Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Молчание Горбачева. «Черный сценарий» для СССР, или план «голгофа»

Владислав Николаевич Швед родился в 1944 году в Москве.
В 1990 году — один из организаторов Коммунистической партии Литвы на платформе КПСС, председатель Гражданского комитета Литвы, защищавшего права русскоязычного населения, член Сейма Литовской Республики первого созыва.
В 1992 году выехал с семьей из Литвы. С 1996 по 2004 год работал в аппарате Госдумы РФ.
Действительный государственный советник РФ 3-го класса. Автор книг «Тайна Катыни», «Как развалить Россию. Литовский вариант» и др.
Член Союза писателей России.

Всей правды я вам все равно не скажу.
М.Горбачев,
23 августа 1991 года


«Саюдис» — дитя Кремля и КГБ

В октябре 1990 года первый секретарь Вильнюсского горкома КПЛ/КПСС Валентин Антонович Лазутка встретился с вновь назначенным председателем КГБ Литовской ССР Ромуальдасом Марцинкусом, прибывшим в Литву из Москвы. В ходе доверительного и откровенного разговора Марцинкус заявил Лазутке, что «КГБ Литовской ССР действует не самостоятельно и не по своей инициативе, а он осуществляет указания руководителей КГБ СССР и что ему дано прямое указание быть в подчинении у Ландсбергиса, выполнять его указания и не иметь никаких связей с остатками организаций советской власти. Что касается нашей партии, то ему велено не снабжать нас никакой информацией и не получать таковой от нас». В заключение беседы Марцинкус добавил: «Я выполняю приказ из Москвы лично Крючкова, и не больше» (V.Lazutka. «Kaip buvo kuriamas «Sаjūdis» // Karљtas kommentaras. 2007. № 13; V.Lazutka. «Sausio 13-ojo zvilgsnis kitu kampu» // Karљtas komentaras. 2008. № 1).

Что означали слова Марцинкуса, переданные Лазуткой? То, что литовский КГБ был передан Москвой в подчинение местным сепаратистам и националистам? Но как это могло быть?

Чтобы понять, перенесемся на несколько лет назад. Весной 1988 года Горбачеву стало ясно, что его перестройка (именно его) встречает все большее противодействие. В Политбюро ЦК КПСС и в партии в целом усилилось противодействие горбачевским экспериментам, которые ставили под угрозу безопасность и единство страны. Апофеозом этого сопротивления стала публикация в «Советской России» (13 марта 1988 года) статьи Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами». В связи с этим Горбачеву было необходимо во что бы то ни стало укрепить свои позиции в стране и найти средство оказания давления на КПСС в целом.

Поскольку смена партийных кад­ров (партаппарат всех уровней к этому времени Горбачев трижды полностью обновил) эффекта не дала, главный идеолог перестройки секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев предложил создать подконтрольные общественные организации, которые могли бы стать политическим противовесом КПСС.

В связи с этим следует рассказать об одном разговоре, невольным свидетелем которого я стал осенью 1990 года в пустом буфете ЦК на Старой площади (основное здание ЦК КПСС). Двое сидели за столиком, пили кофе и, сдвинув головы, о чем-то спорили. Я присел незамеченным за соседний столик и случайно услышал несколько фраз. Спор шел о том, как затею с общественными движениями в национальных республиках вернуть под контроль ЦК. Один считал, что следует жестко применять законы, другой настаивал на диалоге с национальными лидерами. Персонажей своего спора они называли «Колченогий» и «Он». Тут они заметили меня и, допив кофе, удалились. Поразмышляв, я понял, что собеседники имели в виду Яковлева и Горбачева и неудачную реализацию идеи с подконтрольными общественными движениями в национальных республиках.

Судя по Литве, дело по созданию движений и фронтов в поддержку перестройки поручили КГБ СССР. Об этом в 1988 году вполголоса говорил партийный актив республики. Ну а один из создателей и первый руководитель «Саюдиса» Витаутас Петкявичюс в книге «Корабль дураков» впервые публично раскрыл некоторые аспекты этой акции.

