Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Стратегия реальных дел. По материалам медиацентра «Евразийское Приднестровье»

Приднестровье на острие российской внешней политики в Восточной Европе

В начале 90х годов прошлого столетия Приднестровье, наравне с Абхазией, Южной Осетией и Нагорным Карабахом, объявило о своей независимости. Причиной тому послужил всплеск радикального национализма в Молдавии, на тот момент еще советской.

В целях защиты законных прав и свобод граждан 2 сентября 1990 года в Тирасполе было объявлено о создании Приднестровской Молдавской ССР в составе Советского Союза (впоследствии, когда Союза не стало, название сократилось до ПМР). Важно отметить, что решение о создании республики в полной мере основывалось на волеизъявлении народа Приднестровья, выраженном в ходе ряда местных референдумов в 1989–1990 годах.

Полноценная система государственной власти, неукоснительно опирающаяся на демократическое волеизъявление людей на референдумах и выборах, собственная экономика и банковская система, валюта — приднестровский рубль, силовые структуры — Вооруженные силы и МВД, собственная образовательная система — весь перечень атрибутов, присущих современному государству, у Приднестровья есть.

Конфликт, вооруженная фаза которого благодаря России завершилась в 1992 году, так и остается неразрешенным, «замороженным». Тот факт, что его решение до сих пор не найдено, говорит об одном: в геополитическом измерении это не просто конфликт Приднестровья и Молдовы, а противостояние «российского и антироссийского», более двух десятков лет разворачивающееся вокруг территории республики.

Приднестровье никогда не противопоставляло себя России, как то неоднократно делали многие государства на постсоветском пространстве, не воевало с памятниками советским вождям, а русский язык был и остается в ПМР языком межнационального общения. С конца XVIII века Россия уделяла огромное внимание развитию территорий современного Приднестровья. Край активно заселялся разными народами, здесь создавались уникальные условия для развития хозяйства и инфраструктуры. Позже усилиями Советского Союза Приднестровье превратилось в высокоразвитый индустриальный регион — предприятия Приднестровья, многие из которых были уникальными для СССР, славились на всю страну. Здесь мирно и благополучно жили и трудились русские, украинцы и молдаване. Многие ученые и эксперты отмечают, что именно в Приднестровье существовал тот самый «советский народ» как уникальная межнациональная общность.

На протяжении всей истории независимого Приднестровья Российская Федерация сохраняет в республике мир, оказывает поддержку российским гражданам (а их здесь около 200 тысяч) и соотечественникам, строит в Приднестровье социальные объекты, налаживает торгово­экономическое сотрудничество с республикой. Таким образом, за 25 лет Приднестровье окончательно утвердилось в роли форпоста России во всем регионе, который сегодня сложно назвать настроенным пророссийски.

В Приднестровье сохраняется российское военное присутствие, представленное миротворческими силами и Оперативной группой российских войск (ОГРВ).

Вместе с тем, если говорить цифрами, военное присутствие России в Приднестровье совсем немногочисленное по любым меркам. Личный состав миротворческих сил и ОГРВ представлен более тысячи человек — в сравнении с армиями ближайших членов НАТО и даже регулярными частями соседних стран совсем немного. И уж тем более нужно понимать, что российские войска здесь — это вовсе не точка размещения тактических или стратегических воору­жений и даже не полноценная военная база. Вопрос в другом: присутствие России в Приднестровье жителями республики единогласно одобряется. как мы помним, в Приднестровье от России себя никогда не отделяли.

На этом моменте мы подходим к ответу, почему Приднестровье так не любят в западных СМИ. Приднестровская Молдавская Республика является острием российской политики во всем Северном Причерноморье, потому что здесь и есть Россия, Родина, Отечество. Глубоко психологическое, историкомировоззренческое ощущение себя частью великой, «своей», единой страны, распада которой в Приднестровье не желали и которую не покинули вплоть до ее исчезновения. За этими, возможно, патетическими словами стоит реальность. А она такова, что в Приднестровье Новый год отмечают дважды — по московскому («пороссийски») и местному времени. А обсуждение матча сборной России по хоккею в Приднестровье начнут с фразы: «Ну как наши сыграли?»

Для политики Запада в отношении бывших постсоветских стран Восточной Европы, таких, как Молдова и Украина, пророссийское Приднестровье является «костью в горле», весьма неудобным «обстоятельством», не дающим окончательно втянуть упомянутые страны в орбиту своих стратегических интересов. А потому республика 25 лет вынуждена не жить, а выживать под натиском соседей.

За почти четверть века своей новейшей истории Приднестровье фактически постоянно находилось в условиях внешнего прессинга, переживая периоды всевозможных санкций, блокад и прочих мер давления.

