Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Земский Собор или Учредительное собрание

(Самодержавная Монархия Божией милостью
или неограниченная Монархия волею народа)
 

Необходимо различать две монархии в России: Никоновскую и Петровскую. Первая монархия — Божией милостию — проповедана была Никоном в его речи на Соборе 1654 года, включенной в предисловие к Служебнику 1655 года и в Кормчую (свод действующих законов): «Два дара Бог дал людям в Своей благодати: священство и царство, из которых одно служит божественным, а другое правит человеческими делами, но оба, происходя от одного и того же начала, украшают человеческую жизнь; они только тогда могут выполнять свои призвания, если будут заботиться о сохранении между людьми божественных и церковных правил». А Петр I в параграфе 20-м «Воинских артикулов» говорит: «Его Величество есть самовластный Монарх, который никому на свете о своих делах отчета дать не должен, но силу и власть имеет свои Государства и земли, яко христианский Государь, по своей воле и благолепию управлять»; а в «Правде воли монаршей», вошедшей в полное собрание законов Российской Империи, ближе определяется происхождение сей власти. Для объяснения абсолютной власти монарха, по Гоббсу, служит идея договора об учреждении власти народом и передачи ее монарху целиком, без каких-либо ограничений, так что Монарх может применять правила: Quod principi placuit, legis habet vigorem[1].

Так изменяется самая основа власти, поставленная на человеческую основу договора милостью народа, и через это подвергается всем колебаниям, которым может подвергаться всякое человеческое установление. Никоновское самодержавие остается самодержавием Грозного, в котором самодержавной властью называется верховная власть, покоящаяся на собственной силе: это власть самодовлеющего этического принципа Православия: смирения перед Церковью. Самодержавная власть имеет свои собственные, ей присущие, а не данные извне права; в ней воплощаются самобытность и державные права нации, выработанные потом и кровью многовекового исторического развития; эта власть — от всякой другой власти независимая, как учил граф Сперанский. Власть русского Царя — самодержавная и самородная, не дарованная другою властию. Она в основе своей имеет не юридический факт, а все историческое прошлое русского народа. Самодержавие в таком понимании отличается от свойств власти — верховенства и неограниченности. Под верховенством власти разумеется то, что эта власть нейтральная, умеряющая, учредительная, власть последнего решения во всех сферах — в законодательной, административной и судебной. Власть может быть самодержавной и в известном смысле ограниченной, хотя бы положениями, вытекающими из собственного понятия самодержавного православного Царя, взращенного историей народа. Самодержавие, говорит И.С. Аксаков, учреждение вполне родное; отрешенное от народности, оно перестает быть русским самодержавием и становится абсолютизмом. Когда он говорит, что народу — сила мнения, а Царю — сила власти, то он в этой фразе выражает сознание необходимости для власти питаться от народных источников. Карамзин отвергал самовластный абсолютизм, когда говорил, что Государя нельзя выделить из духовного единства народа, а потому Государь не вправе отдать русские губернии Польше. Самодержавная власть ограничена тем, что пребывает в сфере народных понятий; она ограничена принадлежностью к народу и единением с ним. «Будучи связана с высочайшей силой нравственного содержания, наполняющего веру народа, составляющего его идеал, которым народ желал бы наполнить всю свою жизнь, монархическая власть, — пишет Тихомиров, — является представительницей не собственно народа, а той высшей силы, которая есть источник народного идеала. Признавать верховное господство этого идеала над своей государственной жизнью нация может только тогда, когда верит в абсолютное значение этого идеала, а стало быть, возводит его к абсолютному личному началу, то есть Богу».

Самодержавие живет в народе и в Церкви. Царь сам себя ограничивает в проявлениях власти государственной, а в отношении к Церкви он ограничен ее каноническими нормами. Царь, как выразитель народной веры, его чувств, мыслей, упований, не может в своих деяниях не признавать строя Церкви, вытекающего из ее канонов. То ограничение в признании Царем только христианской веры, а не канонов, которое введено Петром, и его самовольное законодательство в недрах Церкви и есть абсолютизация Царской власти, ибо здесь забыты границы государства. Церковь не есть только вера, но и церковный закон и жизнь по вере, как напоминает Никон в своем «Раззорении». Задачей монарха является поддержание и развитие условий, необходимых для развития этих высших устремлений, и тех условий, которые облегчают для самого Монарха быть в единении с народом, то есть быть в Церкви. Под Церковью я разумею не только иерархов, не демократическую общину, а всю совокупность православных христиан, объединенных верой, иерархией и таинствами. Члены этой Церкви состоят в единении ее с другими членами Вселенской Церкви через своих прославленных святых. Вот какой церковный голос непогрешим в своих указаниях верховной власти этического начала в государстве, ведь не следует забывать, что в Церкви голоса не подсчитываются, а взвешиваются; поэтому я и говорю о святых, имена Иоанна Златоустого, Иоанна Дамаскина, Федора Студита — всегда пред нами. Только во имя этих религиозно-нравственных начал Самодержавная власть получает свое верховенство; только через это она может быть нравственной силой, удерживающей государство от зла.