В 1976 году некто Антанас Терляцкас создал антисоветскую организацию Лига свободы Литвы. 23 августа 1979 года члены этой Лиги подписали «Меморандум 45 прибалтов», в котором требовалось ликвидировать последствия пакта Молотова — Риббентропа и Второй мировой войны, в результате которых страны Балтии были включены в состав СССР. Меморандум был адресован Генеральному секретарю ООН Курту Вальдхайму и руководителям государств, подписавшим Хельсинкский акт 1975 года. Из 45 подписантов 37 были членами Лиги свободы Литвы.

Уже в октябре 1979 года А.Терляц­кас был арестован и приговорен к 3 годам лагерей и 4 годам ссылки в районах Сибири. В Литву он вернулся в январе 1987 года. По информации, изложенной в книге В.Петкявичюса, этому возвращению способствовала просьба тогдашнего Председателя КГБ Литовской ССР Петкявичюса к соответствующим союзным органам. Возникает вопрос: с чего бы это главе республиканского КГБ, отличавшемуся нетерпимостью к врагам советской власти, проявлять такую заботу о диссиденте?

Всего лишь спустя семь с небольшим месяцев после возвращения из мест отдаленных, 23 августа 1987 года, А.Терляцкас решил организовать митинг у памятника Адаму Мицкевичу, находящегося вроде бы на отшибе, но в нескольких сотнях метров от центра Вильнюса. На митинге планировалось осудить пакт Молотова — Риббентропа и его последствия для Литвы. Заметим, что приглашение прибыть на митинг к памятнику А.Мицкевичу передали зарубежные радиостанции, вещавшие на Прибалтику. Сегодня в Литве этот митинг преподносят как состоявшийся. По утверждениям А.Терляцкаса, в нем приняло участие около 200 человек. Однако это не совсем так.

Спорить по поводу того, был ли митинг или нет, вроде бы не серьезно. Какая разница, был он или не был. Главное — сам факт протеста. Тем не менее следует рассказать, как это было, так как в Литве события 1980–1990 годов изрядно мифологизируются. Литовские «герои» борьбы за независимость пытаются создать впечатление, что в советский период они, невзирая на все запреты, успешно проводили мероприятия, приближавшие независимость республики.

На самом деле система запретов, которая существовала тогда в СССР, была весьма сильна и способна любого «скрутить в бараний рог». Позволялось лишь то, на что была санкция «сверху». Говорю об этом с полным знанием, так как партийной организации Октябрьского района Вильнюса в августе 1987 года было поручено организовать противодействие проведению митинга, задуманного Терляцкасом. Как первый секретарь райкома, я был ответственен за эту акцию.

К сожалению, это противодействие, как и большинство контрпропагандистских акций того времени, было осуществлено просто бездарно. Заставили согнать в ближайший к памятнику зал несколько сотен партийных активистов и держали их там двое суток на случай попытки проведения несанкционированного митинга.

Мои попытки добиться, чтобы кто-то толково и аргументированно выступил перед активом и объяснил значение пакта Молотова — Риббентропа и его влияние на судьбу Литвы, везде наталкивались на один ответ: «Вам поручено не допустить проведение митинга, вот и выполняйте. и не пытайтесь искать оправданий!» Соответственно, 23 августа противодействие возле памятника Мицкевичу вылилось в банальное физическое противостояние районного партийного актива и организаторов митинга. В итоге митинг как таковой не состоялся, а была бессмысленная словесная перепалка с одной и другой стороны. После этого мне стало ясно, что советская система утратила способность достойно обороняться. Дальнейшие события подтвердили правоту этих выводов.

К главному организатору митинга — рецидивисту-антисоветчику А.Терляцкасу никаких мер воздействия правового характера не было принято. Власть сделала вид, что ничего особенного не произошло, хотя в 1979 году за меньшие грехи Терляцкас был осужден. В этом не было бы ничего странного, если бы этот вопрос находился только в компетенции республики. Однако известно, что о любом антисоветском проявлении в республике КГБ обязан был докладывать в Москву. Скрыть это было невозможно. Сексотов Москвы в Литве было достаточно. А уж в Москве соглашались или нет с мерами воздействия к антисоветчикам, которые предлагали республиканские власти. Без сомнения, индульгенцию Терляцкасу выдали в Москве.

