Киева в Европу вместе с Россией», открыто делая ставку на прозападных украинских политиков.

В дальнейшей перспективе евро-атлантический патернализм в отношении Киева будет только усиливаться и предопределять стратегическую цель Запада в данной сфере — использование Украины в качестве троянского коня на постсоветском пространстве в ущерб геополитическим интересам России. Поэтому политика Запада всемерно и усиленно направляется на закрепление евро-атлантического вектора в интеграционных планах Киева. Совсем не случайно на всех выборах в Верховную раду и президента Украины евро-атлантические структуры поддерживают те политические блоки, в составе которых нет ни одной партии, ориентированной на сотрудничество с Россией.

Тем не менее многие специалисты и в Киеве, и в Москве считают, что украинская политика дистанцирования от интеграции с Россией в целом не может быть компенсирована развитием экономических связей на западном направлении, что порождает в этом регионе геоэкономический вакуум. По мнению ряда украинских экспертов, в таких условиях стратегию вхождения Украины в мировое хозяйство необходимо скорректировать, опираясь на совместные усилия с Россией, а также с другими государствами СНГ, Восточной и Центральной Европы.

Ослабление экономических связей в «славянском треугольнике» является самым критическим проявлением в дезинтеграции постсоветского экономического пространства и продолжением развала всего того положительного потенциала, который был создан за века в рамках бывшей державы.

Важнейшим макроструктурным препятствием интеграционному процессу России с Украиной, Белоруссией и другими постсоветскими странами следует считать топливно-сырьевую ориентацию российской экономики. При сохранении подобной экономической стратегии никакая экономическая интеграция ни в рамках «славянского треугольника», ни в пределах постсоветского пространства в целом, если судить объективно, России не нужна. Продукция топливно-сырьевых отраслей будет всегда востребована мировым хозяйством, и сегодня она обеспечивает устойчивый доход частным экспортерам сырья и топлива и формирует основную часть доходов федерального бюджета. В то же время обрабатывающие отрасли — в частности, машиностроительная — в странах с подобной направленностью обречены конъюнктурой мирового рынка на вымирание. Как показывает практика, такие страны не способны к субрегиональной интеграции с другими государствами. Пример Украины в отношении ее взгляда на интеграцию с Россией как раз подтверждает наш вывод.

Дальнейшее сохранение топлив-но-сырьевой ориентации в национальной экономической стратегии России способно привести в конечном итоге к разрушению отечественного машиностроения РФ и окончательной потере его связей с машиностроительными комплексами (и, соответственно, с ВПК) Украины и Белоруссии. Какая судьба может ожидать указанные комплексы трех стран — по-видимому, не требует пространного ответа, если брать во внимание пока еще сохраняющуюся высокую степень интеграции промышленности России, Белоруссии и Украины — трех наиболее экономически развитых бывших союзных республик. Еще в рамках СССР это обусловило даже после развала державы высокую степень зависимости украинской и белорусской экономик от внешних поставок комплектующих изделий, топлива, сырья и производственно-кооперационных связей — в первую очередь с Россией.

Таким образом, приведенные аргументы вполне достаточны, чтобы убедить даже непосвященного читателя в том, что набирающая силу тенденция развала функционирующего пока машиностроительного комплекса в «славянском треугольнике» адекватна социально-экономическому упадку наших стран и закреплению их в роли аутсайдеров мирового рынка. В эпоху глобализации в целях самосохранения и выживаемости России, Украины и Белоруссии именно ключевые аспекты трехстороннего экономического взаимодействия должны быть в центре внимания наших лидеров, правительств, парламентариев и политиков. В Москве и Минске это хорошо понимают, но в Киеве, к сожалению, придерживаются иного взгляда. Как метко заметил помощник президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции Сергей Глазьев, «на Украине политика не дружит с экономикой, а власть — со здравым смыслом и собственными интересами»[4]. В чем же дело?

 

Какой союз выгоден Украине — ТС или ЕС?

Научно-производственный комплекс СССР формировался в рамках единого экономического пространства. Его разрыв таможенными границами после развала державы нанес огромный ущерб производственной кооперации и стал одним из основных факторов деградации экономик России, Украины и других бывших союзных республик, ударив прежде всего по машиностроению. К примеру, в процессе изготовления украинского самолета его отдельные комплектующие по нескольку раз пересекают российско-украинскую границу. Каждый раз это неоправданные затраты и потери времени. Устранение таможенных и иных пограничных барьеров, несомненно, будет способствовать возрождению ранее сложившихся хозяйственных связей и совместной деятельности предприятий и организаций не только России и Украины, но и других государств СНГ.

