Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Архитектура и строительство, жилищный вопрос

Главы из неопубликованной книги «Москва ХХ века»
 

Архитектура и строительство

Памятники зодчества Москвы и ее окрестностей не зря зовут каменной летописью столицы. Они могут поведать любознательному человеку об удивительных делах и поучительных историях минувшего. Новодевичий монастырь расскажет о заточении в его стенах властолюбивой сестры Петра I — Софьи и о мятежных стрельцах, повешенных под окнами ее кельи. Усадьба Архангельское поразит богатством князей Юсуповых, перешедшим к ним от казненных и опальных русских бояр. Симонов монастырь и его окрестности напомнят о повести Карамзина «Бедная Лиза», а Старое Симоново — о некогда здесь захороненных иноках Ослябе и Пересвете...

Красоту архитектурному облику Москвы в первую очередь придавали многочисленные храмы и монастыри. Особо выделялись три старейших кремлевских собора (Успенский, Архангельский и Благовещенский), колокольня Ивана Великого, храм Василия Блаженного на Красной площади, приходские церкви Успения на Покровке, Рождества в Путинках, Филиппа, митрополита Московского, на 2-й Мещанской, Воскресения в Кадашах... Славились своей древней красотой Андроников, Данилов, Донской, Новодевичий, Новоспасский, Симонов монастыри.

Москву называли большой деревней. Но с 90-х годов XIX столетия ее внешний облик стал резко меняться. Обширные усадьбы дворян стали уступать место промышленным зданиям, конторам, доходным домам. Сады и огороды, деревянные хозяйственные постройки в центре города уничтожали, и на их месте возникали многоэтажные каменные здания. На окраинах рядом с фабриками строили общежития для рабочих.

Самым востребованным и высокооплачиваемым московским архитектором считался С.С. Эйбушиц. Он жил первые 25 лет в Австрии и часто подражал западноевропейской архитектуре. Построил в центре Москвы около десятка доходных домов. Из других его сооружений примечательны: Московская хоральная синагога в Большом Спасоглинищевском переулке (Эйбушиц первоначально был иудейского вероисповедания, позже — евангелическо-лютеранского), пассаж Постниковых на Тверской улице, Московский международный торговый банк на Кузнецком Мосту...

Любителем стиля модерн был архитектор Л.Н. Кекушев. По его проектам в 90-х годах XIX века и в первых годах ХХ столетия строятся богадельня имени И.Н. Геера на Верхней Красносельской улице, Никольские (Иверские) торговые ряды на Никольской улице, особняки Коробковых на Пятницкой улице, О.А. Листа в Глазовском переулке, И.А. Миндовского на Поварской, доходный дом церкви Григория Богослова на Большой Дмитровке, доходный дом И.П. Исакова на Пречистенке. В 1900–1903 годах Кекушев выстроил на Остоженке особняк для своей семьи в виде средневекового замка, с асимметричным планом и разновысотными объемами (дом № 21). Центром композиции является граненая башня, увенчанная островерхим шатром. В оформлении фасадов соседствовали орнаментальные рельефы, кирпичная кладка, оштукатуренные поверхности, гранитный цоколь. К сожалению, лепнина, первоначально имевшая темный, контрастировавший со стенами цвет, выбелена. Над шпицем главного фасада была помещена огромная скульптура льва (ныне утрачена), являвшаяся своеобразным автографом архитектора, имя которого было Лев.

В середине 90-х годов начинается творчество одного из самых оригинальных и талантливых архитекторов — Ф.О. Шехтеля. Начал он сразу же с шедевра — особняка З.Г. Морозовой на Спиридоновке. Здание было выстроено в формах неоготики. Как и многие другие постройки Шехтеля, особняк намеренно монументализирован. Его фасад исполнен в стилистике английской викторианской готики; такое архитектурное решение фасада подчеркивает и цветовая гамма — цоколь, балюстрады и верхние аттики окрашены в цвет темного кирпича, контрастирующего со светлой охрой стен. В создании интерьеров и внутреннего оформления особняка участвовали также М.А. Врубель, В.М. Васнецов, М.М. Антокольский, М.В. Якунчикова. В интерьере парадной лестницы находились скульптура Врубеля «Роберт и Бертрам», а также витраж по его рисунку.