Но на этом дело не кончилось. В феврале 1988 года в райком вновь поступила команда мобилизовать актив, так как Лига свободы Литвы, уже по случаю 70-летия провозглашения независимости Литвы, вновь планировала провести митинг у памятника Мицкевичу. На этот раз районный актив провел «в засаде» уже три дня, с 14 по 17 февраля. Однако напрасно. Ни митинга, ни попыток не последовало.

2 июня 1988 года в Доме ученых Литовской ССР, находящемся в Веркяе, была организована узкая дискуссия под названием «Преодолеем ли бюрократию?», на которой и было принято решение по примеру эстонцев создать организацию типа «Народного фронта». Современные участники дискуссии утверждают, что собирались создать организацию, «способную противостоять бюрократическому режиму». На самом деле все в один голос говорили о создании организации в поддержку перестройки и Горбачева.

Решено было сделать это на следующий день, 3 июня, во время широкой публичной дискуссии на тему совершенствования управления экономикой, проводимой в большом зале Академии наук ЛитССР. Утверждается, что 3 июня в ходе дискуссии молодые литовские ученые А.Медалинскас и З.Вайшвила, преодолев сопротивление консервативного президиума, взяли инициативу в свои руки, предложили создать инициативную группу будущего органа по защите конституционных прав граждан (посмели бы они тогда озвучить это предложение!) и стали записывать предлагаемые кандидатуры. Так якобы и родился «Саюдис», а точнее, Инициативная группа Литовского движения за перестройку (Lietuvos persitvarkymo Sąjūdћio Iniciatyvinė grupė).

В нее вошли 36 известных деятелей культуры и науки. 17 из них были членами Коммунистической партии Литвы. И не меньше (16) состояли в формальной и неформальной связи с КГБ Литовской ССР. Ближайший соратник и «правая рука» Ландсбергиса Виргилиус Юозас Чепайтис был агентом КГБ, под кличкой «Юозас». Завербовали его еще в 1963 году.

На самом деле, как свидетельствует один из организаторов и первый лидер «Саюдиса» Витаутас Петкявичюс, накануне XIX Всесоюзной партийной конференции в зале Академии наук ЛитССР таинственным образом вдруг собрался практически весь интеллектуальный бомонд Литвы. Среди них было немало тех, кто никогда не ходил на такие мероприятия. Как потом выяснилось, существовали списки, по которым приглашались эти люди. По словам В.Петкявичюса, некоторые приходили заранее кем-то проинструктированными, с предложениями, записанными на бумажках. Одним словом, было традиционное подконтрольное мероприятие в советском стиле. Подобное об учредительном собрании «Саюдиса» мне довелось слышать от нескольких его участников.

Одним из формальных поводов проведения дискуссии послужила излишняя регламентация со стороны ЦК КПСС при избрании в республике делегатов на партконференцию. Но в зал академии пришли и те, кого волновало, что на фоне провозглашаемых Горбачевым грандиозных планов реальная социально-экономическая ситуация ухудшалась. Вести протокол этого собрания поручили молодому физику Зигмасу Вайшвиле, который имел тесные контакты с КГБ. Все было предусмотрено заранее. Итогом этого собрания стало создание инициативной группы «Саюдиса» — Движения в поддержку перестройки.

Сегодня существуют неопровержимые свидетельства того, что литовское движение за перестройку «Саюдис» было создано по указанию Москвы. Непосредственной организацией «Саюдиса» в Литве занимался КГБ ЛитССР. Он, как утверждают, скрупулезно руководствовался некой инструкцией, присланной из Центра. В Литве ее называли «черным сценарием».

Основную идею этого сценария раскрыл в книге «Корабль дураков» В.Петкявичюс. Она состояла в том, что «органы безопасности обязаны через своих людей влиять на все появляющиеся движения и постепенно перенимать инициативу. Допустимы всевозможные словесные, лозунговые отклонения, даже перегибы, но непосредственные действия должны согласовываться…».

Конечным результатом деятельности «Саюдиса» в республике должны были стать «нестабильность, хаос, охота на ведьм, которые отпугнут большинство народа. Вперед выступит агрессивное меньшинство, разговор с которым всегда более краток и перспективен». То есть по московскому сценарию планировалось дать проявить себя в Литве агрессивному антисоветскому меньшинству, довести дело до хаоса, а потом организаторов этого хаоса или заставить работать на КГБ, или изолировать.