Современная Украина, так же как и в период организации блокады Приднестровья в 2006 году, демонстративно игнорирует свой статус «страныгаранта» в молдавско­приднестровском урегулировании. Киев не только открыто поддерживает одну из сторон конфликта — Молдову, но и применяет в отношении другого участника дискриминационные меры, не имеющие ничего общего ни с переговорным процессом, ни с международными демократическими и гуманитарно­правовыми стандартами. Основным заложником данных действий является полумиллионное население Приднестровья, из которых почти 200 тысяч российских граждан и порядка 100 тысяч граждан Украины.

При этом сегодня, как и в течение всего последнего времени, действия Молдовы и Украины по удушению Приднестровья носят синхронный характер. В частности, за последние полтора года Кишинев не только усилил ограничительные меры в отношении приднестровских предприятий, постоянно ужесточая условия и выдвигая новые, зачастую невыполнимые требования, но и развернул кампанию по уголовному преследованию представителей органов власти и предпринимателей Приднестровья.

Особую опасность для республики и всей региональной стабильности несут скоординированные действия Молдовы и Украины по расшатыванию действующей с июля 1992 года миротворческой операции в Приднестровье, которая в свое время способствовала полному прекращению огня и не допустила разрастания конфликта.

К попыткам разрушения миротворческой операции и выдавливания российских военных из Приднестровья в последний год активно подключился официальный Киев. Широкий резонанс вызвало озвученное в марте текущего года заявление президента Петра Порошенко о том, что Украина выступает за «размораживание» приднестровского конфликта и «реинтеграцию» Приднестровья в состав Молдовы. Не менее широкий резонанс вызвало решение Верховной рады Украины, которая 21 мая 2015 года расторгла сразу пять соглашений с правительством РФ в военной сфере. Одним из них является соглашение с РФ от 25 ноября 1995 года о транзите через украинскую территорию российских военных, которые обеспечивают деятельность Оперативной группы российских войск в Приднестровье, включая функционирование миротворческого контингента РФ и охрану складов боеприпасов в приднестровском селе Колбасна. Денонсация упомянутого соглашения, очевидно, направлена на блокирование и поэтапное разрушение формата миротворческой операции. В связи с этим уместно напомнить об аналогичных действиях Молдовы по ограничению передвижения российских военнослужащихмиротворцев, следующих в Приднестровье через аэропорт Кишинева, и в частности, о многочисленных фактах их депортации из РМ. Таким образом, решение Верховной рады ставит Оперативную группу российских войск и миротворческий контингент РФ на грань тотальной блокады и прямо угрожает военной безопасности в Приднестровье и во всем регионе.

Помимо военной напряженности, усиливается экономическая блокада Приднестровья. Сегодня Приднестровская Молдавская Республика, никогда не угрожавшая соседям и всегда стремившаяся лишь к одному — свободной, благополучной жизни, оказалась в ситуации, по драматичности сравнимой лишь с 1992 годом — периодом вооруженной эскалации конфликта. Очевидно, сегодня все те, чьим амбициям так мешает пророссийская республика в Восточной Европе, предпринимают попытку раз и навсегда решить приднестровскую проблему не в пользу самих приднестровцев, то есть попросту уничтожить Приднестровье, не войной, так блокадой.

Сегодня и для Приднестровья, и для самой России наступает момент истины. В окружении недружественных соседей, под прицелом западных стратегов, политиков и журналистов, под санкциями и ограничениями Приднестровье все еще держится. Однако сегодня как никогда ясно, что настало время качественно новых решений в отношении российского форпоста, действий, способных изменить геополитический расклад во всем регионе в пользу Приднестровья и его большой Родины — России. Речь ни в коем случае не идет о военных маневрах; как уже отмечалось ранее, сила Приднестровья — в его символизме и твердости убеждений.

20 октября 2014 года министр иностранных дел РФ Сергей Лавров выступил с открытой лекцией по вопросам внешней политики России, в которой тематика Приднестровья звучала особенно развернуто. Столь пристальное внимание к республике со стороны главы российского МИД в присутствии СМИ — явление нечастое, и вполне закономерно, что заявления Лаврова, как весьма ценный подарок для журналистов, осели на страницах многих изданий. Гораздо большую ценность, однако, представляет собой смысл сказанного.

