«Два поколения назад...»
Константин Александрович Залесский — российский историк, журналист — родился в 1965 году в Москве. Окончил факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. С 2013 года — научный сотрудник РИСИ.
Автор серии статей в «Губернских ведомостях» и «Парламентской газете» по вопросам государственного устройства, самоуправления и истории государственных учреждений Российской империи, а также биографических справочников.
В 10-х годах XXI века ситуация с историческим самосознанием населения Германии и его отношением ко Второй мировой войне сложилась достаточно сложная и неоднозначная. Это связано с тем, что руководство Германии практически всегда старается выдать желаемое за действительное, создав образ «глубоко демократической страны», переживающей свое «нацистское прошлое», полностью с ним порвавшей и динамично развивающейся.
На высшем уровне не перестают звучать заявления о новых взглядах и новых идеях. «Будущее нации зависит от того, будет ли она в состоянии постоянно находить новые подходы к своему прошлому», — сказала Меркель на церемонии, посвященной 25-летию Немецкого исторического музея в Берлине. «Так могут быть получены из новых взглядов новые идеи», — добавила канцлер. Причем главное направление такой политики, по словам Меркель, как писала влиятельная газета «Вельт» («Die Welt», 23.10.2012), — на примере деятельности Немецкого исторического музея — «показывать роль Германии, которую она играла в мире и продолжает играть сегодня». Другими словами, чисто имиджевую роль: «Музей показывает, что “мы, немцы, действительно хорошо выглядим”»[1]. Действуя в направлении, намеченном правительством ФРГ, этот музей создает видимость отсутствия проблем с историческим самосознанием немцев. Например, на своем сайте, в разделе, посвященном нацистскому периоду истории Германии, он указывает: «Только после окончания войны в 1945 году многие немцы стали стыдиться преступлений и расового безумия нацистского режима, с которым они в течение 20 лет связывали свои ожидания лучшего будущего».
Политика и Освенцим
В 2015 году особое внимание привлекло празднование 70-летия освобождения концлагеря Освенцим, чему предшествовал скандал, связанный, во-первых, с тем, что польские власти не пригласили на празднование президента РФ В.В. Путина, и, во-вторых, выступлением 21 января в эфире польского радио главы МИД Польши Гжегожа Схетины, который, «отвечая на вопрос о приглашении президента России Владимира Путина на 70-ю годовщину освобождения лагеря Красной армией 27 января 1945 года [сказал:] “1-й Украинский фронт и украинцы освобождали [лагерь]. Так как в тот январский день там были украинские солдаты, то они и открывали ворота лагеря”». В связи с явной провокационностью этого заявления, а также в целом с курсом польского правительства, взявшего на себя роль главной движущей силы в публичных акциях по пересмотру роли России (Советского Союза) в победе над гитлеровской Германией, все ждали, как отреагирует руководство Германии. Хотя российские СМИ поспешили заявить, что, «выступая на церемонии, посвященной памяти жертв фашистского концентрационного лагеря Освенцим, канцлер Германии Ангела Меркель напомнила, что его узников освободили солдаты Советской армии», ситуация была несколько другой. Действительно, А.Меркель во время участия в торжествах по поводу 70-летия освобождения Освенцима-Бжезинки 26 января 2015 года заявила, обращаясь к присутствующим выжившим узникам концлагеря: «Годовщина освобождения лагеря Аушвиц-Биркенау советскими войсками завтра отмечается в 70-й раз. Освенцим — миллионы отдельных историй...» Во всей речи это было единственное упоминание об участии советских солдат в освобождении концлагеря, а также вообще о России/СССР, несмотря на то что здесь погибло много советских граждан. Фактически это была простая констатация факта, минимум того, чтобы ее нельзя было обвинить в «замалчивании истории».
Несколько подробнее, но также крайне сжато эту же проблему прокомментировал днем раньше (25 января 2015 года) министр иностранных дел ФРГ Франк Вальтер Штайнмайер, отвечая в ходе достаточно пространного интервью на вопрос газеты «Bild am Sonntag»:
«BamS. Во вторник отмечается 70-летие освобождения Освенцима Красной армией. Президент России Владимир Путин не присутствует. Связано ли это с конфликтом на Украине?
Штайнмайер. Освенцим был освобожден Красной армией. Я уверен, что этот день имеет для России огромное значение. Но кто от какого государства участвует в торжествах, мы комментировать не должны. Я уверен, что это не имеет ничего общего с нынешним конфликтом на Украине. 27 января, в день стыда в Германии, Германия признает свою историческую ответственность за холокост и преступления нацистов против миллионов людей в Польше, в бывшем Советском Союзе и где бы то ни было».