В некотором плане «черный сценарий» перекликался с так называемым секретным планом перестройки под названием «Голгофа». Операция «Голгофа» после появления в 1995 году в газете «Совершенно секретно» публикации под тем же названием получила широкую известность в России. Автором этой публикации был бывший сотрудник КГБ СССР полковник Михаил Любимов.

Суть операции «Голгофа» (если таковая планировалась) заключалась в том, чтобы провести Россию через «дикий капитализм» и, используя негодование народных масс, вернуть страну на коммунистический путь. Возможно, Литву также хотели провести через «дикий» национализм и сепаратизм, дабы литовское общество получило хорошую прививку от этих явлений. Но на деле получилось наоборот. Хотя я уверен, что основная задумка кремлевских организаторов была в создании ситуации, которая должна была неизбежно привести к выходу Литвы из СССР.

Упомянутый выше Валентин Лазутка вспоминает, что весной 1988 года весьма активизировалась деятельность сотрудников КГБ, курирующих Академию наук. В ЦК Компартии Литвы работу по созданию движения «Саюдис» возглавлял секретарь ЦК Ленгинас Шепетис, с которым Лазутке по долгу службы приходилось неоднократно контактировать. Однажды Лазутка стал свидетелем телефонного разговора Шепетиса с помощником секретаря ЦК КПСС Александром Николаевичем Яковлевым по поводу необходимости создания движения в поддержку перестройки в Литве.

3 июня 1988 года, за несколько часов до начала учредительного собрания по созданию Инициативной группы «Саюдиса», во Дворце ученых в Веркяе состоялось узкое, полусекретное совещание, посвященное этому событию. На нем присутствовали упомянутый Шепетис и неизвестный сотрудник Отдела науки ЦК КПСС. Но на учредительном собрании «Саюдиса» в зале Академии наук ЛитССР московский гость не появился. У Лазутки сложилось мнение, что партийные органы в вопросах создания «Саюдиса» играли второстепенную роль. Главной «скрипкой» был КГБ.

В июне 1988 года КГБ СССР возглавлял Виктор Михайлович Чебриков — службист и любитель инструкций. После смерти К.Черненко именно он от имени КГБ однозначно поддержал кандидатуру Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Если принять вышеприведенную версию за истину, то именно при Чебрикове КГБ СССР развернул работу по созданию общественных движений в поддержку перестройки.

Не случайно, как упоминалось, секретарем учредительного собрания «Саюдиса» был назначен молодой физик Зигмас Вайшвила. Во время стажировки в Дубне в 1980 году он проживал у упомянутого генерала КГБ Р.Марцинкуса, служившего тогда в центральном аппарате КГБ СССР и отвечавшего за одно из подразделений Второго управления (контрразведка). Естественно, что Вайшвила протокол собрания «Саюдиса» сразу же передал своему куратору из КГБ. Его до сих пор так и не могут обнаружить.

Информация о том, что КГБ являлся «крестным отцом» «Саюдиса», не была секретом для литовской общественности. Об этом вполголоса говорил партийный актив республики. А вот что об этом рассказал в мае 2003 года в радиопередаче «Akis į akį» («С глазу на глаз») бывший литовский диссидент и политзаключенный, а ныне дипломат Видмантас Павилионис. В 1988 году он в Каунасе встретил «коллегу» по мордовскому лагерю Людвика Симутиса и пригласил того прийти в «Саюдис». На что Симутис ответил, что это организация кагэбистов и туда не следует лезть. Но Павилионис сумел убедить «коллегу» в том, что именно поэтому и надо идти в «Саюдис», чтобы его переориентировать. Что вскоре и произошло.

Росту авторитета «Саюдису» во многом способствовало то, что его неформальным лидером на первых порах явился упомянутый писатель Витаутас Петкявичюс. Он был известен в республике не только своими произведениями, но и тем, что всегда смело и достойно отстаивал интересы Литвы. Например, благодаря ему в 80-х годах был остановлен проект промышленной добычи нефти в Балтийском море, рядом с заповедной Куршской косой.