По проекту Шехтеля в 1900–1902 годах на Малой Никитской улице был выстроен особняк для крупного предпринимателя, общественного деятеля и коллекционера Степана Павловича Рябушинского (дом № 6/2). Здание является наиболее известным памятником московского модерна. Разновысотные, простые геометрические объемы соединены в одну группу, перекрытую плоской крышей. Стены особняка облицованы светлой керамической плиткой, на которой выделяется мозаичный фриз с изображением цветущих ирисов (выполнен в мастерской керамиста В.А. Фролова). На фасадах эффектно выделяются переплеты криволинейных окон, рисунок которых не повторяется. Особняк окружен оградой с тонкой металлической спиралевидной решеткой. Дом был прекрасно оснащен технически: в нем были сооружены лифт для сообщения между парадным этажом и кухней и первый в Москве кондиционер. Благодаря тому что с 1931 года в особняке жил Максим Горький, его интерьеры хорошо сохранились. Главное место занимает центральный холл, связанный с вестибюлем тонкой стеной с пейзажным витражом. Великолепны перила центральной лестницы, созданные из каменных панелей сложного рисунка и изображающие взметнувшуюся волну, на гребне которой вынесло медузу — бронзовый светильник, отделанный цветным стеклом. В холле второго этажа особое внимание обращает на себя мощная колонна из искусственного красного мрамора, капитель которой составляют изогнутые фигуры саламандр и стебли кувшинок. Потолки комнат украшены лепниной, стены — деревянными панелями, не повторяющими друг друга. Дом также украшают витражи, живописные панно, кованые светильники, ручки дверей и другие детали интерьера. На третьем этаже находится помещение молельной (Рябушинский был старообрядцем), где располагалась уникальная коллекция древних икон.

Шехтель также создал особняк А.И. Дерожинской (Штатный, ныне Кропоткинский пер., д. 13), Ярославский вокзал, доходный дом на Пятницкой (№ 13), банк Рябушинских на Биржевой площади (№ 1) и множество других зданий. Творчество Шехтеля — это вихрь архитектурных стилей. Он начинал строить в русском стиле, потом настала очередь модерна, неоклассицизма, рационализма, ампира, смешения стилей. Он создал город в городе — особняки, доходные дома, типографии, детские приюты, гостиницы, вокзалы, магазины, банки, типографии, учебные заведения, театры, общественные заведения, дачи, храмы, надгробные памятники...

Основная масса строившихся в Москве на рубеже XIX–XX веков зданий имела два–четыре этажа. Первые шестиэтажные и семиэтажные дома были сооружены в 1902 году, восьмиэтажные здания стали появляться несколькими годами позже.

С конца XIX века появляются во множестве многоквартирные дома, где жилые помещения сдавались внаем. На строительстве этих доходных домов специализировалась группа архитекторов: К.Ф. Буров, Б.М. Великовский, Г.А. Гельрих, И.А. Герман, С.М. Гончаров, В.Е. Дубовский, Н.И. Жерихов, И.Г. Кондратенко, Э.К. Нирнзее, Г.К. Олтаржевский, О.Г Пиотрович, Д.М. Челищев, В.В. Шервуд.

Центр города постепенно перестраивается. Мостовые главных улиц кое-где покрываются асфальтом и торцовой брусчаткой. На Театральной, Серпуховской, Кудринской и других площадях создаются скверы с цветниками.

При строительстве зданий нашли применение новые материалы: гнутое железо, конструкции из стали и чугуна, кирпич в соединении с железными тавровыми балками, большие зеркальные стекла, керамические облицовочные плитки. В градостроительстве распространяется стиль модерн, а следом за ним — конструктивизм.

В начале XX века начинает проявлять себя в зодчестве И.В. Жолтовский, чье творчество развернется уже в советское время. В 1903–1905 годах им был выстроен Дом скакового общества на Скаковой аллее, в 1909–1912 годах — дом Г.А. Тарасова на Спиридоновке и еще несколько особняков.