Таким образом, от имени германских правящих кругов Штайнмайер все же констатировал, что Германия — по крайней мере, официально — остается приверженной существующей трактовке результатов Второй мировой войны и преступления фашизма. При этом также показательно, что тот же Штайнмайер, выступая 11 февраля 2015 года с речью, посвященной памяти президента ФРГ Рихарда фон Вайцзеккера, в том числе отметил: «Он призвал молодежь в конце своей речи 8 мая: “Научитесь жить вместе, а не друг против друга”». В этом его выступлении это было единственное упоминание о речи Вайцзеккера 8 мая 1985 года, главный смысл и пафос которой заключался в том, что 8 мая однозначно и без каких-либо оговорок является Днем освобождения от диктатуры национал-социализма. На этом Штайнмайер внимание заострять не стал.
Подобное же «нейтральное» положение заняла администрация канцлера и по вопросу ее участия в празднованиях Дня Победы в Москве и провокационной инициативы президента Польши Б.Коморовского по широкомасштабному празднованию 8 мая 2015 года на Вестерплатте в Гданьске. Как указывал влиятельный журнал «Шпигель» 7 февраля 2015 года: «Ни Меркель, ни президент Йоахим Гаук приглашения из Польши пока не получали. Гаук уже распланировал свой график на 8 мая: он собирается посетить воинское кладбище в Бранденбурге и там почтить память павших советских солдат. Меркель, однако, может полететь сначала в Гданьск, а затем в Москву <...> Примет ли Меркель теперь приглашение, ее канцелярия держит в секрете».
Желаемое и действительное
Однако если официальные лица ФРГ пусть и в недостаточной степени, но все же демонстрируют приверженность традиционным оценкам событий 1945 года, в целом в Германии ситуация выглядит несколько иной. Она не столь благополучна, как ее хотят представить власти ФРГ, хотя тенденции в изменении отношения немцев к истории Второй мировой войны во многом являются следствием проводимой властями ФРГ политики.
Еще в 2003 году А.Г. Здравомыслов в своей книге «Немцы о русских на пороге нового тысячелетия» наметил основные тенденции в динамике исторической памяти о Второй мировой войне, существующие в Германии. «Судя по публикациям на тему о войне и по оценкам моих респондентов, вектор движения немецкого общественного мнения может быть обозначен следующими вехами:
— стремление ввести в дискурс концепцию “равной ответственности” Германии и Советского Союза за развязывание войны и равной “ужасности” войны и, как следствие, дегероизация воинского подвига советской стороны <...>;
— преуменьшение вклада Советского Союза и Красной армии в разгром фашизма в пользу союзников <...>;
— выделение и подчеркивание при обращении к истории войны в Советском Союзе темы коллаборационизма <...>;
— продолжающаяся дискуссия об оценке окончания войны: что это было — “поражение” или “освобождение”? Массовое сознание и средства массовой информации склоняются в пользу “поражения”, несмотря на заявление отдельных политических деятелей Германии об “освобождении” (при этом ни восьмое, ни тем более девятое мая не являются национальными праздниками Германии);
— интерпретация создания и истории ГДР как оккупации Восточной Германии Советским Союзом <...>;
— введение в массовое сознание немцев темы изнасилования немецких женщин советскими солдатами <...>;
— признание вины за холокост (уничтожение 6 миллионов евреев) при игнорировании вины перед русскими, поляками, белорусами, украинцами, то есть перед народами, против которых проводились акции массового уничтожения»[2].
Что они знают о войне
6 мая 2010 года журнал «Штерн» («Stern») поместил под заголовком «8 мая. Что тогда было?» достаточно пугающие результаты опроса stern.de: лишь один из двух немцев смог сказать, что произошло 8 мая 1945 года. Почти половина (45%) так и не смогла ответить, что произошло в Германии 8 мая 1945 года. Особенно велика неосведомленность среди молодежи: более двух третей (68%) немцев в возрасте 18–29 лет не знали, что в этот день вермахт безоговорочно капитулировал и, таким образом, Вторая мировая война в Европе завершилась. Лучше дело обстоит у лиц старшего возраста (здесь лишь 35% не знали этого) и во всех возрастных группах у восточных немцев (только 28% дали неправильный ответ). Неправильно также немцы оценили потери советской стороны. Лишь 18% смогли правильно указать, что за время Второй мировой войны погибло более 20 млн советских людей.