Формирование Таможенного союза предполагает гарантированный экономический эффект для всех государств-участников. По расчетам специалистов Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН, суммарный интеграционный эффект, измеряемый дополнительным производством валового внутреннего продукта, к 2015 году составит порядка 400 млрд долларов. Государства — участники Таможенного союза за счет интеграционного, синергетического фактора получат дополнительно около 15% прироста ВВП. Получение такого результата связано прежде всего со снижением издержек производственной кооперации благодаря устранению таможенных, торговых и технических барьеров, что повышает конкурентоспособность и способствует росту экономик государств-участников. Расчеты по межотраслевому балансу показывают, что если бы Украина стала участником Таможенного союза как составной части единого экономического пространства с Россией, то темпы экономического роста на Украине увеличились бы в два раза. К 2030 году украинский валовой внутренний продукт мог бы дополнительно прирастать до 6% в год. У России в составе четырех участников Таможенного союза темпы экономического роста увеличиваются, согласно расчетам, в полтора раза.

Цена украинских машиностроительных изделий включает долю российской комплектации от 30 до 80%. И следовательно, экономический рост на Украине оказывает мощный положительный эффект и на рост российской экономики. По оценке Сергея Глазьева, общий прирост ВВП Украины в расчете на 2015 год за счет интеграции мог бы составить 17%, то есть Украина будет иметь ВВП на 17% больше, чем находясь вне Таможенного союза. В долларовом выражении положительный эффект для Украины оценивается в сумме примерно 60 млрд долларов в год начиная с 2015 года.

Лидер общественного движения «Украинский выбор», бывший глава администрации президента Украины (2002–2005) Виктор Медведчук обращает внимание на главные преференции, которые получит Киев от вступления в Таможенный союз. Первое — это снижение цены на природный газ. Украина может выиграть в течение года 6 млрд долларов. Второе — это отмена пошлин на нефть и нефтепродукты, составляющих 4 млрд долларов. В итоге — 10 млрд долларов, которые будут оставаться в экономике страны, существенно увеличив доходную часть украинского бюджета, который сейчас составляет 45 млрд долларов.

И наоборот, отказ Украины от участия в интеграционных процессах ЕврАзЭС повлечет ухудшение условий торговли и производственной кооперации. После формирования Таможенного союза режим свободной торговли между Россией и Украиной будет пересмотрен, то есть Украина окажется за пределами отношений свободной торговли с Россией. Это будет означать, что в силу общего принципа недискриминации мы не сможем предлагать Украине какие бы то ни было товары, включая энергоносители, по ценам ниже цены экспорта наших товаров в Европейский союз. В этом случае за зоной рентабельности окажутся ведущие отрасли украинской экономики, которые сегодня генерируют максимальную прибыль для наполнения доходной части национального бюджета. Это прежде всего металлургический, химико-металлургический комплексы, машиностроение, металлообработка. Эти отрасли являются очень энергоемкими, на 85% с изношенным оборудованием и устаревшими основными фондами. Вряд ли они способны выдержать конкуренцию с Европейским союзом.

Прекращение работы химико-металлургического комплекса, который дает больше трети валютной выручки Украине, несомненно, повлечет за собой существенное ухудшение платежного баланса. Одновременно с ростом расходов по импорту свертывание отношений свободной торговли с Россией существенно ухудшит доступ украинских товаров на российский рынок и увеличит издержки кооперации производства, повлечет существенное снижение конкурентоспособности и экспорта украинской продукции. Это вызовет ухудшение платежного баланса по украинскому экспорту примерно в два раза и спровоцирует дальнейшую девальвацию гривны. По заявлению Сергея Глазьева, при таком варианте интеграционных устремлений Украина «входит в несбалансированные для себя отношения». По его подсчетам, потери торгового баланса страны от этого маневра составят примерно 1,5 млрд долларов. По оценке президента Украинского аналитического центра Александра Охрименко, украинские компании из-за сокращения экспорта в РФ потеряют не менее 8 млрд долларов. Другие украинские специалисты предрекают потери Украины от ассоциации с ЕС до 3–4 млрд долларов ежегодно, или 1,5% ВВП в год.

Для Украины цена вопроса очень высока. В Таможенном союзе — увеличение темпов роста в два раза; вне зоны свободной торговли и вне зоны Таможенного союза — падение уровня жизни на такой же порядок. По другим имеющимся подсчетам, интеграция с ЕС увеличит общий уровень благосостояния в стране на 4,3%, но только в среднесрочной перспективе. Это совсем немного, то есть украинцам не приходится ожидать «сала в шоколаде».