А.Ф. Мейснер с середины 90-х годов XIX века работал архитектором у Шереметевых — спроектировал их доходные дома в Романовом переулке (№ 3) и на Никитском бульваре (№ 9), Шереметевское подворье в Большом Черкасском переулке (№ 2/10), перестроил церковь Знамения на Шереметевом дворе. В 1903–1908 годах он надстроил третьим этажом и изменил фасады знаменитого здания Благородного собрания в начале Большой Дмитровки, занимался перестройкой многих других московских зданий.

Р.И. Клейн в 1911 году завершил строительство корпусов громадного по тому времени универсального магазина «Мюр и Мерилиз» на углу улицы Петровки (№ 2) и Театральной площади. Здание из железобетонных столбов-опор, несущих тоже железобетонные перекрытия этажей, Клейн выстроил в готическом стиле, с необычным богатым декором. К 1912 году архитектор возвел еще более грандиозное здание — Музей изящных искусств на Волхонке. Клейн создал, как никто другой, много сооружений различных типов и функций — церкви, особняки, доходные дома, учебные и музейные здания, больницы, промышленные комплексы, даже мосты. Все они были добротны и удачно вписывались в городской ансамбль, но им не хватало «искры Божьей», которой славились здания его современника — Шехтеля.

Много зданий в Москве возвел известный архитектор С.У. Соловьев. Особенно впечатляет выстроенный им для себя в 1901–1902 годах в стиле модерн особняк в Малом Ржевском переулке (д. № 6). В оформлении этого здания участвовали и другие известные мастера того времени — художница М.В. Якунчикова и скульптор Н.А. Андреев. Композиционно дом состоит из двух частей. Основной двухэтажный объем увенчан двускатной кровлей. На его фасаде, выходящем в Малый Ржевский переулок, на уровне второго этажа расположено крупное прямоугольное окно с подоконной полочкой и подоконной нишей, выложенной орнаментальной рельефной керамической плиткой, изготовленной на Абрамцевском керамическом заводе С.И. Мамонтова. Этот фасад завершается высоким треугольным щипцом, напоминая средневековый западноевропейский дом. Фасад, выходящий в Хлебный переулок, украшен арочными нишами с керамическими вставками, на которых символически изображены различные искусства: архитектура, живопись, музыка, просвещение (автор — М.В. Якунчикова). К этому объему слева по Малому Ржевскому переулку примыкает более низкая часть дома, в которой расположен главный вход. В оформлении фасада этой части дома, у входа, на углах цоколя, в обрамлении окон вплетены скульптурные изображения животных, выполненные Н.А. Андреевым. Наибольшую ценность из обширного творчества Соловьева представляют здания, при проектировании которых архитектор обращался к мотивам древнерусского зодчества Новгорода и Пскова. Это в первую очередь здания начала ХХ века: Кустарный музей в Леонтьевском переулке, Медведниковская богадельня на Большой Калужской улице, комплекс третьяковских благотворительных учреждений на Большой Серпуховской улице.

Начинает в ХХ веке свою деятельность ставший знаменитым архитектором в советское время А.В. Щусев, начинает как лидер неорусского стиля — национальной версии модерна. Он создает в 1907–1912 годах в стиле древней псковско-новгородской архитектуры храм Покрова Марфо-Мариинской обители на Малой Ордынке. Декоративные рельефы в этом необычном тереме исполнил скульптор С.Т. Коненков по рисункам Щусева и его помощника Н.Я. Тамонькина. Настенную живопись выполнил художник М.В. Нестеров с молодым помощником П.Д. Кориным. Другой своеобразный русский терем Щусева — Казанский вокзал на Каланчевской площади, строительство которого началось в 1913 году, а закончилось уже в советское время.

И.И. Рерберг создал с М.М. Перетятковичем и В.К. Олтаржевским к 1911 году в стиле неоклассицизма комплекс доходных домов Северного страхового общества на Ильинке (№ 21), самостоятельно — несколько особняков. Вместе с Олтаржевским они построили несколько зданий и к 1917 году — грандиозное здание Брянского (ныне Киевского) вокзала. В создании вокзального комплекса участвовал и В.Г. Шухов, спроектировавший уникальные конструкции дебаркадерных перекрытий.