Таким образом, большая часть немцев, несмотря на постоянные заявления властей, практически не проявляет никакого интереса к событиям Второй мировой войны. Так, Вторая мировая война уже не является темой для разговоров у большей части населения. 26%, особенно молодые люди, сказали, что они «практически никогда» не касаются этой темы в семье или в кругу друзей. Для 31% это происходит «редко», для 26% — «иногда», и лишь для 17%, большинство из которых пожилые люди, говорят об этом «часто». С этими данными перекликаются и результаты опроса, проведенного «Sdas Stastistik-Portal» в Германии в 2014 году. на вопрос: «Обсуждают ли в вашей семье события времен Второй мировой войны или уже нет?» — 8% респондентов ответили «часто», 30% — «время от времени», 62% — «никогда». Это говорит о том, что с исключением из общественной жизни старшего поколения тенденция о забвении истории Второй мировой войны стремительно развивается.
Тот же «Sdas Stastistik-Portal» фиксирует постепенное снижение числа людей, обладающих даже самыми элементарными знаниями о событиях 1939–1945 годов. Даже когда речь идет о событиях на Западном фронте (которым в Германии традиционно уделяется значительно больше внимания, чем на Восточном), уровень знаний крайне низок. Так, при опросе относительно дня «D» (высадка союзников в Нормандии), кто был тогда президентом США (Ф.Рузвельт), знали 48% реципиентов (почти 22% затруднились ответить), что высадка прошла во Франции — 54,9% (притом что 14,6% выбрали Пёрл-Харбор), что командовал Эйзенхауэр — 54% (13,3% выбрали Черчилля). Дату 6 июня 1944 года выбрали 40,6% (16,6% — 7 декабря 1941 года).
Однако если знание фактического материала, касающееся военных событий, имеет не столь большое значение, то серьезные пробелы, касающиеся принципиальных моментов, говорят уже о тенденции, направленной на забвение преступлений нацистов. Так, исследование, данные которого приведены 25 января 2012 года на портале «Zeit Online», показывает тревожный недостаток знаний среди молодых немцев, многие из которых не представляют, как назывался крупнейший лагерь смерти. Освенцим уже не является в Германии именем нарицательным: каждый пятый молодой человек не знает, что это название означает нацистский концлагерь, или лагерь уничтожения. 21% немцев в возрасте 18–30 лет, по опросу «Forsa-Instituts» для журнала «Stern», не знают названия «Освенцим». Иначе обстоит дело с людьми в возрасте старше 30 лет: 95% знают о концлагере... Почти половина респондентов никогда не посещали никакого мемориала в концлагере.
Какой она была, та война
Закономерным последствием провоцируемого властями падения интереса к истории Второй мировой войны являются коренные изменения в самосознании немцев, которые теперь уже рассматривают преступления, совершенные нацистами, как нечто относящееся к далекой истории и фактически никакого отношения к современной Германии не имеющее. По данным того же журнала «Штерн», с тем, что Германия до сих пор несет особую ответственность перед другими народами из-за того, что ее войска вторглись на их территорию, согласны лишь 28% немцев. Подавляющее большинство (69%) считает, что немцы должны вести себя так же, как и другие народы. Хотя сравнительно многие не могут сразу ответить, что произошло 8 мая 1945 года, завершение войны — День освобождения — подавляющее большинство немцев (85%) склонны рассматривать как день поражения. По-другому думают лишь 7%.
Примерно такие же цифры дает и опубликованное в 2011 году Институтом социологических исследований в Аллебахе исследование «Большой шаг к нормализации: Состояние немецко-польских отношений. Результаты репрезентативных опросов населения в Германии и Польше». Там на вопрос: «Как вы думаете, должна ли Германия за преступления, совершенные против польского народа во время Второй мировой войны, по-прежнему нести особую ответственность?» — 58% немцев дали ответ «не сказал бы» и лишь 22% согласились с тем, что ответственность сохраняется. При этом более всего — 29% — сохраняют чувство вины немцы в возрасте 60 лет и более.
У немцев, большинство которых на сегодняшний день родились уже после войны, просматривается постоянно усиливающееся желание подвести черту под событиями Второй мировой войны и больше к ней не возвращаться. Немецкие социологи признают характерными, например, следующие высказывания: «Вторая мировая война больше не должна играть какую-либо роль. Она была уже два поколения назад» (53-летний рабочий из земли Северный Рейн — Вестфалия); «Это не должно быть забыто, но я не хочу также оказываться в положении подследственного при каждом удобном случае. Эта тема уже относится к музейной истории, но должна оставаться как напоминание для народа, поскольку всегда важно знать историю, чтобы избежать ошибок в будущем» (53-летний плотник из Бранденбурга). С результатами социологов из Аллебаха согласен и «Zeit Online», который опирается уже на опросы 2012 года, согласно которым на вопрос: «Следует ли подвести черту под нацистским прошлым?» — 65% опрошенных заявили, что немцы не должны нести какую-либо особую ответственность по сравнению с другими народами.