Авторитет Петкявичюса и его пробивная сила позволили организовать первые массовые митинги «Саюдиса». Петкявичюс прекрасно знал недостатки советской власти, но альтернативы ей не видел. В 1945 году он стал комсомольцем и с оружием в руках защищал новую власть. Мечтой Петкявичюса была свободная и счастливая Литва. Он полагал, что, став советской, она будет такой. Всю жизнь он боролся с бюрократами и карьеристами, которые сделали комсомольский и партийный билет «хлебной карточкой». Те платили ему ненавистью. Петкявичюс искренне верил, что «Саюдис» придаст новый импульс социализму в Литве.

Однако следует заметить, что созданная инициативная группа «Саюдиса» не была полностью подконтрольна КГБ. Ей позволили действовать самостоятельно, иначе она не смогла бы завоевать авторитет в литовском обществе. Тем более что все условия для этого сложились. Республика жила в ожидании перемен, которые должны были последовать после XIX Всесоюзной партийной конференции. «Саюдис» использовал этот момент.

Активным пропагандистом и покровителем «Саюдиса» в Литве стал секретарь ЦК КП Литвы Л.Шепетис. Уже 23 июня 1988 года при его содействии члены бюро ЦК Компартии Литвы встретились с инициативной группой «Саюдиса». На встрече было дано разрешение на проведение митинга, посвященного проводам делегатов на партийную конференцию. Такой митинг состоялся 24 июня на центральной площади Вильнюса. На нем присутствовало 20 тысяч человек. Воспользовавшись моментом, Лига свободы Литвы Терляцкаса развернула на митинге трехцветные флаги буржуазной Литовской республики, но их быстро убрали.

На митинге впервые перед народом выступил В.Ландсбергис, профессор-музыковед с кафедры марксизма-ленинизма Вильнюсской консерватории, тогда лишь рядовой и малозаметный член инициативной группы. Его постигло полное фиаско. Тихий, гнусавый голос Ландсбергиса был почти не слышен. Из толпы послышался крик: «Вынь сено из носа!» Более удачно выступил секретарь ЦК, курировавший экономику, Альгирдас Бразаускас. Заметим, что Бразаускас был единственным из членов бюро ЦК Компартии Литвы, кто осмелился прийти на митинг. Остальные секретари ЦК делегировали эту честь Бразаускасу. Знали бы они, какую услугу оказали ему.

В завершение митинга солист Литовского театра оперы и балета В.Даунорас могучим баритоном зачитал наказы «Саюдиса» делегатам. С этого момента акции «Саюдиса» стремительно поползли вверх. Все поняли: в республике появилась новая сила, с которой считаются, раз поручили дать наказы делегатам, едущим в Москву. Для многих литовцев это было подлинным откровением, и они стали связывать с «Саюдисом» мечты о лучшем будущем.

9 июля 1988 года в вильнюсском парке «Вингис» состоялся грандиозный, стотысячный митинг, посвященный встрече с делегатами, вернувшимися с XIX партконференции. На этом митинге впервые был открыто поднят огромный (84 м) трехцветный флаг буржуазной Литовской республики. Точнее, он был развернут альпинистами на металлической дуге, поддерживавшей крышу открытой эстрады, на которой происходило главное действо митинга. Партийное руководство республики вновь проигнорировало митинг. От имени партии пришлось выступать Бразаускасу.

11 августа 1988 года в Литву с инс­пекционной проверкой приехал сек­ретарь ЦК КПСС Александр Яков­лев. В республике он провел ряд встреч: с учеными, с творческой интеллигенцией и партийным активом. 12 августа на встрече с активом республики в Вильнюсе Яковлев безоговорочно поддержал «Саюдис», дав идейно-теоретиче­ское обоснование его места в политической системе советской Литвы. Движение он назвал передовым отрядом людей, болеющих за перестройку.

Особый акцент в своих выступлениях Яковлев сделал на том, что в Союзе никогда не было подлинного социализма и не было подлинной советской власти. Яковлев подчеркнул, что те партийные работники, которые не поддерживают идеи перестройки (горбачевско-яковлевские), должны уйти.