В районе центральных площадей города в 1899–1905 годах было построено по проекту архитекторов В.Ф. Валькота и Л.Н. Кекушева обширное здание в стиле модерн гостиницы «Метрополь», определившее градостроительную ситуацию этой местности. В верхней части протяженных фасадов были помещены сюжетные майоликовые панно («Принцесса Грёза» М.А. Врубеля и другие), ниже проходил скульптурный фриз «Времена года» работы Н.А. Андреева. Здание опоясывала также выполненная из майолики цитата из Ф.Ницше: «Опять старая истина: когда выстроишь дом, то замечаешь, что научился кое-чему». Это дорогостоящее здание в стиле модерн вызвало множество споров. Историк архитектуры и реставратор Ф.Ф. Горностаев возмущенно писал о новых архитектурных веяниях: «Модернистское зодчество первых годов ХХ века завоевывает симпатию московских зодчих. Культ кривой линии, преобладание пятна над формой создают широкую возможность для ряда оригинальных сооружений, хотя и невысокого достоинства. Среди таких сооружений выделяется грандиозное здание гостиницы “Метрополь” на Театральной площади, с большими майоликовыми панно. Чрезвычайно перегружен орнаментацией дом Бахрушиных на Тверской улице. Западная часть Политехнического музея отличается уродливой декадентской архитектурой».

Как противовес «ультрадекадентской манере зодчества» появились здания строгого делового стиля. Среди них доходный дом Строгановского училища на Мясницкой (1906), типография П.П. Рябушинского около Страстного бульвара (1908), дом Купеческого общества в Малом Черкасском переулке (1911).

Доходный дом И.Е. Кузнецова на Мясницкой улице (№ 15) был выстроен в 1908–1910 годах по проекту архитекторов А.Н. Милюкова, Б.М. Великовского, при участии В.А. и А.А. Весниных. Сразу же после завершения строительства этот дом был признан одним из лучших образцов московской неоклассики и вызвал различные подражания. Основным достоинством этого проекта является точно найденная соразмерность общих форм и архитектурных деталей, пропорционально укрупненных и соответствующих функциональному значению здания. Центр здания выделен крупной аркой, в которой установлена скульптура льва, держащего герб (копия флорентийской). Над аркой расположен ионический пилястровый портик, продолжающийся и на плоскости полукруглых эркеров. Выше размещен еще один ярус портика малого ионического ордера, а все здание увенчано треугольным аттиком с полукруглой нишей. На уровне второго этажа размещен барельефный фриз из полуобнаженных фигур; лепнина и другие виды декора обрамляют и верхнюю часть сооружения.

Доходный дом З.А. Перцовой в Соймоновском проезде (№ 1) был построен архитектором Н.К. Жуковым (при участии Б.Н. Шнауберта) по рисункам художника С.В. Малютина в 1905–1907 годах. В здании творчески перерабатывались стилистика и отдельные элементы русского стиля. Пятиэтажный корпус выделяется щипцовыми завершениями кровли на углах здания; на углу Пречистенской набережной и Соймоновского переулка помещен балкон-эркер, увенчанный острой шатровой крышей. Мотивы древнерусской архитектуры, использованные в оформлении балконов и оконных наличников, соседствуют здесь с готическими элементами. Фасады отличает живописная асимметрия в размещении окон, балконов, декоративных элементов. Главным украшением кирпичного фасада являются многоцветные майоликовые панно, выполненные по рисункам С.В. Малютина артелью художников-гончаров «Мурава». На них изображены различные сюжеты языческого эпоса, мифологические существа, сказочные животные и растения. Владельцы дома были почитателями русского искусства и сдавали часть помещений под мастерские русским художникам: С.В. Малютину, Р.Р. Фальку, А.В. Куприну, П.П. Соколову-Скаля и другим. В нулевых годах ХХ века здесь жил пианист К.Н. Игумнов. В 1908 году в подвале дома открылось кабаре «Летучая мышь», которым руководил Н.Ф. Балиев.

Красотой классицистических форм отличался павильон Рублевского водопровода, возведенный в 1904 году и заново отделанный в 1913 году по проекту М.К. Геппенера. Сугубо техническое сооружение, в котором происходит аэрация воды, было решено в виде террасы, обнесенной балюстрадой с лестницами-пандусами — смотровой площадкой для обозрения Москвы.

