Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Невидимый хор

Василий Павлович Нацентов родился в 1998 году в селе Каменная Степь Таловского района Воронежской области. В настоящее время учится на втором курсе географического факультета Воронежского государственного университета.
Стихи публиковались в журналах «Подъем», «Наш современник».
Участник Воронежского областного совещания молодых литераторов 2016 года. Член литературной студии «Современник» при Воронежском региональном отделении Союза писателей России (руководитель Зоя Колесникова). Член Совета молодых литераторов СП России.
Живет в Воронеже.

* * *
Так умирают о весне,
так тихо — сказано и тесно —
на тополь валит свет и снег,
доверчиво и бесполезно
грустит и верит пешеход,
хрустит, хрустит и рассыпается,
как белый хлеб больных высот,
твое трепещущее платьице.
Холодный свет моей строки
на голом поле сжатой мысли,
где от руки и до руки
идут седые старики
и беды бледные повисли.


* * *
Растаял снег и обнажился двор.
Тепло и серо. Мокрые собаки
из будки в будку важный разговор
ведут лениво. Символы и знаки
весны и сна меняются вдали,
и катится промасленное слово.
Живи и ничего не говори,
храни тепло немыслимого крова,
крахмальной скатерти простую наготу,
пустую вазу, пепельницу, лица,
слезу в глазу, большую темноту.
Не говори. Нам не наговориться.
Растаял снег...


* * *
Полынья моя...
Л.Губанов

1

Рука и водка. Полынья. Полина.
Толпятся тени, тени на полу,
и тянутся в окно подобьем клина,
последнему помятому крылу
мой белый выдох, горький и обманчивый,
закуска губ, обветренное «о»
колечком дыма было и не значило,
немое и земное, ничего.
Как будто воздух окриками взгляда
напрягся в жилах долгой темноты,
где снегопад предчувствием распада
и первым ощущеньем пустоты.
Сажать цветы, и верить идиотам,
и жить печалью чахнущей травы,
оправдываю губы и длинноты
холодной водкой вяленой строфы.
И ранним быть и раненым — и только —
молчать и пить по черным запятым.
Любви и речи скомканная койка,
как тонких сигарет надменный дым,
бледнеет, тяжелеет рукавами
моей зимы по улицам Москвы
сыреющими, рыхлыми словами
на повороте рыжей головы.


2

На повороте первого трамвая
ресничка на малиновой щеке
пером из облака и снега убывает
любовью в перечеркнутой строке.
По кругу ритма, юности и света
тугая мысль сгибается в дугу,
и режет память рев мотоциклета
в непостижимом сохнущем кругу.
По швам, по каплям нежности и водки —
на голос глаз, на голос глубины
по контурам слабеющей походки
тоски и правды, смерти и страны.
Целуй меня — о музыка, о мука,
о сигареты синие — дотла,
к трамвайному прислушиваясь стуку
из-за обрыва боли и угла.


3

Из-за угла легла порожним облаком
на мякоть глухозимья голова.
Как вязанку по снегу, тянут волоком
ненужные слова. Права, права
и ворожба немеющего дуба,
и дуб, и хруст дубового листа.
От поцелуя, церкви, от креста,
от губ, от горьких губ. Какие губы!
...Жива синица очерком полета,
жива синица, значит, не умру,
но полечу и вылечу о чем-то
по черному, опухшему двору.
И вмерзнет взгляд в смертельную петлю.
Взросленье слез. Пересеченья света,
любви и воздуха уставшего поэта
на этом
и на том краю.


* * *
Мой мокрый шелест крыльев и листвы
по каплям рассыпается и тает.
О чем у вечера, о девочка, есть вы,
о чем любовь любая облетает?
На тротуарах траурно, темно.
Как в темноте родные губы курят,
как пьют они дешевое вино,
как все равно — живу я!
Ненужный жар остыл у слов и лиц,
горячему, чужому — не с кем, нечего.
Осенний край беспомощных синиц
у ваших рук — несказанно, невстреченно.
У ваших ног, нагие, бестолково
толпятся оловянно дерева,
нащупывая истинное слово,
выстукивают глупые слова.


* * *
Семафоры. Серафимы. Одиночество в снегу.
Горький шепот шестикрылый светлым словом берегу.
В умирающих ладонях, в рыхлом воздухе видны
недоступные перроны неслучившейся страны.
Плачет женщина, — я с нею должен быть. От долгих слез
даль двоится талым стуком утекающих колес.
По высотам, по пределам, по горбатым городам
отступающее тело — наступающим снегам.
О, душа! Глаза и голос — ломким локтем — в пепел, в плен
о весне, о первом платье выше смерти и колен.


* * *
И все же — говорить. Молчать куда сложней,
молчать — куда? о ком? — невыносимей.
Размазанные абрисы расседланных коней
на горизонте очертанье линий
приобретут и будут таковы,
и превратятся в знаки снегопада
распущенные волосы листвы,
подтёки туши, всхлипыванье сада.
Ах, мне бы ткнуться мордой и дышать,
так дышит пес в прокуренную варежку
хозяина ушедшего, мешать
нельзя ему. И губ холодный краешек
так строг и нем, все зная наперед,
так страшно и предательски спокоен,
что поцелуй прощальный не берет,
и он, невзятый, звуком колокольным
за тишь бытийности летит. Я постою
и восвояси зашагаю скоро
назад, на землю скорбную свою,
в разноголосицу невидимого хора.


* * *
Купить билет до Таловой. Устало
в синичьей перекличке плыть туда,
где для меня пол-осени болтало
чахоточную даль. Стоит вода.
Ждет холодов хиреющий, сипящий,
не спящий лес без снега. Без следа —
на дальний свет, знакомый, говорящий
за всех ушедших. Первая звезда,
зеленая с тоски и перепоя,
качается, чему-то вопреки,
у нищего вечернего покоя
на берегу руки или реки.
Все плыть да плыть под шорохи и охи
червонных вётел, горьких, гулевых,
куда-нибудь к скончавшейся эпохе,
лежащей на развалинах живых.


* * *
На тихой даче в мокрой темноте
горчит доска от старости и скуки,
в железный ковш, как в маленький предел,
сочится небо, воплощаясь в звуки.
Я знаю свет далекого окна,
кривые ветки вечера и груши.
Шумит весна, нездешняя весна,
шумит она, а мне — сидеть и слушать,
как смысл и звук съедает тишину,
как рыжий кот по чердаку крадется.
Шумит весна. Не чувствую весну.
Так чувство смерти слабым не дается.
Настольной лампы мутное пятно
лежит клеймом печально и знакомо.
И светится далекое окно,
окно любви, усталости и дома.
 





Сообщение (*):

Люба

20.04.2018

И правда невидимый!

Зоя Колесникова

24.04.2018

добрый день, Владислав Владимирович! И поэты, и те, кто любит стихи, очень хотят увидеть и прочесть "невидимый хор" Василия Нацентова. А то плучается, что он и правда невидимый без кавычек. С уважением, Зоя Колесникова

Редакция

27.04.2018

Апрельский номер полностью появится в начале августа.

Комментарии 1 - 3 из 3