Абсолютизм обосновывается в России впервые Петром I, и только с того времени совпадают выражения «Самодержавие» и «неограниченность», вновь разъединенные в Основных Законах 1906 года. Необходимой предпосылкой для изменения Царской власти явилось бы только изменение в самой религиозной жизни народа. А где налицо это изменение? Разве можно признать в России изменение веры при наличии сонма мучеников, сотен епископов, десятков тысяч священников, за веру? Их нельзя забывать, их можно только прославить. В истории гонения на христианство Москва явилась действительно Третьим Римом, и страдания Русской Церкви получили вселенское значение по своему масштабу и внутреннему смыслу. Рим Апостольский претерпел страшные гонения от язычества. Греческий Константинополь пережил мусульманское иго и крестовые походы. На Русскую Москву обрушились самые страшные удары воинствующего безбожия с претензией на мировое владычество. Гонения выросли и в силе, и в объеме. Декоративное создание Патриаршества, в существе дела лжепатриаршества, нельзя же считать за выражение народных чувств и верований! Сколь важно сохранение Самодержавия от превращения его в абсолютизм, показывают заявления многих русских мыслителей. Отрешиться от Самодержавия — равносильно отречению от своей истории, вековых трудов и усилий по собиранию земли Русской и сплочению ее в одно целое, могучее государство. Самодержавие — святыня Русской народной жизни, оплот против разрушающего влияния социализма (в смысле философско-политической доктрины). «Самодержавие создало Россию, и выросшая в иных условиях, чем западные государства, Россия будет жить под эгидой Самодержавия или погибнет вместе с ним», — говорит профессор В.Д. Катков, а М.Н. Катков говорит, что с Самодержавием Русского Царя соединено самое существование России. Победоносцев отмечал, что государственная власть основана на единстве духовного самосознания между народом и властью — на вере народной. При раздвоении этого сознания власть подтачивается в своем основании. С этой точки зрения внесение иных начал (абсолютизма) в Царскую власть мы и рассматриваем как ее подрыв в XVII веке, который начал подтачивать древнюю основу русского государственного строя. Уход Никона с Престола Патриаршего и есть исторический протест против абсолютизации государственной власти, а не восхищение на себя Царской власти. Самодержавие священно по своему внутреннему значению, будучи великим служением перед Богом. Государь — великий подвижник, несущий бремя власти, забот о своем народе во исполнение заповеди «Друг друга тяготы носите». Церковь освящает это единение Царя с народом как верность подданства, через которую безусловное подчинение подданных приобщает их к соучастию в этом служении. С этой точки зрения служение Никона было не только служением его Церкви, но и выполнением долга верноподданного в чине первосвятителя: он отстаивал уже существовавшее ограничение Царской власти, вытекающее из ее понятия, а не создание какого-либо нового. И Патриарх явился лучшим союзником и опорой Православного Царя, как то видно из деятельности Первосвятителя Макария, Патриарха Гермогена и особенно Патриарха Никона, а не оппозицией Царю.

Этому миросозерцанию отвечает представление о том, что Государь есть выражение веры народной, а не его воли. Этому миросозерцанию противостоит другое: Государь есть выразитель воли народной, как император в Римском Праве, получивший свои права от народа через lex regia[2], а в наше время через Учредительное собрание. Государь, как выразитель народной веры, не мог отказаться от власти в пользу учредительного собрания, ибо в этот момент он перестал быть Царем — выразителем народной веры, перестал воплощать основную стихию народа и перестал быть носителем монархической легальности; он не мог совершить скачка в пользу легальности демократической, да и Правительствующий Сенат не облек его воли в форму высочайшего волеизъявления через распубликование. Монарх есть сам учредительная власть и как таковой не мог ставить себя в зависимость от другой учредительной власти. Только в революционном тумане-угаре могли быть такие изъявления, но этим изъявлениям такая же цена, как этому угару: в нем, однако, слышим отзвуки петровско-гоббсовской теории народного суверенитета. Монархическая же власть характеризуется полной независимостью от народной воли и подчинением народной вере, духу и идеалу. Только через это она становится верховной. Выражением первого миросозерцания, представляющего Государя как выразителя народных мыслей и верований, является Земский Собор — общенародное учреждение, из всех классов (но не сословий, которых тогда не было еще) общества, выбравшее в 1613 году носителя Царской власти, выразителем же другой демократической идеологии, имеющей не то создать, на каких-то новых произвольных началах, не то вовсе уничтожить Царскую власть, является Учредительное собрание, собранное из представителей всех партий, или другие его суррогаты, вроде военных переворотов, берущих на себя выражение народной воли, как то было при вступлении на Престол Императрицы Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины II или при низложении Императора Николая II.

Восстановление власти Православного Патриарха на свободном поместном соборе и Православного Царя, по благословению Патриарха, через Земский Собор явилось бы восстановлением подлинных начал Русского Государственного Права в лице Православного Царя и Православного Патриарха.

Публикация Михаила СМОЛИНА.

 

[1] Что князь решил, то имеет силу закона (лат.).

[2] Закон суда (лат.).





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0