В Вадковском переулке в 1910 году появилось примечательное здание общества «Детский труд и отдых» (архитектор А.У. Зеленко). Снаружи здание, в котором размещался детский сад, напоминает миниатюрный средневековый замок. Оно состоит из причудливого сплетения округлых, прямоугольных, граненых объемов, сросшихся вместе и создающих впечатление пластичности всего сооружения. «Заложенные в архитектурном облике здания динамика и экспрессивность, — утверждает М.В. Нащокина, — делают его редким памятником романтического истолкования стиля модерн на позднем этапе его развития».

На Садовой-Спасской улице к октябрю 1904 года был выстроен первый в Москве восьмиэтажный дом (№ 19, архитектор О.О. Шишковский). В заднем корпусе этого «тучереза» было устроено 160 небольших квартир для несемейных железнодорожных служащих. Но и это был не предел.

В 1912–1914 годах архитектор Э.К. Нирнзее выстроил в стиле модерн в Большом Гнездниковском переулке небоскреб в 10 этажей — как новый тип доходного дома (Дом дешевых квартир). Первоначально принадлежал самому архитектору, но в 1915 году был продан им банкиру Д.Л. Рубинштейну, получившему скандальную известность благодаря близким связям с Григорием Распутиным. Дом дешевых квартир предназначался для холостяков и малых семей. Рационализм его архитектуры предвосхитил грядущие конструктивистские решения; наиболее явно он заметен в дворовых фасадах. Главный фасад украшен майоликовым панно по рисунку А.Я. Головина, выполненным на Абрамцевском керамическом заводе С.И. Мамонтова, а также керамической облицовкой, фигурным аттиком, лепным растительным декором. Дом состоял из небольших одно-, двух- и трехкомнатных квартир с кухнями-нишами, соединенных коридорной системой.

В градостроительном плане был примечателен магазин Общества гвардейских офицеров 1913 года на Воздвиженке (архитектор С.Б. Залесский, уничтожен в 2003 году), создавший яркую вертикаль с Большим Кисловским переулком. Его торжественный фасад с фигурами воинов в латах оформлял путь из Кремля по Воздвиженке к Бородинскому мосту и Брянскому вокзалу, отделанным в тех же героико-классических формах.

На пустующих пространствах Ходынского поля в 1908–1914 годах вырос комплекс Солдатёнковской больницы (архитектор И.А. Иванов-Шиц), по условию благотворителя, К.Т. Солдатёнкова, открытой бесплатно для всех сословий. Иванов-Шиц, усвоивший лучше других стиль австрийского архитектора Отто Вагнера, опробовал его на постройках нескольких больниц и родильных приютов, Главной московской сберегательной кассы в Рахмановском переулке, Введенского народного дома на Введенской площади, Купеческого клуба на Малой Дмитровке.

Наиболее интересна из московских храмов начала ХХ века — церковь Знамения, возведенная в 1911 году в дачной местности Кунцево (архитектор С.У. Соловьев). В том же году освятили новый храм великомученика Димитрия Солунского на Благуше (архитектор И.Н. Орлов). В 1912 году за Покровской заставой на бойнях выстроили в стиле русских шатровых храмов XVI века церковь Иерусалимской иконы Божией Матери, вмещавшую до пяти тысяч человек (архитектор С.Ф. Воскресенский). Самым свободным от церковных канонов стал возведенный к 1913 году в Сокольниках храм Воскресения Христова (архитектор П.А. Толстых). Самым сказочным оказался деревянный храм святителя Николая у Соломенной Сторожки, построенный в 1916 году (архитектор Ф.О. Шехтель).

Разнообразные по стилистике многочисленные старообрядческие церкви, выросшие в московских переулках после указа 1905 года «О распечатывании алтарей» старообрядческих храмов. Наиболее яркие из них, в неорусском стиле, созданы архитектором И.Е. Бондаренко: Воскресенский храм 1908 года в Токмаковом переулке, Успенский храм 1910 года на 4-й Рогожской улице и Покровский храм 1911 года в Малом Гавриковом переулке. Наибольшее впечатление создает трехарочная звонница над западным фасадом Покровского храма, увенчанная высоким шатром.