Однако если в Германии социологические службы стараются не концентрировать свое внимание на слишком острых вопросах, чтобы не портить достаточно печальную картину, то в соседней Австрии появляются и более интересные исследования. При этом особых различий в тенденциях между Германией и Австрией нет, поскольку и те и другие во время Второй мировой войны позиционировались как немцы. С этой точки зрения интересна помещенная на сайте влиятельной газеты «Стандарт» («Der Standart») 9/10 марта 2013 года статья Конрада Зейдля (Conrad Seidl) «42% сказали: “При Гитлере не все было плохо”». Там Зейдль пишет: «...более чем каждый второй допускает, что НСДАП в Австрии может победить на свободных выборах... Предположим, что нет закона, предусматривающего наказание за оправдание преступлений национал-социализма. “Были бы нацисты в Австрии с их идеологией фёлькише достаточно сильны, чтобы иметь успех на свободных выборах в Австрии?” <...> 54% ответили, что это было бы вполне вероятно. При этом за большие шансы у нацистов выступают более молодые и лучше образованные реципиенты, а ни единого шанса нацистам не дают пожилые люди. Что касается закона, запрещающего нацистскую пропаганду, то 37% считают его слишком мягким, 50% — достаточным, 13% — слишком строгим». В том же исследовании, проведенном «Linzer Market-Institut», говорится, что 61% респондентов хотят видеть «сильную личность» во главе Австрии. Даже вопрос о том, была ли Австрия в 1938 году «первой жертвой гитлеровской Германии» или же она присоединилась к Германии добровольно, остается спорным: незначительное большинство (53%) считает, что связь осуществляется добровольно, а 46% видят Австрию в роли жертвы. Но при этом лишь 15% считают, что сопротивление тогда, в 1938 году, было бы полезным, 42% — что положение Австрии в этом случае ухудшилось бы, а 43% — что не было бы никакой разницы.
Тенденции, о которых писал Здравомыслов, сохранились и в 2015 году, хотя они и не приобрели «обвального» характера, не приобрели довлеющего характера, что связано с официальной позицией руководства ФРГ, которое не хочет международных осложнений и даже обсуждений, которые могут привести к обвинению его хотя бы в подозрении на ревизию истории. Однако «отношение к войне потерпевшими поражение (Германия и ее союзники) характеризуется попытками вытеснения из исторической памяти самого события, отказом от коллективной вины немцев и перекладыванием ответственности на руководство (остальные — «исполняли приказ»), подменой виновников развязывания войны (теория «превентивного удара»), палача и жертвы, обвинением победителей (в первую очередь Красной армии) в жестокости, насилиях, преступлениях, акцентированием внимания на частных вопросах, на страданиях самих немцев, и др.», как пишут Е. и А. Сенявские в статье «Вторая мировая война и историческая память: образ прошлого в контексте современной геополитики» для Фонда исторической перспективы.
8 мая — победа или поражение?
Реальную ситуацию с оценкой событий 8–9 мая 1945 года в Германии можно проследить, например, на освещении пафосной и получившей широкую прессу официальной и фактически главной выставки, посвященной этим событиям, организованной Германским историческим музеем «1945 — Поражение. Освобождение. Новое начало». Подзаголовок выставки, проходящей с 24 апреля по 25 октября 2015 года: «Двенадцать стран Европы после Второй мировой войны». На официальном сайте музея среди прочего значится: «По случаю 70-й годовщины капитуляции Германии выставка показывает ситуацию сразу после окончания Второй мировой войны и в послевоенные годы в Германии, Австрии, Чехословакии, Польше, Великобритании, Дании, Норвегии, Люксембурге, Нидерландах, Бельгии, Франции и Советском Союзе», где СССР помещен последним. Однако на туристическом сайте «Visit Berlin» об СССР вообще нет упоминания.