Он также поддержал идею о том, чтобы группы поддержки «Саюдиса» создавались в партийных организациях, в том числе и райкомах партии. Это было равносильно тому, что в партии легально образовалась и действовала фракция с национальной идеологией. По Яковлеву выходило, что главным союзником ЦК КПСС становились народные движения за перестройку. Опираясь на заявления Яковлева, саюдисты вскоре сумели подавить «оппозицию» в большинстве партийных аппаратов Компартии Литвы и взяли райкомы под свой контроль.

После визита Яковлева саюдисты перешли в прямое наступление не только на социалистические основы жизни в республике, но прежде всего на тех, кто их отстаивал. Критика же советского периода в Литве стала огульной.

На февральском (1990 года) Пленуме ЦК КПСС я заявил о неблаговидной роли Яковлева в развитии ситуации в Прибалтике. Повторно об этом, а также о фактическом бездействии Секретариата и аппарата ЦК КПСС я планировал сказать на XXVIII съезде КПСС в июле 1990 года. Сути своего будущего выступлении я не скрывал. Но не так прост был Александр Николаевич. В один из первых дней съезда он уделил беседе со мной весь обеденный перерыв. Только потом я понял, насколько это был умный тактический ход, рассчитанный на мою политическую наивность.

К тому времени я всего лишь полгода как вращался в высших партийных сферах. До этого в течение десяти лет, до конца 1987 года, я занимался партийным курированием экономики. Я с теплым чувством вспоминаю годы работы с руководителями вильнюсских промышленных предприятий. Большинство из них были организаторами производства высочайшего класса. Благодаря им я прошел настоящую школу управления экономикой. Но в вопросах политеса и аппаратных интриг они, как и я, были слабоваты.

Вот на это и рассчитывал Яковлев. Он выслушал все мои замечания в свой адрес и адрес Секретариата ЦК. В основном согласился, но очень аргументированно (так мне тогда показалось, информацией Крючкова о нем я тогда не располагал) объяснил свою позицию и позицию Горбачева. В итоге мне пришлось в срочном порядке исключить почти половину моего выступления на съезде, так как она касалась Яковлева: неудобно как-то повторно критиковать человека, особенно после «доброго» разговора.

Полагаю, что Яковлев неслучайно выбрал для разговора меня. К тому времени я уже трижды выступал на пленумах ЦК по вопросам судьбы литовских коммунистов и каждый раз не в унисон с Горбачевым. Так, на декабрьском (1989 года) Пленуме Горбачев не планировал поездку в Литву. Однако выступления секретарей Временного ЦК Компартии Литвы (на платформе КПСС) убедили членов пленума ЦК КПСС «поправить» Михаила Сергеевича и принять решение о его поездке в Литву.

На февральском (1990 года) Пленуме Горбачев пытался убедить собравшихся в том, что всех литовских коммунистов, включая и тех, кто публично сжег партбилеты, следует до XXVIII съезда КПСС считать членами КПСС. Но к этому моменту ситуация в Литве была уже предельно ясна. В день начала работы Пленума ЦК КПСС (7 февраля 1990 года) Верховный Совет Литовской ССР, состоявший на 90% из коммунистов, принял решение считать незаконной и недействительной Декларацию Народного сейма Литвы от 21 июля 1941 года о вхождении республики в состав СССР. Но Горбачев сделал вид, что ничего особенного не произошло.

Выступал я и на утреннем заседании мартовского (11 марта 1990 года) Пленума ЦК КПСС. Я рассказал об итогах выборов в Верховный Совет ЛитССР и о том, что вечером намечено провозглашение независимости республики. Однако Горбачев по-прежнему утверждал, что в Литве все под контролем Союза. Тем не менее вновь избранный Верховный Совет Литвы вечером 11 марта объявил о независимости республики.

Тогда еще не было известно, что Горбачев 2 декабря 1989 года, во время встречи с Бушем на Мальте, уже дал окончательное согласие на выход Прибалтики, и прежде всего Литвы, из СССР. Но публично генсек продолжал играть роль убежденного сторонника единого Союза. Вот почему Горбачев на декабрьском (1989 года) Пленуме ЦК КПСС так отчаянно сопротивлялся попыткам заставить его ехать в Литву.