П.Муратов в газете «Московский еженедельник» в 1909 году писал: «Каждый новый год приносит Москве несколько десятков новых чудовищно нелепых зданий, которые врезаются в городские улицы с какой-то особенной, только одной Москве свойственной удалью. Ну где еще встретишь что-нибудь подобное новому дому в начале Остоженки и разным “декадентским” домам на Тверской! И это идет наряду с медленным, но неуклонным уничтожением уже немногочисленных построек XVIII и начала XIX веков... У Москвы есть свой “гений места”, своя душа. Эта душа не так связана с местами исторического представительства, с Кремлем и Красной площадью, как с разными уголками и закоулками, к которым надо приглядеться и прижиться. Какие-нибудь проезды у стен Китай-города, какие-нибудь церковные дворы на окраинах, какие-нибудь особняки в переулках около Пречистенки или около Девичьего поля — в этом интимная и глубокая красота Москвы. И это не простая живописность, не та красота, что создается сама, без участия человека. Нет, стены, церковки, барские дома — все это было создано когда-то людьми.

У Москвы нет правильной и строгой красоты сохранившегося города. Ее красота — это красота усадьбы, монастыря, полувосточного базара. Все смешано в ней, перепутано, все надо искать и находить случайно. Все неприметно, непоследовательно и несвязно. И никакими силами этого не соединишь и не свяжешь. Можно заботиться только об одном: о сохранении отдельных красивых и художественно цельных углов. Не беда, если доходный дом воздвигается на такой погибшей уже улице, как Мясницкая или Арбат. Не беда, если трамвайные пути будут проложены вдоль одной стороны давно испорченной Красной площади. Но во сколько раз хуже сплошная перестройка прелестных переулков, которые еще совсем недавно занимали весь угол Москвы между Остоженкой и Никитской. Каждый новый год приносит непоправимые утраты этим тихим и снежным усадьбам, где жилось так уютно и красиво множеству поколений».

Наибольшей монолитностью из выстроенных в начале ХХ века зданий отличался дом Первого российского страхового общества (архитекторы Л.Н. Бенуа, А.О. Гунст), построенный в 1905–1907 годах и охвативший симметричными крыльями квартал на углу Кузнецкого Моста и Большой Лубянки.

Крупные доходные дома стали властвовать над центром Москвы. Массив домов Московского купеческого общества на Солянке (архитекторы В.В. Шервуд, А.Е. Сергеев, И.А. Герман) 1912–1915 годов закрыл живописную панораму Ивановской горки и Заяузья со стороны Варварской и Новой площадей; комплекс Делового двора на Варварской площади (архитектор И.С. Кузнецов) 1912–1913 годов окончательно уничтожил регулярную планировку парка перед Воспитательным домом; здание Московского почтамта на Мясницкой улице (архитектор О.Р. Мунц, инженер Л.И. Новиков) 1912 года скрыло от глаз прохожих прежнюю доминанту этих мест — Меншикову башню; здание телефонной станции в Милютинском переулке (архитекторы А.Э. Эрихсон, О.В. фон Дессин) 1908 года своей высотой (76 метров) затмило окружающие храмы.

В 1914–1916 годах к университетскому ансамблю на Моховой добавилось построенное по проекту Р.И. Клейна здание Геологического и Минералогического институтов (№ 11).

Мировая война, начавшаяся в августе 1914 года, приостановила многие архитектурные проекты. Она же вызвала скопление в Москве множества госпиталей. Для умерших в госпиталях в 1915 году по берегам притока Ходынки — ручья Таракановки в 1915 году было создано Братское кладбище (ныне вместо него парк вокруг кинотеатра «Ленинград»).

Москва за два века, что прожила отставной столицей, не утратила величия первопрестольного града, и множество новых одежд не лишили ее царского старинного убранства. Историк и религиозный мыслитель Г.П. Федотов писал: «Многоцветность архитектурных одежд слой за слоем, как луковицу, покрывает тело Москвы. На каждой печать эпохи — настоящая ярмарка стилей, разбросанная в зелени садов под вольным небом и ласковым солнцем. Сама история утратила здесь свою трагическую тяжесть, лаская глаз пышностью декораций. За два века благодушного покоя развенчанная столица отвыкла от ответственности дела государева — и такую любил ее народ: безвластную и вольную, широкую и святую. Вероятно, Москва — сердце России, любовь ее — не похожа на строгую царскую Москву, но новое чувство Москвы органически переработало памятники царского времени, утопив их в мягком свете благочестивых воспоминаний».
 

