Цветение и тишина

Николай Иванович Коновской родился в 1955 году в селе Варваровка Алексеевского района Белгородской области. Служил в армии, работал на заводе, на стройках, в охране РЖД. Окончил Литературный институт имени А.М. Горького. Печатался в журналах «Москва», «Молодая гвардия», «Наш современник». Автор книг «Равнина» (1990), «Твердь» (1990), «Зрак» (2004), «Врата вечности» (2005), «Тростник» (2010). Член Союза писателей России. Живет в Москве.
Ангел мой, радость моя...
Жить бы, бесстрастно приемля
Мир, — как над полем звезда...
День убывает. На землю
Скоро придут холода.
Птицей рассветною пела,
Только, тревогу тая, —
Что ты в грядущем узрела,
Ангел мой, радость моя?..
Сумраком дышат овраги.
Лето — зови не зови!
Все, что к смиренью и благу,
Господи, благослови!
Душу сжигавшие страсти
Время сотрет без следа...
Похолодеют запястья.
Заледенеет вода...
И на угрюмом просторе,
Диком просторе пустом
Сердце — очистится горем,
Реки — очистятся льдом.
Помнишь ли?..
Только глаза лишь закрою,
Снится — мученье и свет! —
Боготворимый тобою
Край, где я не был сто лет.
Канут все небыли-были
На деревенское дно,
Где в двухведерных бутылях
Юное бродит вино...
Помнишь ли, как из бокала
Прошлого — за годом год —
Счастья вино истекало,
Да не попало нам в рот?..
Вот и блаженное лето прошло
Жаром студило и холодом жгло —
Вот и блаженное лето прошло.
Вот и короткое лето прошло,
Стало вокруг первозданно голо:
Смотрится в душу сквозь сетку ветвей
Мир, обнаженный до сути своей.
В волглой бездонности стынет ветла —
Красное лето сгорело дотла.
Перетирается в пепел и прах
Прошлое — на леденящих ветрах.
В сонной реке замерзает вода.
Красное солнце плывет в никуда.
Эхом оборванным дрогнула нить —
Сердце, которое не возвратить.
С лихом дружилось и с горем везло...
Красное лето, сгорая, ушло.
Свет огненный
Свет огненный!.. Стоять дивиться,
Взираючи из-под руки,
Как дерзновенны эти птицы,
Как эти сосны высоки, —
Неумолкающи, певучи, —
Лишь в кронах зашумят ветра!..
Как раскалена и пахуча
Шероховатая кора!
О, длящееся без истленья
Из вечности, из глубины
Разлитое изнеможенье
Цветения и тишины!..
Бор, дремлющий в дали сожженной,
Текучей бронзою слепя,
Вдруг вскинется, самозабвенный,
Не зрящий самого себя!
Восходит до небес — и дале! —
Клонящаяся долу рожь —
Дух несказанного!.. Не так ли
Все, чем и дышишь, и живешь,
Как молнии на небосклоне
Блеснувший и угасший глас,
Не только от чужих, сторонних, —
От собственных сокрыто глаз?
Вижу — не готова ты к войне...
Май! взахлеб запели соловьи
По низинным зарослям!.. Однако
Все слова враждебные твои
Принимаю я с обратным знаком.
По дыханью в чуткой тишине,
По слезам над жизнью и сиренью
Вижу — не готова ты к войне,
Не готова ты к сопротивленью...
В давнем приснившемся мире...
Мертвые вещи в квартире.
Сердцу — ни ночи, ни дня.
В давнем приснившемся мире
Нет ни тебя, ни меня.
Только в стенах этих зяблых,
Вроде бы кто-то навзрыд
Плачет и прошлого запах,
Не выдыхаясь, стоит.
Прячется в складках портьеры,
В бархат укутана, грусть.
Памятью — жгучей чрез меру! —
Вот-вот сейчас задохнусь.
Боли зачем-то и страхи,
Жизни томительной блажь,
Бредя, вверяет бумаге
В робкой руке карандаш.
Время такое ли злое,
Иль над пропащей судьбой
Невозвратимо былое
Пахнет и плачет тобой...
Как свеча на бешеном ветру
Свеж и зыбок аромат дыханья
Влажных роз, расцветших поутру...
Наша жизнь, все встречи-расставанья —
Как свеча на бешеном ветру.
Но, однако, над судьбой пропащей,
Над холодным перечнем утрат
Все плывет твой дивный и пьянящий,
Твой невозвратимый аромат,
Навевая, что за дальней далью,
До скончанья незакатных дней
Мне твоей печалиться печалью,
Радоваться радостью твоей...