Позицию и мнение России разделяют и известные специалисты в Киеве. Тот же Виктор Медведчук считает, что последствия от подписания соглашения об ассоциации с ЕС для Украины в целом, для украинской экономики и большинства граждан будут катастрофическими. При этом варианте интеграции Украину ждет рост безработицы, рост цен, падение жизненного уровня людей. Подобное соглашение «фактически ставит Украину в колониальную зависимость от в разы более сильной экономики — экономики Евросоюза», — делает вывод авторитетный украинский политик. Свой вывод он подкрепляет следующим примером. Чтобы хотя бы приблизиться к европейскому рынку, Украине сначала надо перейти на евростандарты — это стоит 164 млрд евро за 10 лет, то есть потребуется 23 млрд долларов в год. Спрашивается, где взять такие деньги, когда экономика Украины находится на грани дефолта, а Евросоюз пообещал выделить после подписания соглашения об ассоциации не больше 1 млрд евро?

Следует признать, что только сельское хозяйство Украины — одна из немногих отраслей, способных найти свою нишу на рынках Старого Света. Экспорт в страны ЕС ежегодно составляет порядка 7 млн тонн зерновых: главным образом это рапс и кукуруза. Украинская пшеница, как утверждает Медведчук, в Евросоюзе не нужна. Однако по квотам зоны свободной торговли с ЕС после подписания соглашения об ассоциации уровень квотирования для украинских зерновых составит не больше 2 млн тонн.

Надо понимать, что долго удерживаться Украине в нынешней промежуточной позиции не удастся. Уже сегодня, игнорируя процессы экономической интеграции на пространстве СНГ, украинское руководство спровоцировало резкое падение промышленного производства — более чем на 50%. Первые — «пилотные» — меры, предпринятые Россией против альянса Киева с ЕС, больно ударили по украинской экономике. Так, в связи с приостановкой РФ сертификатов на поставку продукции транспортного машиностроения останавливаются такие предприятия, как «Азовмаш», Стахановский вагоностроительный завод, «Днепровагонмаш», Крюковский вагоностроительный завод. Аналогичные проблемы возникли на предприятиях кондитерской отрасли. Из-за отрицательной внешней конъюнктуры остановились предприятия химической отрасли (Северодонецк, Черкассы, Ровно и др.). Очень серьезная ситуация в связи с отсутствием рынков сбыта продукции сложилась в отраслях авиа- и автомобилестроения. Исходя из здравого смысла, Киеву пора, по-видимому, прекратить игры в кошки-мышки как с Востоком, так и с Западом. В противном случае украинская экономика может и не выдержать «правильного интеграционного ожидания».

С точки зрения экономического прагматизма сегодня России и Украине для сохранения статуса индустриально развитых стран больше подходит не погоня за «журавлем в небе», а стремление удержать «синицу в руках». Для этого необходимо выстраивать торгово-экономические и производственно-кооперационные отношения на взаимовыгодной основе. Такой рациональный подход требует от правительств России и Украины поиска новых, приемлемых для обеих сторон концепций экономического сотрудничества. Естественно, такой подход будет поддержан в Москве только при наличии легитимной власти в Киеве.

 

Аксиома существования России — внеблоковая и дружественная Украина

Сегодня никто не может точно спрогнозировать развитие событий на Украине: устоит ли ее государственность, произойдет ли федерализация ее внутреннего устройства или страну ждет раскол и размежевание на две основные части — одна часть (Юго-Восток) будет тяготеть к России, а другая (правобережная) — к Западу. Тем не менее, по заявлению президента Российской Федерации от 18 марта 2014 года, «отношения с Украиной, с братским украинским народом у России были и остаются и всегда будут для нас важнейшими, ключевыми, без всякого преувеличения»[5].

Следует, однако, признать, что Россия за период сепаратного существования с Украиной так и не смогла выработать долговременную стратегию двусторонних взаимоотношений и сегодня по-прежнему вынуждена подыгрывать Киеву: молчаливо соглашаться с неисполнением «Большого договора», с неплатежами долгов, в том числе за природный газ, с другими провокационными действиями в ущерб российским национальным интересам и, в конечном итоге, плестись в хвосте антироссийского курса прозападных украинских политиков, делая ставку то на когда-то лояльную Юлию Тимошенко, то на якобы пророссийского Виктора Януковича как наименьшее зло для России в украинском истеблишменте, который окончательно довел народ до восстания, а страну — до государственного переворота.