Жилищный вопрос

Стремительный рост населения и желание москвичей иметь хоть минимум комфорта в своей жизни выдвинули в качестве первоочередной задачи создание массового дешевого жилья. Архитектурный облик зданий при таком подходе отодвигался на второй план. Чем и занялись зодчие и строители. В качестве основного направления выдвинулась тема рабочего жилья. Тем не менее темпы строительства заметно отставали от роста городского населения на рубеже XIX–ХХ веков, ежегодно население увеличивалось на 16%, а жилой фонд — лишь на 8%. Повышение спроса на квартиры повлекло за собой новый рост цен на земельные участки и строительные материалы.

В результате усиленной застройки внешний вид Москвы к началу ХХ столетия заметно изменился. Стало меньше пустырей и огородов, вырубили многие сады, засыпали пруды. Многие центральные улицы застроили многоэтажными каменными зданиями, вплотную примыкавшими одно к другому. Некоторые владельцы земельных участков занимали под новые дома даже тротуары, начиная фасады прямо от мостовой. Многоэтажные здания строились и на наиболее оживленных улицах Земляного города, преимущественно в его северных и восточных районах.

В престижных домах центра Москвы, со всеми коммунальными удобствами и многокомнатными квартирами, проживали банкиры, богатые предприниматели, известные врачи и архитекторы, профессора высших учебных заведений и другие состоятельные люди. Бедная часть населения селилась в коечно-каморочных квартирах, где были неимоверная скученность жильцов, сырость и холод. Обследовавший эти жилища М.В. Духовский писал: «Вдоль стен, сырых и покрытых плесневыми грибками, устроены койки, состоящие из козел, покрытых грязными досками; на досках положены подстилки из рогож... Койки расставлены в таком количестве, сколько может установиться вдоль стен; некоторые койки заняты двоими, при недостатке коек посетители размещаются на полу».

На московских окраинах, где возводились корпуса крупных предприятий, появлялись рабочие жилые поселки. Сюда переселялась наименее обеспеченная часть обывателей, для которых высокая плата за квартиры в центре становилась непосильной.

По переписи 1882 года в Москве насчитывалось 15 000 застроенных владений на 753 000 человек. Таким образом, на каждое жилое здание приходилось в среднем 50 человек. Во всех зданиях насчитывалось 70 330 жилых квартир, в которых помещались 625 400 человек. Еще 102 000 человек помещались в 3870 «общежитиях» — гостиницах, ночлежных домах, богадельнях и т.п. Кроме того, 21 000 человек проживала в помещениях присутственных мест и разных общественных учреждений. В среднем в каждой московской квартире проживало девять человек (в Петербурге семь, в Париже три). Такая значительная плотность заселения объясняется значительным рабочим населением города, состоявшим главным образом из пришлых земледельцев, живших здесь без семьи — артелями в бараках. Следует также добавить, что 10% всех квартир составляли подвальные помещения.

В ведении городских властей находились ночлежные дома, дававшие кратковременный приют людям, не имевшим постоянного жилья. В 1879 году у Краснохолмского моста был открыт ночлежный дом им. К.В. Морозова на 1300 человек. Ночлег в нем предоставлялся бесплатно, обед обходился в 5 копеек, чай — в 2 копейки. На Трифоновской улице находился похожий ночлежный дом на 700 человек. В 1906 году открыли ночлежный дом в Покровском переулке в Сыромятниках, в 1909 году — Ермаковский ночлежный дом на Домниковской улице на 1500 человек. За ночлег в последнем взималась плата 6 копеек, обед обходился в 10 копеек, пользование баней и прачечной — в 5 копеек. Городская дума поощряла строительство новых ночлежных домов, предоставляя для этого дела льготы предпринимателям. Но число нищих и бесприютных увеличивалось быстрее, чем количество ночлежек. Да и сами квартиранты не заботились о чистоте и сохранности своего временного жилища.

