* * *
Какая грустная весна!
Вздыхая, хрустнула сосна,
И красные кусты ольхи
В напрасных бусинах легки.

На ветках — капли облаков,
И ветры катятся легко,
И в русле стынущей реки
От грусти льды еще глухи.

Легко и весело в лесах
Лихому свету поплясать…
Осинник сослепу грустит.
И все — у Господа в горсти.


* * *
Куплю себе велосипед с корзиной:
Быть может, красный или темно-синий,
И понесут меня по всем откосам
Сверкающие спицами колеса.

Шуршаньем шин заслушаются птицы,
И сосны замелькают, словно спицы,
И понесут меня по звонким плесам
Сверкающие брызгами колеса.

Я нагружу корзину всякой снедью
И полечу тропой велосипедной,
И пыль земная выкрасит без спроса
Сверкающие скоростью колеса.


* * *
                        Ты знаешь, чем сегодня пахнет рай?
                                                       Юлия Костарева

Я знаю, чем сегодня пахнет рай!
Он пахнет солнцем в мокнущих осинах
И радугой, шагнувшей через край
Сырого леса мимо сосен синих.

И радостью от радуги живой —
Моста цветного от земли до Бога, —
И долу наклонившейся травой,
И отблесками поля голубого.

Мой рай сегодня пахнет тишиной
И голосом всезнающей кукушки,
И света убегающей волной
По волнам иван-чаевых макушек.

Еще немного тресками костра
И паром, опаляющим мне брови,
И сыростью, едва падет роса...
А запахи иные там не бродят.


* * *
Звезда разбилась
И зеркальной пылью
Закончила свое житье-бытье.
Ее осколки, верно, не забыли
Про детство беспечальное мое.

И в каждом — зимы
Отразились кругло,
И тени дня, и окон огоньки,
И елка, и единственная кукла,
И бабушкины с луком пироги.

Жемчужное,
И белое на синем,
И золотые блики на полу…
Звезда упала,
Раскатились зимы,
Как радужные бусины по льду.


Пролески

Глянуло небо
На грешную землю,
Брызнуло голубизною
Весенней.
И появились
Повсюду пролески —
Мелкие капельки
Браги небесной.

И, зеленея
От гроз изумленья,
Небо уставилось
В зеркало-землю.
В каждой лазоревой
Звездочке малой
Горнее небо
Себя узнавало…


* * *
Сижу беседую с костром,
А он искрой грустит
И хворостом — сухой сосной —
Трескуче шелестит.

«Ну, как живешь, мой рыжий друг?
Что угли, как зола?
Как дождь с небес и лес вокруг
И все твои дела?»

А он в ответ: «Копчу-дымлю,
Пугаю комарье,
А грусть-тоску огнем палю —
И в том житье мое.
А если мокрые дрова
И дождик обложной,
Стараюсь я не унывать,
В углях едва живой…»

Сижу беседую с костром
И радуюсь ему:
И грустный, а в ночи густой
Он разгоняет тьму!


* * *
Россия, серая стерня^[1],
И пылен плат ее лоскутный.
Но в ней какая-то струна
Звучит как будто ниоткуда.

И срубы серы, и стога,
Сарайки, бани, косогоры,
Речушки мелкой берега,
И своды неба, и соборы.

Но встанет радуга-дуга…
Смотри, смотри же, глаз незрячий,
На перламутры-жемчуга
Российской серости невзрачной.