Еще во времена правления на Украине Леонида Кучмы российское руководство во главе с Ельциным, стремясь задобрить Киев в обмен на беспрепятственный транзит российского природного газа на Запад, соглашалось на льготный таможенный режим при экспорте украинской продукции на территорию России (металлопрокат, трубы большого диаметра, сахар и другие товары). Именно в те годы Кремль разрешил украинским главным управленцам самим экспортировать российский природный газ из украинских подземных хранилищ (ПХГ) в соседние восточно-европейские страны на сумму 500 млн долларов ежегодно. И это было разрешено Москвой, несмотря на двустороннее соглашение, по которому экспортировать газ с украинской территории имеет право только «Газпром». Тогда же появились с согласия Кремля и «павлы лазаренки», и «газовые принцессы» типа Юлии Тимошенко, и другие украинские посредники по продажам российского природного газа типа Дмитрия Фирташа.

Многие в России были немало удивлены решением Кремля в октябре 2013 года (то есть накануне саммита «Восточного партнерства» в Вильнюсе 28–29 ноября 2013 года в рамках Евросоюза. — Ю.Г.) предоставить Украине 35-процентную скидку на природный газ, предназначенный для закачки в украинские подземные хранилища (ПХГ). Россия дала согласие на снижение цены за газ до 260 долларов за тысячу кубов против прежних 400 долларов. Благодаря предоставленной скидке Украина сможет закачать в ПХГ 5 млрд кубометров газа, доведя общий уровень запасов до 19 млрд кубов — необходимый минимум для обеспечения нужд Украины и бесперебойного транзита газа в Европу. При этом «Газпром» теряет около 700 млн долларов.

Следует понимать, что по большому счету Россия помогает не столько Украине, сколько частному бизнесу. Ведь закачкой газа занимается не украинский государственный «Нафтогаз», а посредническая компания Дмитрия Фирташа «Ostchem Holding» — давний частный партнер «Газпрома». Еще во времена президентства Виктора Ющенко на Украине действовала посредническая компания во главе с Фирташом под названием «Укрросэнерго», в правление которой входил родной брат украинского президента. С российской стороны тогда функционировала — тоже частная — компания «Росукрэнерго». Обе компании зарегистрированы в Швейцарии. Понятно, что внутренняя цена на природный газ для украинских потребителей включает также прибыль этих компаний за оказание посреднических услуг, составляющую в сумме немалую величину. По сведениям журнала «Компания», пока «Росукрэнерго» была посредником (до 2009 года), она получала от «Газпрома» экспортные квоты с тем расчетом, чтобы чистая прибыль Фирташа и его компаньонов составляла примерно 1 млн долларов в сутки.

Когда В.Янукович отказался в последнюю минуту подписать соглашение об ассоциации с ЕС, Россия демонстративно показала Украине преимущества сотрудничества с Москвой, заявив о выделении Киеву кредита на 15 млрд долларов, удивив таким подарком нас — нищих россиян. Если исходить из здравого смысла, то в тех условиях неопределенности и раздрая, царивших в коридорах украинской верховной власти накануне бегства Януковича из страны, когда Запад открыто и нагло демонстрировал свое вмешательство во внутренние дела Украины, подобные действия России следует, по-видимому, расценивать не как проявление альтруизма или благотворительности, а как, мягко говоря, нерациональное дотирование украинской экономики поставками дешевого газа и спасительных кредитов по принципу «за здорово живешь». Правда, надо признать, что Москва вовремя опомнилась, когда власть в Киеве захватили лидеры евромайдана, и отменила обещанную дотацию, заодно подняв цену на природный газ для Украины вновь до рыночного уровня — 485 долларов за тысячу кубов.