Писатель Лев Толстой рассказывал о посещении им в 1903 году ночлежного дома братьев Ляпиных, открытого в 1877 году, на 784 места: «И вот в декабре месяце третьего года, в морозный и ветреный день, я пошел к этому центру городской нищеты, к Хитрову рынку. Это было в будни, часу в четвертом. Уже идя по Солянке, я стал замечать больше и больше людей в странных, не своих одеждах и еще более странной обуви, людей с особенным, нездоровым цветом лица и, главное, с особенным общим им всем пренебрежением ко всему окружающему... Налево были частные ночлежные дома, и некоторые завернули туда, другие шли дальше. Взойдя на гору, мы подошли к угловому большому дому. Большинство людей, шедших со мной, остановились у этого дома. По всему тротуару дома стояли и сидели на тротуаре и на снегу все такие же люди... Дом, у которого дожидались эти люди, был ляпинский бесплатный ночлежный дом. Толпа людей были ночлежники, ожидающие впуска. В 5 часов отворяют и впускают. Сюда-то и шли почти все те люди, которых я обгонял... Ночлежный дом огромный. Он состоит из четырех отделений. В верхних этажах мужские, в нижних — женские. Сначала я вошел в женские; большая комната вся занята койками, похожими на койки 3-го класса железных дорог. Койки расположены в два этажа — наверху и внизу. Женщины, странные, оборванные, в одних платьях, старые и молодые, входили и занимали места, которые внизу, которые наверху. Некоторые старые крестились и поминали, кто устроил этот приют, некоторые смеялись и ругались...»

«Квартирный кризис мертвой петлей охватил довольно широкие слои столичного населения, — констатировала в 1909 году Московская дума. — Но есть обыватели, имеющие полное право считать себя еще в более худшем положении. Это именно обитатели коечно-каморочных квартир и дореформенных ночлежек Хитрова рынка, несмотря на все меры, предпринимавшиеся доселе городским управлением, продолжающих оставаться теми же подобиями клоак, вредных и в нравственном, и в санитарном отношениях».

В так называемых коечно-каморочных квартирах жили многие фабричные и заводские рабочие, извозчики, мелкие торговцы, домашняя прислуга, приказчики, иногда с семьями. Все они были людьми оседлыми, снимающими жилую площадь на определенный, более или менее продолжительный, срок. Журнал «Известия Московской городской думы» в октябре 1902 года сообщал: «Обитатели коечно-каморочных квартир обыкновенно называются в Москве “черными жильцами”. В соответствии с этой терминологией дома, занимаемые “черными жильцами”, по справедливости можно назвать грязными. Они по большей части дурно выстроены, квартиры сыры, и от стен дует, встречается множество домов ветхих, никогда не ремонтируемых и ставших почти негодными для жилья. Дворы при домах обыкновенно очень грязны, и мощеные составляют весьма редкое исключение. Помойные ямы и мусорные ящики очищаются редко, в большинстве случаев лишь по настоянию полиции. Исследователи отметили много случаев, где ямы были совершенно переполнены, издавали зловоние, и по всему двору были следы помоев и экскрементов. Ни дворы, ни лестницы не освещаются, и зимними вечерами пройти по двору или спуститься в подвальное жилье можно, лишь рискуя упасть».

В начале ХХ века на частные пожертвования продолжали, как и раньше, строить дома с дешевыми и бесплатными квартирами. Так, в 1908–1909 годах состоялось открытие двух больших жилых корпусов на 2-й Мещанской улице (ныне улица Гиляровского), выстроенных на средства, завещанные Г.Г. Солодовниковым. В зданиях, в небольших квартирах, проживало бесплатно или за умеренную плату более двух тысяч жильцов — семейных и одиноких. При жилом комплексе имелись амбулатория, ясли и детский сад.

Москва в жилищном хозяйстве навсегда осталась городом неимоверных контрастов.

Подавляющая часть жилых домов Москвы принадлежала частным владельцам. Жилищно-строительная кооперация стала развиваться только после закона «О временных правилах об обществах и союзах» от 4 марта 1906 года. Первые кооперативные дома появились на Долгоруковской улице. В начале 1917 года в докладе Московского городского управления «Об общем плане улучшения застройки в Москве» предлагалось «содействовать кооперативному коммерческому строительству, как лишенному спекулятивного характера».

Эти слова документа можно расшифровать однозначно: в подавляющем большинстве возведение новых домов в Москве преследовало цель извлечь из них как можно больше прибыли.

Продолжение следует.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0