* * *

Ничего не изменилось,
Только время растворилось,
  И теперь течет во мне.
Только кровь моя сгустилась,
Только крылья заострились
  Меж лопаток на спине,
И лечу я, как во сне.
  Как цыганка нагадала:
Все, что будет, — будет мало.
  Быть мне нищим и святым.
Где-то в сумраке вокзала
  Мне дорогу указала.
Оглянулся — только дым.
Где огонь был — все дымится.
Крыльев нет. Но есть страница,
Вся в слезах. Или мечтах.
На странице чьи-то лица.
  Небо, дым,
  А в небе птицы,
Лица с песней на устах.
Ветер временем играет.
  Ветер кровь
  Мою смущает
  Наяву или во сне.
Мальчик с узкими плечами,
  Парень с хмурыми очами —
Я не в вас. Но вы во мне.
  Мы с лопатой на ремне
  Маршируем на ученье,
Все слышнее наше пенье.
  Мы шагаем и поем.
О красавице-дивчине,
  О судьбе и о калине,
И о времени своем.


* * *
Запах «Красной Москвы» —
  середина двадцатого века.
Время — «после войны».
  Время движется только вперед.
На углу возле рынка —
  С веселым баяном калека.
Он танцует без ног,
  он без голоса песни поет...

Это — в памяти все у меня,
  У всего поколенья.
Мы друг друга в толпе
  Мимоходом легко узнаем.
По глазам, в коих время
  мелькает незваною тенью,
И по запаху «Красной Москвы»
  В подсознанье своем...


* * *
Я жил на улице Франко,
И время называлось «Детство»,
С 20-й школой по соседству.
Все остальное — далеко.

Взлетал Гагарин, пел Муслим,
«Заря» с Бразилией играла,
И, словно ручка из пенала,
Вползал на Ленинскую «ЗИМ».

В «Луганской правде» Бугорков
Писал про жатву и про битву.
Конек Пахомовой, как бритва,
Вскрывал резную суть годов.

Я был товарищ, друг и брат
Всем положительным героям
И лучшего не ведал строя.
Но был ли в этом виноват?

Хотя наивность и весна
Шагали майскою колонной,
Воспоминаньям свет зеленый
Дают другие времена.

Я жил на улице Франко
В Луганске — Ворошиловграде.
Я отразился в чьем-то взгляде
Пусть не поступком, но строкой.

А время кружит в вышине,
Перемешав дела и даты,
Как будто зная, что когда-то
Навек останется во мне.


* * *
Было и прошло. Но не бесследно.
Память, словно первая любовь,
Избирательно немилосердна,
Окунаясь в детство вновь и вновь,

Падая в случайные мгновенья,
Где добром отсверкивает зло...
Счастьем было просто ощущенье,
Что осталось больше, чем прошло.


* * *
Упавшее небо давит на плечи,
И мне оправдаться пред будущим нечем.
Цепляясь за небо, я падаю тоже.
И только земля провалиться не может.
И, превозмогая чужое бессилье,
Я в кровь раздираю
                        не руки,
                                  но крылья.


* * *
Растекается, плавясь, не прошлое время, а память.
Не на глине следы — на слезах, на снегу, на песке,
Их смывают легко злые будни, как будто цунами.
И парит в небесах, налегке или на волоске,

Отражение эха, улыбки, любви, трибунала...
Отражение правды в сухих, воспаленных глазах.
В этом зеркале времени память почти что узнала,
Как мутнеет от страха судьба и как прахом становится страх.
* * *
Теплый ветер, как подарок с юга.
Посреди ненастья — добрый знак.
Как рукопожатье друга,
Как улыбка вдруг и просто так.

Жизнь теплей всего лишь на дыханье,
И длинней — всего лишь на него.
Облака — от встречи до прощанья,
И судьба. И больше ничего.


* * *
Гудки локомотивов маневровых,
Ночная перекличка поездов
И мыслей, от бессонницы суровых,
Как путешественник и командор Седов...

Но в мыслях, что суровы только внешне,
Вопросов вязь, надежды и мечты.
И речь друзей, и лица их, конечно,
И много еще разного. И ты.


* * *
Пока еще в Луганске снегопад,
Беги за ней сквозь позднее прощанье,
Хватая тьму на ощупь, наугад,
И ощущая лишь любви дыханье.

Пока еще превыше всяких благ
В последний раз к руке ее приникнуть,
Беги за ней, хоть ветер дует так,
Что ни вздохнуть, ни крикнуть, ни окликнуть.

И, зная, что сведешь ее на нет,
Не отставай — беги за нею следом,
Пока ее скользящий силуэт
Не станет мраком, холодом и снегом.


* * *
Дождь рассыпал слезы по асфальту
И ушел, гонимый ветром к югу.
Словно карты — веером — гадалка,
Разбросала звезды ночь по кругу.

Звездный отблеск тает под ногами,
На асфальте мокром и блестящем.
Этой ночи давнее гаданье
О грядущих днях и настоящих.

Погадаем — радость или горе.
Нагадаем — встречи и разлуки.
Отчего же первый мед так горек,
Почему до боли сжаты руки?

Ночь уходит, кончено гаданье,
Гаснут в небе тысячи огней,
Но огонь несбывшихся желаний
Сердце обжигает все сильней.


* * *
Какою мерою измерить
Все, что сбылось и не сбылось,
Приобретенья и потери,
Судьбу, пронзенную насквозь

Желаньем счастья и свободы,
Любви познаньем и добра?..
О Боже, за спиною — годы,
И от «сегодня» до «вчера»,

Как от зарплаты до расплаты —
Мгновений честные гроши.
Мгновений, трепетом объятых,
Впитавших ткань моей души.

А в ней — доставшийся в наследство
Набросок моего пути...
Цель не оправдывает средства,
Но помогает их найти.


* * *
Среди мыслей о насущном хлебе,
О делах, долгах, вчерашнем дне,
Боже мой, журавликами в небе —
Мысли о тебе и обо мне.

И восходит, кажется, сиянье,
За собою в вышину маня,
Как награда — общее дыханье
Каждого мгновения и дня.

Каждого мгновенья, что сгорает
В пляшущем, не гаснущем огне...
И мерцает, с вечностью играя,
Память о тебе и обо мне.