По нашему мнению, Россия может продемонстрировать Украине (а также союзной Белоруссии) настоящее преимущество в сотрудничестве с нашей страной только в том случае, если российская верховная власть проявит добрую волю и предложит Украине (и союзной Белоруссии) создать без участия посредников совместные компании с контрольным пакетом акций у государства по добыче, транзиту и использованию тех природных ресурсов, которых нет на территориях наших стратегических партнеров — Украины и Белоруссии, но которые критически необходимы для их экономик, а также для укрепления и совершенствования производственной кооперации в рамках «славянского треугольника». Это касается прежде всего энергоресурсов: природного газа и нефти. Речь идет о сотрудничестве трех стран по примеру их взаимодействия в сфере ВПК. В этом случае Россия укрепила бы союзнические отношения с Украиной и Белоруссией перед лицом нахрапистых действий Вашингтона и Брюсселя на постсоветском пространстве. Если бы такие межгосударственные соглашения были приняты раньше, то нам не пришлось бы строить дорогостоящие обходные Южный и Северный потоки, минуя Украину и Белоруссию. Здесь уместно напомнить, что по уставным нормам Европейского союза входящие в него страны — с точки зрения обеспечения их экономической безопасности — никогда не будут превышать получение ресурсов из одного источника (то есть из одной страны, например из РФ) в количестве 1/3 от потребительских нужд. Сейчас доля поставок «Газпрома» в еврозону составляет 27%.

Как известно, сегодня наши природные ресурсы добывают все, кому не лень, и прежде всего частные компании из стран НАТО. Однако Россия не допускает к добыче ни Украину, ни Белоруссию, хотя, например, в газо- и нефтедобыче заняты в основном русские, украинские и белорусские специалисты. Я это наблюдал в Ханты-Мансийском округе, где добывается до 60% российской нефти. Несомненно то, что непосредственное участие совместных компаний по добыче, транзиту и переработке российских полезных ископаемых, созданных странами «славянского треугольника», установление приемлемых цен на природные ресурсы для потребителей наших трех стран, исключая ненужных посредников и узкокорыстные частнокорпоративные интересы, послужат повышению степени доверия к России со стороны народов Украины и Белоруссии, станут реальной поддержкой повышению благосостояния россиян, украинцев и белорусов. Только в этом случае будут восприниматься с доверием слова В.Путина, сказанные им после оказания финансовой помощи Киеву в ноябре 2013 года: «Мы поддерживаем не власть Украины, а украинский народ». По-видимому, наш президент не догадывается, в чьи карманы на Украине уже много лет идет российская финансовая поддержка. Однако не следует забывать, что российские и украинские СМИ каждодневно рассказывают нам о заинтересованности главным образом украинских олигархов подписать соглашение об ассоциации с ЕС в ущерб, как было показано выше, национальным интересам Украины и российско-украинским отношениям.

Сегодня настало время, когда Москве следует окончательно расстаться с иллюзиями по умиротворению прозападных киевских политиков, а Вашингтону и Брюсселю категорически заявить о военной угрозе, которая нависнет над Россией, если те примут Украину в НАТО, предварительно поманив ее пряником в Европейский союз. Ведь тогда будут нарушены пороговые значения индикаторов, которые количественно и качественно отражают реальные угрозы национальной безопасности России. Игнорирование предельных значений безопасности, согласно теории обеспечения национальной безопасности, может привести к утрате нашей страной не только державных признаков, но и реального суверенитета. Аксиомой для выстраивания системы национальной безопасности России является совместное существование с дружественной и неблоковой Украиной.

Следовательно, нынешнее неблагополучие, наблюдающееся в российско-украинских отношениях, — это тревожный сигнал народам России и Украины о наличии в нынешних взаимоотношениях двух родственных народов определенной сферы недоверия и неблагополучия в результате их сепаратного сосуществования, приведшего к понижению уровня национальной безопасности двух стран. Ведь Россия и Украина как самостоятельные государства могут сохраниться, только будучи вместе, а также с Белоруссией — в тесном «славянском треугольнике», сохраняя общие духовные ценности. При этом, как представляется, решение задачи нашего выживания возможно только в случае отказа от олигархической модели капитализма, которая довела Украину до социального взрыва, а нас, россиян, — до опасного социального расслоения. Переход на социально ориентированный характер реформ при исторически выработанной готовности наших народов работать на общие цели, несомненно, имеет огромное консолидирующее влияние. Об этом свидетельствует практика развития скандинавских стран и стран Евросоюза в целом. По этому пути следуют Япония и Южная Корея. Примером такой консолидации также служит Белоруссия, которая выстраивает рыночную экономику на основе социально ориентированной модели развития. Теперь настала очередь России и Украины.



[1] Бжезинский З. Великая шахматная доска. М.: Международные отношения, 1999. С. 110–111.

[2] Здесь даются оценки автора статьи.

[3] Цит. по: РИА «Новости». 2004. 19 июля.

[4] Глазьев С.Ю. На пороге союза // Однако. 23.11.2009. С. 16.

[5] Из выступления президента РФ В.В. Путина 18 марта 2014 года в Кремле.

 





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0