Священный Синод Русской Православной Церкви (РПЦ) своим решением от 29 мая 2013 года (журнал № 57)^[1] утвердил для использования в официальных церковных документах и изданиях, в том числе богослужебных, следующие именования: «Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской» вместо «Собор новомучеников и исповедников российских»; «Неделя всех святых, в земли Русской просиявших» вместо «Неделя всех святых, в земли российстей просиявших». А на заседании 13 июля 2015 года (журнал № 48) Священный Синод утвердил внесение изменений в последование «Недели всех святых, в земли Русской (уже!) просиявших»^[2], где полностью заменил употребление наименования «российский» на «русский»^[3].

В качестве причины этих изменений было названо то, «что каноническая ответственность Русской Православной Церкви простирается на многие государст­ва». Честно говоря, совсем непонятно, какая разница для прихожан РПЦ других государств, например Японии, между прилагательными «русский» и «российский», а вот для антирусской пятой колонны в Украинской Православной Церкви, которая сегодня открыто выступает за «автокефалию», то есть независимость УПЦ от Московского Патриархата^[4], в свое время это имело огромное значение, ведь украинские националисты готовы мириться с понятием «руськый», считая себя прямыми наследниками Киевской Руси, но не с «российский», отождествляя последнее с современной Россией^[5]. Поэтому «украинофильская» часть священноначалия и духовенства УПЦ, используя доступный административный ресурс, давно уже борется с российским именем в Украинском Православии.

Вот как известный киевский обновленец и сторонник автокефалии Украинской Церкви протоиерей Андрей Дудченко рапортует перед униатами и украинскими раскольниками на международном симпозиуме в Торонто (Канада) в 2014 году о своих «успехах» по украинизации УПЦ и делится дальнейшими планами: «Память “всех святых, в земле российской просиявших”... в календарях, издающихся Киевской митрополией, [теперь] значится как “всех святых, в землях Руси просиявших”, однако во всех церковнославянских богослужебных книгах речь идет именно о «российских» святых. Прилагательное “российский” употребляется и в других службах почитаемым русским святым или иконам Божией Матери. [Поэтому] в богослужебных книгах, которые издаются УПЦ, необходимо отредактировать тексты этих служб, заменяя “российский” на “русский” или “державу российскую” на “державу нашу” и т.д.»^[6]

Таким образом, получается, что Священный Синод РПЦ пошел на поводу у украинских автокефалистов, которые сегодня уже не стесняются открыто выступать против РПЦ и лично Святейшего Патриарха Кирилла.

В связи с этим хотелось бы привести несколько доводов о нецелесообразности искусственной замены «российского» имени на «русское» в новых изданиях требников и служебников.

Во-первых, эти реформы уже не могут умиротворить «украинофилов» УПЦ, которые в новых политических условиях открыто враждебны уже ко всему русскому.

Во-вторых, внутри России это может быть воспринято как попытка РПЦ засвидетельствовать свою узконациональную направленность, ведь сегодня бытует стереотип, что «русские» — это титульная нация, а «россияне» — это граждане Российской Федерации других национальностей.

В-третьих, ориентация на современное противопоставление «россий­ское»–«русское» — это явный модернизм, полностью игнорирующий историческую традицию.