Наибольший ажиотаж в экспертной и журналистской среде ожидаемо вызвали слова Лаврова о возможном признании независимости Приднестровья, хотя необходимо отметить, что ничего принципиально нового российский дипломат не сказал: Россия и раньше не скрывала, что потеря суверенитета, равно как и изменение нейтрального внеблокового статуса Молдовы будет автоматически означать признание Приднестровья. Неоднократно на различных площадках и в различных контекстах российская сторона однозначно давала понять, что готова декларировать приверженность «объединительному» сценарию разрешения молдавско­приднестровского конфликта (то есть в рамках единой Молдовы с широкими полномочиями для Приднестровья) ровно в той степени, в какой Молдова будет оставаться нейтральной. Вынося за скобки вопрос о военном сотрудничестве Молдовы и НАТО, а также о многих других маркерах потери молдавским государством суверенитета, отметим, что страна «европейской истории успеха» формально пока сохраняет внеблоковый статус. В этой связи некая сенсационность слов Лаврова — это скорее заслуга конкретного момента, нежели изменение позиции российской стороны.

Пристального внимания заслуживает другое — глава российской дипломатии дал понять, что Кремль поддерживает евразийскую интеграцию Приднестровья, которая в 2012 году была объявлена в республике национальной идеей и приоритетом внешней политики. Слабое место евразийского курса республики, а именно невозможность вступления Приднестровья в ЕАЭС в текущем юридическом статусе, которая для многих ставила под вопрос в целом состоятельность выбранного вектора, была весьма просто дезавуирована российским дипломатом. «Что касается перспектив экономического развития Приднестровья, его сотрудничества с Россией, с Таможенным союзом, с Евразийским экономическим союзом, который создается, мы это будем только приветствовать. И мы очень надеемся, что молдавские власти не будут чинить препятствия свободным внешнеэкономическим связям Приднестровья. Понятно, что в нынешнем статусе Приднестровье не может вступить в Таможенный союз, не может вступить в Евразийский экономический союз, но у Приднестровья, в соответствии с меморандумом 1997 года, есть право на свободную внешнеэкономическую деятельность, что означает беспрепятственную торговлю, инвестиционные связи с Россией и с Европой», — сказал Сергей Лавров.

Говоря простым языком, глава российского МИД четко дал понять, что Россия ответит взаимностью на евразийский курс Приднестровья, и поскольку ЕАЭС — в первую очередь экономическое объединение, то не столь важно, сможет ли формально республика быть членом союза, главное — Приднестровье сможет свободно торговать и укреплять экономические связи со странами — членами ЕЭС. Собственно говоря, именно для беспрепятственной торговли и экономической кооперации Россия, Беларусь и Казахстан и создавали евразийские объединения. Тот факт, что евразийская интеграция Приднестровья была поддержана на столь высоком уровне, в сочетании с работой, которая уже ведется Россией на приднестровском направлении, сигнализирует о многом. В том числе о том, что уже запущена новая долговременная имиджевая стратегия русского мира, основанная на преимуществах, которыми обладает Приднестровье.

Долгое время (если не сказать — по обыкновению) у русского мира в целом и у Российского государства в частности в имиджевом плане были проблемы.

Цивилизационное пространство России, на протяжении всей истории пре­одолевавшее реальные угрозы существованию: тяжелые климатические условия, войны, территориальные посягательства — привыкло действовать, а не создавать видимость действия (у нее, как сказал классик, «особенная стать»). В этом смысле наиболее эффективной имиджевой стратегией для России являются реальные дела, твердое и последовательное действие, оно является гораздо более надежным активом, чем красивый образ. Кроме того, и сама «картинка» при наличии действия формируется естественным путем и становится благоприятной основой для применения информационных технологий, которые, безусловно, эффективны и необходимы.

Учитывая вышесказанное, можно констатировать, что имиджевая стратегия «реальных дел» уже начала реализовываться. Если быть точным, Россия уже не первый год не только сосредоточивается, но и действует, однако свойство имиджевой работы эти процессы активно приобретают именно сейчас. И как раз примером такой работы, ориентированной на западную часть исторической территории русского мира, является Приднестровье.

Последние несколько лет Россия в Приднестровье действует — реальными делами помогает соотечественникам, которыми в свою очередь считает всех приднестровцев, вне зависимости от национальности и гражданства. Россия строит в республике более десятка социальных объектов (и это только первая «очередь» гуманитарных проектов). Россия заключает с органами власти республики прямые межведомственные договоренности, многие из которых уже сегодня наполнены реальным практическим содержанием, Россия возвращает на свой рынок приднестровских производителей, некогда его потерявших под давлением Молдовы и Украины, разрабатывая для них особые механизмы торговли, Россия открывает в республике представительства важнейших государственных структур, Россия продолжает укрепляться в Приднестровье, Россия действует.