Время от времени в Германии появляются публикации, направленные на провоцирование дискуссии о значении для страны событий мая 1945 года. Характерным примером может служить статья Майкла Градта на сайте Копп-Ферлаг «8 мая: День освобождения или День разъединения?», где автор поднимает вопрос: стоит праздновать 8 мая — День разъединения Германии, или 3 октября — День воссоединения? В этой статье приводится весь список «претензий» к странам-победительницам, и прежде всего к России, которые постоянно муссируются при обсуждении вопросов, связанных со Второй мировой войной.
«Давайте еще раз посмотрим, чем, собственно, являлось “освобождение”, которое мы сегодня “празднуем”...
— после безоговорочной капитуляции державы-победительницы взяли на себя управление над Германией;
— Германия была разделена на четыре оккупационные зоны <...>;
— Сталин использовал концлагеря (например, Бухенвальд, Заксенхаузен), построенные нацистами, в качестве тюрем для политических противников;
— акты произвола и экспроприации имели место во всех оккупационных зонах;
— немецкие территориальные потери: Силезия, Померания, Восточная и Западная Пруссия, Познань, Судетская область, Эльзас, Лотарингия, Эйпен-Мальмеди;
— 12 из 14 миллионов немцев лишились крова, более двух миллионов из них были убиты или пропали без вести;
— массовые изнасилования немецких женщин и детей <...>;
— города Германии, чтобы принудить ее к безоговорочной капитуляции, были разрушены авианалетами; в результате воздушных ударов по городам погибло около 600 000 гражданских лиц, в том числе 80 000 детей;
— в 1945 году Потсдамская конференция держав-победительниц приняла решение сохранить уровень жизни немецкого населения на самом минимуме; союзники запретили помощь от Красного Креста <...> (по оценкам историков, от голода зимой 1945/46 и 1946/47 погибло от нескольких сотен тысяч до миллиона человек <...>);
— более 11 млн немцев оказались в плену, из которых умерли около 1,2 млн <...>;
— союзники демонтировали важные промышленные объекты <...>.
Неужели все это повод для празднования?»
Подбор позиций в этом списке изначально тенденциозен, поскольку сознательно нарушается причинно-следственная связь: последствия войны для Германии рассматриваются без обращения к преступлениям нацистской диктатуры, от которой и была освобождена Европа, в том числе и сам немецкий народ. Цифры же потерь также сознательно даются без их сравнения с потерями других стран, понесенными в результате действий немецкой армии и нацистских карательных служб. А эти потери — среди военнослужащих, мирного населения и военнопленных — многократно превосходят приводимые в статье. Кроме того, данный автор (и его коллеги) сознательно использует как не соответствующие действительности пропагандистские штампы (например, о «миллионах немок, изнасилованных Красной армией»), так и предвзятую подачу материала (например, когда идет речь о территориальных потерях Германии, игнорируется факт, что значительная часть этих территорий была до этого насильственно присоединена к Германии).
Этот список и является той основой, вокруг которой строятся практически все фальсификации относительно итогов Второй мировой войны. И, как видно из его содержания, он направлен прежде всего на широкие слои населения Германии, которые не обладают необходимым грузом знаний и готовы на веру принимать пропагандистский продукт. Именно эти положения являются основной якобы фактологической базой для фальсификаций истории Второй мировой войны.
Как мы видим, за 70 лет, прошедших со дня окончания Второй мировой войны, историческое самосознание немцев существенно изменилось. Мало того, в ближайшем будущем оно будет продолжать меняться (по мере ухода со сцены старших поколений) со все более увеличивающейся скоростью. Основная составляющая этих тенденций — отказ рассматривать Германию периода нацизма как государство, имеющее связь с современной ФРГ. Следствием этого является перенос нацизма, истории Второй мировой войны и фактора Победы над нацизмом исключительно в историческую плоскость и тем самым разрыв связи с современностью.
[1] Уставной фонд Немецкого исторического музея был утвержден 28 октября 1987 года канцлером Гельмутом Колем и мэром Берлина Эберхардом Дипгеном по случаю 750-летия города. Причем первый директор музея, К.Штёльцль, заявил, что ему разрешено проводить независимую политику. Ежегодно музей получает из бюджета 19 млн евро. В 2012 году он провел 200 тематических выставок, которые посетило до 12 млн человек, в том числе около 4 млн иностранцев, в связи с чем министр культуры Бернд Нойманн (ХДС) назвал музей «исторической визитной карточкой Германии».
[2] Здравомыслов А.Г. Немцы о русских на пороге нового тысячелетия. Беседы в Германии: 22 экспертных интервью с представителями немецкой интеллектуальной элиты о России — ее настоящем, прошлом и будущем: Контент-анализ и комментарий. М.: РОССПЭН, 2003. С. 502–503.