* * *
Обернешься — окно запотело.
Полутьма за стеклом, забытье.
Жизнь меня переделать хотела,
Я хотел переделать ее.

Как азартно мы лгали друг другу,
Отрицая взаимный недуг,
Где разумно хожденье по кругу
И безумие — выйти за круг!

Дерева в поднебесье роптали,
Новый опыт рождался из мук,
Но изъян поселился в гортани,
Искажая таинственный звук.

Век недолгий — горящая спичка,
Но до самой последней межи
Ты со мной, роковая привычка
Примеряться к обыденной лжи.

Так незрячая туча в дороге
Застилает божественный свет.
Потому и печальны итоги.
Вывод ясен.
А времени нет.


* * *
Задыхаюсь от косноязычья,
Но уже не зайти за черту —
Слово рыбье, звериное, птичье
Словно кость застревает во рту.

Снова древнюю книгу листаю,
Чей волнующий запах знаком.
Вы, от века живущие в стае,
Не считайте меня чужаком!

Беззащитен и разумом смутен,
Смуглый пасынок ночи и дня,
Я такой же по крови и сути —
Муравью и пичуге родня.

Но природа, закрывшая двери,
Немотой продолжает корить.
О, свободные птицы и звери,
Научите меня говорить!


* * *
Ночью проснулся от крика,
Мучило: был он иль нет?
Лишь первозданно
И дико
Лунный колышется свет.

Свет неземного накала
В небе,
На белой стене.
Ты ли меня окликала,
Или почудилось мне?

Снова из тьмы заоконной
Луч этот вырвал на миг
Твой беспечальный,
Иконный,
Незабываемый лик.

Между былым и грядущим
Не отыскать рубежа,
В непостижимом и сущем
Вновь заплутала душа.

Чтобы в немыслимом свете,
Там, среди звезд и комет,
Мучиться и не ответить:
Были мы в мире иль нет?


* * *
Обычности искус —
Обманка для разинь.
Искусство из искусств
Плетение корзин.

Угонишься навряд
За парой легких рук,
Когда за рядом ряд,
Когда за кругом круг.

Из гущи лозняка,
Бесформенности мглы
Вдруг станут возникать
Изгибы и углы.

Лозы текучей медь
Обречена пленять.
О, мне бы так уметь
Слова соединять!


* * *
Отзывчив, почти как виолончель,
Сухой тростник, а ветер — смычок.
Я раньше боялся таких ночей,
А их оказалось наперечет.

Луна, прильнувшая к облакам.
Звезда летит, по стеклу скользя.
Я раньше не верил твоим рукам,
А вышло — выжить без них нельзя.

Сначала многое не в цене,
Но снег запутался в волосах,
И стало ясно тебе и мне,
О чем кукушка кричит в часах.


Зимняя река

Даже ворон не крикнет. Откуда?
И полозья не скрипнут. Куда?
Комариного звонкого гуда
Не осталось давно и следа.

Только стужа ворчит, матерея,
Да метелица путает след,
Вместо жаркого цвета кипрея
Рассыпая серебряный цвет.

Где трепещет сухая осока,
Обнаженная стонет ветла —
Гулом крови,
Движением сока
Жизнь как будто недавно была.

А теперь, словно в доме без окон,
В этой черной воде подо льдом
Затаился воинственный окунь,
Дремлют чуткая щука и сом.

Ходит солнце по низкому кругу,
Гаснут стылые дни вдалеке,
Чтобы снова по кроткому лугу
Вышла цапля к ожившей реке.

Это дерево знает и птица,
И вода понимает,
И твердь:
Можно заново будет родиться,
Если только рискнешь умереть.


Попутчица

Вдвоем полсуток едем.
Читает, взгляд тая,
Несклонная к беседе
Попутчица моя.

Состав идет рывками,
Как будто дышит так,
И ложечка в стакане
Позвякивает в такт.

Сидит, поджав колени,
Склонив лица овал.
А за окном сирени
Неукротимый вал.

Неведомая птица
Туманностей иных,
И ничему не сбыться
Из помыслов шальных.

Нашла коса на камень,
И камень не винит.
А ложечка в стакане
Звенит, звенит, звенит...


Оттепель

К ночи сгущается воздух сырой,
Вольно и наспех прошитый капелью.
Пахнет в округе набухшей корой,
Дымом печным и оттаявшей елью.

Забуксовало зимы колесо —
Дерзко и весело царствует влага!
В зыбком тумане
Почти невесом
Звук торопливого женского шага.

Снега январского жалко до слез...
Много ли проку в такой канители,
Если ненадолго и не всерьез
В чаще лесной затаились метели?

Их возвращения не тороплю,
Видимо, свыкся с погодой сырою.
Утром остывшую печь затоплю,
Стол на двоих, как бывало, накрою.

Красная скатерть, хмельное вино,
Встречи на миг, остальное — разлука.
Буду смотреть в зоревое окно,
Ждать понапрасну условного стука.

Лучше б весь мир занесло, замело,
Снежная запеленала одежда...
Необъяснимо такое тепло.
Необъяснимее только надежда.


Точка

Точка — это не конец.
Ну куда от пауз деться?
Не петля и не свинец,
Просто повод оглядеться.

Жизнь казалась, видит Бог,
Бесконечною, как поле...
Время подвести итог,
Промежуточный, не боле.

Бросить пить, сменить режим,
Предпочесть горбушке мякоть
И над замыслом чужим
От отчаянья заплакать.


* * *
Речки заросшее узкое русло,
Непроницаемый сумрак дерев.
Что ж вы молчите и смотрите грустно,
Щеку ладонью легко подперев?

Где-то кричит одинокая птица,
Рыба играет и вьется вьюнок,
Все впереди — и простить,
И проститься,
Все позади — и вина, и вино.

Знаю, победа сродни пораженью,
Зыбок над временем наш перевес.
Белые лилии льнут к отраженью
Немолодых предзакатных небес.

Краток роман, оттого и не скучен,
Скоро забудутся год и число.
Только вот лодка со скрипом уключин,
Вечер
И в золоте капель весло...


* * *
Годы-то все какие —
Сплошь из огня и дыма!
Бабушка Евдокия,
Матушка Серафима.

Боль от репьев-колючек,
Предощущенье строчек...
«Все Он управит, внучек».
«Не унывай, сыночек».

Вот и года итожу,
Темного не скрывая.
«Все Ты управил, Боже», —
Плачу, не унывая.