Любой историк может подтвердить, что в исторических документах понятия «русский» и «российский» были идентичными. Обратимся, например, к той же истории Украины. «Россия», «Русь», «российский», «русский» как синонимы используют в своих текстах для обозначения территории, народа, языка и религии Украины духовные писатели XVI–XVII веков, такие, как монах Иоанн Вишенский, архимандрит Захарий Копыстенский, священномученик Афанасий Брестский и др. Дело в том, что наряду со славянизированной и разговорной формой «Русь», «русский» православные полемисты в своих текстах употребляли греческую транскрипцию этого слова, заменяя «у» на «о» — «Россия», «российский», что в определенной мере должно было служить показателем высокой образованности писателя^[7]. Особенно с 20-х годов XVII века употребления слова «Россия» (Ρωσία), а не «Русь» стало на Украине своеобразным «брендом православного интеллектуала»^[8]. Вместе с тем, как подчеркивает украинская исследовательница Н.Яковенко, употребление греческой кальки «Ρωσία» было манифестацией антилатинских (антипольских) настроений в православной среде Украины, указывающее на родство с греческой, «материнской церковью» в противовес латинству. А после Брестской унии 1596 года, стремившейся оторвать православных Речи Посполитой от Константинопольского Патриархата и подчинить папе римскому, «поле для “греческого” именования Руси было расчищено, и слово “Россия” триумфально ворвалось в употребление православной элитой»^[9]. Поэтому сложившееся сегодня на Украине мнение, что понятия «Россия» и «российский» всегда применялись исключительно к населению современной России, а «Русь», «русский», «русин» было самоназванием населения Украины совершенно не соответствует действительности.

Этот тезис еще в XIX веке на основании множества цитат первоисточников опроверг историк Юго-Западного края М.А. Максимович: «Не очень давно было толкование о том, будто Киевская и вся западная Русь не называлась Россией до ее присоединения к Руси восточной... или Московской. Чтобы уничтожить навсегда этот несправедливый и нерусский толк, надо обратить его в исторический вопрос: когда в Киеве и в других западнорусских областях своенародные имена: Русь, Русский начали заменять, по греческому произношению их, именами Россия, Российский? Ответ: с 90-х годов XVI века... вскоре после того, как земля Киевская и все княжество Литовское были присоединены к Польше, на Люблинском сейме 1596 года. Основанием такого ответа служат тоговременные акты, письменные и книги, печатанные в разных областях русских, присоединенных к Польше»^[10].

Более того, как утверждает авторитетный украинский историк Петр Толочко, греческая транскрипция русского имени «Россия» была перенята в Московском царстве из Киева. Под влиянием гетмана Богдана Хмельницкого греческая калька «Россия» была перенята писцами царской канцелярии в Моск­ве, которые изменили саму царскую титулатуру, начав употреблять «всея России» вместо прежнего «всея Руси»^[11]. После этого греческая форма окончательно восторжествовала и в Церкви Российской империи.

Однако со времен Сталина по идеологическим соображениям, дабы не было отождествления Церкви с дореволюционной Россией, в официальном наименовании Православной Церкви и титуле патриарха целенаправленно изменили греческую форму русского имени на славянскую.

Вот как об этом говорится в Записке Г.Г. Карпова о приеме И.В. Сталиным иерархов Русской Православной Церкви: «Одобрив предложения митрополита Сергия (Старгородского), т. Сталин спросил: как будет называться патриарх? <...> Сергий ответил, что эти вопросы предварительно ими между собой обсуждались и они считали бы желательным и правильным, если бы правительство разрешило принять для патриарха титул патриарха Московского и всея Руси, хотя патриарх Тихон, избранный в 1917 году, при Временном правительстве, назывался патриархом Московским и всея России»^[12].

Но эти изменения носили юридический характер и не касались богослужебной традиции Церкви.

В-четвертых, грамматические нормы написания имен собственных церковно­славянского языка ориентированы на греческую грамматику, исходя из чего в богослужении более правильно употреблять греческую транскрипцию «Ρωσία» — «Россия», «российский», а не славянскую — «Русь», «русский». Поэтому в большинстве богослужебных текстов мы находим именно греческую форму русского имени, хотя часто могла употребляться и славянская форма, как, например, в службе «Всех святых, в земле Российской просиявших», где имена «Россия», «Русь», «российский» и «русский» употребляются как взаимозаменяемые.

Таким образом, проведение искусственной редакции русского имени в богослужебных текстах не имеет под собой никакого основания и может быть расценено не иначе как попытка модернизации богослужения Русской Православной Церкви.