Приднестровье, таким образом, становится в хорошем смысле «витриной» русского мира — такого, каким он должен быть по своей глубинной и исторической сущности, русского мира, который действует. Более того, пример Приднестровья становится наглядным пособием о том, что несет в себе евразийская интеграция: инвестиции в практические проекты социальной сферы, содействие в развитии экономики и торговли, «зеленый свет» для свободного перемещения товаров. В конце концов, гарантии надежного и уважительного партнерства. Наконец, что особенно важно, пример Приднестровья показывает, что евразийская интеграция исключительно комфортна для сохранения идентичности человека, а этот аспект в глобальном мире становится едва ли не одним из самых проблемных.

Русский мир после крушения единого Советского государства пережил серьезнейший удар, в духовном плане выразившийся в долгом и вязком кризисе идентичности. Форсированное построение суверенных государств национального типа на территориях некогда советских республик только усугубило кризис, поскольку поставило людей перед необходимостью, по сути, насильственной перестройки собственной идентичности под реалии новорожденного национального государства. Такой процесс оказался в высшей степени сложным и, как показывает практика, не допускал выбора «срединной» позиции — человеку приходилось выбирать между идентификацией по национальному и по ценностному признаку. Выбор в пользу национального признака, жестко продавливаемый сверху и неестественный для пространства, где долгое время культивировалась идея единого народа, совсем скоро обернулся второй волной национализма (первая была на рубеже 80–90х), что подтверждают события последнего года. В свою очередь, той части населения постсоветских стран, которая осталась верна ценностному признаку, пришлось несладко, поскольку их верность оказалась безответной — у государства, ставшего преемником СССР, как уже отмечалось, проблем и без того хватало.

Именно эта категория людей, для которой любой житель русского мира до сих пор является «своим», без разделения на страны и регионы, долгое время находилась в ожидании действий со стороны того самого русского мира. Важно понимать, что в этом случае опять же потребность заключалась именно в дейст­виях практического характера, прямо влияющих на благосостояние и уровень жизни, поскольку последние 20 лет этот вопрос стоял особенно остро (в духовном плане, напомню, русский мир эти люди любят не за материальные блага, а потому, что считают себя его частью). В этом контексте полезно обратить внимание на то, что в 90е люди уезжали из России и стран СНГ в первую очередь в поисках лучшей, состоятельной жизни.

Таким образом, имиджевая стратегия реальных дел дает именно то, на что в значительной части государств русского мира давно сформировался запрос, — экономическое развитие и рост уровня жизни. Принимая такую стратегию за основу, страны — локомотивы евразийской интеграции открывают дорогу к возвращению народов в единое пространство, поскольку уже евразийское объединение, а не европейское будущее дает надежду на процветание. При этом евразийский вектор объединяет людей, не считающих друг друга чужими и разделяющих одни ценности. Таким образом, та Родина, на которую так хочется вернуться, наконец­то становится гостеприимной. Интеграция европейская в этом смысле диктует постсоветским странам необходимость принимать зачас­тую чуждые и непонятные ценности западного мира и, как следствие, по этому параметру значительно уступает евразийству.

Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод, что Приднестровье, расположенное в окружении далеко не самых дружественных России стран, за счет успешной реализации стратегии реальных дел из форпоста и осажденной крепости в ближайшие годы может стать активно действующим имиджевым центром евразийской интеграции и русского мира. Республика в результате реального развития экономики и торговли вполне может выступать экономическим центром притяжения в регионе. В то же время комфортная среда для союзной, русской идентичности, сохраняющаяся в государстве в неизменном виде, в контексте экономического развития позволит Приднестровью стать также центром социального и культурного притяжения.

Есть все основания утверждать, что новая стратегия русского мира и евразийства позволит превратить Приднестровье в эффективный центр влияния. И Россия, по словам Сергея Лаврова, будет это «только приветствовать».

Вместе с тем необходимо признать, что ситуация сегодня требует гораздо большего включения экспертных и политических ресурсов с целью максимально эффективной реализации интересов России и Приднестровья во всем регионе. Необходима системная деятельность по экспертноинформационному обеспечению защиты прав, свобод и законных интересов жителей Приднестровья (включая российских граждан и соотечественников), подвергающихся опасности вследствие нелегитимных односторонних действий со стороны властей Молдовы и Украины. Не менее важно использование инструментов публичной дипломатии и ресурсов СМИ, способных оказать содействие обеспечению прав и интересов полумиллионного населения Приднестровья и в целом сохранить региональную стабильность и безопасность.

В лице Приднестровской Молдавской Республики сегодня под угрозой оказалась сама Россия — та Россия, которой приднестровцы остались верны. Россия всегда отвечала взаимностью. Несомненно, ответит и на этот раз.

Потому что в Приднестровье от России себя никогда не отделяли.

По материалам медиацентра «Евразийское Приднестровье».





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0