Поскольку тогда я не мог даже подумать о том, что предательство поселилось в Кремле и что те, кто об этом знает, молчат, мое выступление на XXVIII съезде КПСС оказалось в общепринятых рамках, хотя на самом деле следовало бы ставить вопрос об отставке Горбачева. Но съезд в то время вряд ли бы поддержал эту идею. Тем более что надеяться на то, что Крючков озвучил бы на съезде факты предательской деятельности Горбачева, не приходилось.

В связи с этим я хочу напомнить о двух выступлениях на пленумах ЦК КПСС советского посла в Республике Польше Владимира Игнатьевича Бровикова. Это был человек высочайшей пробы. В 1978 году он по рекомендации Петра Мироновича Машерова, тогда первого секретаря ЦК КП Белоруссии, был избран вторым секретарем ЦК КП Белоруссии. В 1983 году Бровикова назначали Председателем СМ БССР. Именно он претворял в жизнь озвученные П.Машеровым, к тому времени уже покойным, принципы социалистической инициативы и предприимчивости. Социально-экономические достижения Белоруссии в этот период были впечатляющими. Но в 1986 году «горбачевцы», решая кадровые проблемы, направили его послом в Польшу. А в 1990 году они сделали все, чтобы Бровиков не был избран первым секретарем ЦК КП Белоруссии.

К 1990 году Бровиков уже хорошо понял значение движения «Солидарность», которое командовало антисоветским и русофобским парадом в Польше. Страшным для Бровикова было то, что польская ситуация стала один в один повторяться в СССР. Поэтому 5 февраля 1990 года Владимир Игнатьевич решил выступить на Пленуме, обсуждавшем платформу ЦК КПСС («К гуманному демократическому социализму») к XXVIII съезду партии.

Бровиков в своем выступлении дал оценку происходящему в стране: «Мы все мечемся и ищем панацею от всех бед. Но получается наоборот. Страну из державы, которой восхищались в мире, превратили в государство с ошибочным прошлым, безрадостным настоящим и неопределенным будущим. И все это на потеху Западу, который, славословя в наш адрес, умиленно улюлюкает по поводу крахаколосса на глиняных ногах”, гибели коммунизма и мирового социализма».

В конце выступления Владимир Игнатьевич сделал вывод, глубину которого я оценил только много лет спустя: «…наша трагедия сегодня в том, что по-прежнему мы никак не можем отказаться от единоличной власти в государстве и партии». Этот синдром Россия не может пре­одолеть до сего дня. Дай бог, чтобы не пришел новый Горбачев.

Однако вернемся к «Саюдису». В первоначальный период, при Петкявичюсе, он был привлекателен и для многих русскоязычных. Лично я тоже считал, что «Саюдис» заставит партию очнуться от «спячки» и повернуться к людям.

Однако для московских и литовских создателей «Саюдиса» Петкявичюс оказался неудобной, плохо управляемой фигурой. Он мог «поставить на место» любого из тогдашних секретарей ЦК КП Литвы, в том числе и первого секретаря Рингаудаса Сонгайлу. Не особенно считался он и с авторитетом КГБ и мос­ковских гостей. Вот здесь и возникло противоречие с основным условием, которое предписывал «черный сценарий»: никакой самодеятельности в рамках «Саюдиса». Другими словами,  полная подконтрольность лидеров движения организаторам. Волевой и авторитетный Петкявичюс под это условие никак не подходил. Немудрено, что и в Москве, и в Вильнюсе пришли к выводу о необходимости заменить его на более покладистого человека.

Где-то в сентябре 1988 года (накануне одного из митингов) тогдашний председатель КГБ ЛитССР генерал Эдуардас Эйсмунтас предложил Бюро ЦК Компартии Литвы на пост главы «Саюдиса» внешне невзрачного, но вполне «управляемого» и «проверенного» музыковеда Витаутаса Ландсбергиса. Основные аргументы Эйсмунтаса в пользу Ландсбергиса были следующие: интеллигентен, незаметен, плохой оратор, связан с КГБ и поэтому будет легко управляем. Особо акцентировалось, что семья Ландсбергисов стоит на «советских позициях», а его отец оказал неоценимые услуги советской власти. Бюро ЦК Компартии Литвы предложение Эйсмунтаса одобрило.

Продолжение следует.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0