«Интересные картины  батюшка пишет!»

Летом 2014 года в редакции журнала «Наше наследие» прошла необычная выставка. Автором необычных, так называемых «наивных работ», вошедших в экспозицию, был не пенсионер, не зубной врач, не домохозяйка, а священник одного из храмов Моск­вы, в возрасте 44 лет вступивший на поприще искусства и создавший более тысячи произведений.

Москва всегда славилась своими хлебосолами, юродивыми, чудаками — людьми, болевшими не иначе как за все человечество. Но такого удивительного «батюшку» она в анналах своей истории не помнит.

Валентин Юшкевич (1936–1996) родился в белорусской крестьянской семье. В возрасте трех лет лишился отца. На его долю выпали все тяготы войны: голод, бомбежки, оккупация, двухлетний германский плен, концлагерь, непосильный труд. Нелегкой была и послевоенная юность: работа на стройках, множество профессий, связанных с физическим трудом. Когда появилась возможность учиться, он по настоянию матери поступил в Минскую духовную семинарию.

Образование о. Валентин продолжил в Московской духовной академии, получил приход и более 30 лет проработал священником церкви иконы Божьей Матери «Всех скорбящих Радость» на Калитниковском кладбище Моск­вы. Не пропускал ни единой службы, не имел ни отпусков, ни выходных. За бе­зупречное служение был удостоен пат­риарших наград, получил право на ношение золотого креста, был возведен в сан протоиерея. А потом в жизнь его неожиданно вошло искусство.

Автор этих строк познакомился с о. Валентином в начале 80­х годов прошлого столетия у искусствоведа Аллы Зайцевой. «Знакомься, интересные картины батюшка пишет!» — сказала она. Безыскусно, с юмором он рассказал, как однажды нашел на лестничной площадке дешевые школьные краски и кисточку и попробовал вечером что­то нарисовать. Втянулся, увлекся. Однажды его «акварельки» увидела Алла Михайловна. Она ознакомила его с азами истории мирового искусства, техники рисунка и, по сути дела, «раскрутила» его как художника.

И вот через мно­го­много лет — его выставка, увы, посмертная. Ушла из жизни и Алла Зайцева, памяти которой она посвящена. Работы о. Валентина хранятся в музеях России, в частных собраниях ряда зарубежных стран.

Манеру художника Валентина Юшкевича принято называть «наивом». Это работы любителей­самоучек, чья профессия далека от искусства. «Наивные» картинки пишут пенсионеры, шахтеры, домохозяйки, зубные врачи, полицейские, крестьяне, даже бродяги.

Одни начинают рисовать, выйдя на пенсию, не в силах привыкнуть к ничегонеделанию.

Другие пытаются подвести итоги жизненного пути.

Третьи сублимируют в образы несбывшиеся мечты, воображая, как сложилась бы жизнь, если бы...

Работы эти несовершенны, они пишутся иногда даже без элементарного знания техники живописи. Но они обладают удивительным свойством — искренностью, ибо делаются не по заказу, а «для души». В них нет разницы между реальностью и сказкой, прошлым и настоящим, мир — единое целое, где человек, дерево, цветок, зверь и малая птичка — создания, одинаково равные перед Богом.

Тематика наивных художников отражает представления простых людей о боге и дьяволе, жизни и смерти, любви, вечности и, конечно, счастье. А счас­тье для них — это любимый, в охотку труд, обильная еда, мир и лад в семье, стране, на всей земле. А еще — голубое небо, чистая вода, зеленая трава, веселые и доб­рые звери, которых никто не обижает. У Валентина Юшкевича встречаются идущие от белорусских деревенских верований «нячисцики» — духи природы, но они, как поется в популярной песенке, «на лицо ужасные, добрые внутри». А как духовное лицо, он отдает дань евангельским сюжетам: «Обращение Савла», «Голова Иоанна Крестителя», «Схимник» и т.д.

Сегодня всемирно известны и чтимы мастера «наивного» искусства: хорват Иво Генералич, грузин Нико Пиросмани, американка Бабушка Мозес. А у нас в России это крестьянка Баба Люба (Любовь Майкова); Павел Леонов, человек трудной судьбы — батрак, зэк, шахтер; пенсионер Иван Никифоров; директор совхоза Василий Григорьев и др. В этот ряд с полным правом включается и Валентин Юшкевич, московский священник, влюбленный в искусство.

Олег Торчинский