Святой забытый монарх
Глеб Анатольевич Елисеев родился в 1969 году в г. Жуковском (Московская область). Окончил Московский государственный историко-архивный институт. Кандидат исторических наук. Литературный критик и публицист.
Публиковался в журналах «Если», «Фома», «Fanтастика», «Звездная дорога» и многих других периодических изданиях.
Живет в Москве.
История России
Володихин Д. Царь Федор Иванович. М.: Молодая гвардия, 2011 (Жизнь замечательных людей).
Царствованию Федора Ивановича удивительно не повезло в истории. Мало какой, даже вполне образованный, человек вспомнит об этом правлении, затесавшемся между двумя катастрофами средневековой Руси — царствованием Ивана Грозного и Смутным временем. А ведь Русская земля при Федоре Ивановиче просуществовала не мало — с 1584 по 1598 год. И случалось при этом всякое — и трагичное, и великое, и судьбоносное (вроде учреждения патриаршества на Руси, поставившего нашу церковь вровень с Римом и Константинополем).
Еще меньше повезло самому государю Федору. Благодаря злым языкам заграничных путешественников да интеллигентской традиции укоренилось представление о нем как о слабоумном. В памяти большинства наших соотечественников, более плотно соприкасавшихся с историей, навсегда застряли саркастичные строки из сатирического стихотворения А.К. Толстого «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева»:
За ним царить стал Федор,
Отцу живой контраст;
Был разумом не бодор,
Трезвонить лишь горазд.
Мало кто не помнит, что тот же писатель создал пьесу «Царь Федор Иоаннович», где выведен совсем другой, почти трагический образ русского монарха.
Вот и вся память потомков. Несправедливо? И еще как! Вот московский историк и писатель Д.Володихин и попытался эту несправедливость преодолеть. Его книга «Царь Федор Иванович», вышедшая в знаменитой серии «ЖЗЛ», представляет собой первое связное и подробное жизне- описание забытого государя. При этом сделанное исторически достоверно и с литературной основательностью.
Для того чтобы лучше понять, чем была эпоха Федора Ивановича, нужно вспомнить, какую страну он получил в наследство. После смерти Ивана Грозного Русь была разоренным государством, пережившим ужасы опричнины и поражение в Ливонской войне. И самое лучшее, что можно было сделать в этой ситуации, — это именно то, что и совершил Федор Иванович.
Не стал вмешиваться.
Постарался сделать так, чтобы страна естественным путем попыталась залечить свои раны.
Государственный разум Федора Ивановича проявлялся в том, что он был царем, прекрасно осознавшим важную функцию любого верховного правителя: не действовать там, где это не нужно. Когда оказывалось необходимым радикальное вмешательство, когда следовало проявить волю для совершения очень важного действия (как при учреждении патриаршества), Федор Иванович был упорен не менее, чем его родитель. В остальных же случаях процесс управления совершался людьми, окружавшими государя, а сам он устранялся от непосредственного контроля. И приводило это к высшей степени положительным результатам.
Однако отсюда и возникло распространенное в историографии представление о том, что за сына Ивана Грозного правил его шурин Борис Годунов и что годы правления Федора Ивановича стали не более чем прологом к царствованию самого Годунова. Д.Володихин последовательно разрушает подобное представление и делает это убедительно и вполне аргументированно.
Во многих случаях царь Федор выглядит правителем тихим, мирным, на редкость спокойным и глубоко верующим. «Государем-иноком», как верно отмечает автор его биографии. Но в тот момент Руси был необходим именно такой правитель.
К сожалению, на фоне множества бесноватых реформаторов, «украшающих» историю нашей родины, подобные умеренные правители — истинная редкость. Правители, способные осознать «волю земли», почувствовать желания народа и следовать им. Правильно поступать, не насилуя общество, не ломая его, а умело и осторожно помогая ему развиваться.
Среди государственных решений Федора Ивановича можно выделить в качестве основных три, как верно отмечает Д.Володихин: «В царствование государя Федора Ивановича совершилось три великих деяния, прямо связанных с волей и поступками монарха. Первое из них — учреждение патриаршества в Москве, второе — разгром шведов на северо-западных рубежах страны, а третье — основание московского Донского монастыря».
И совершил эти важнейшие деяния сам царь Федор Иванович.
Учреждение патриаршества сыграло значительную роль в подъеме национального и религиозного духа страны. Федор Иванович задумал и создал один из важнейших центров православия в Московском регионе. После отступления от Москвы крымского хана Казы-гирея царь поступил как мудрый правитель и искренне верующий человек: «Для Федора Ивановича основание Донской обители было делом естественным. Он молил Царицу Небесную о помощи. Она откликнулась на государево моление и обратила вспять иноплеменное воинство... Федор Иванович, исполненный благодарности и любивший монашество, подарил Спасительнице Москвы новую иноческую обитель. Тут все естественно, все на своих местах».
И также сам царь добился успеха в небольшой региональной войне со старым врагом — шведами.
Последняя удача оказалась еще и очень важной с психологической точки зрения.
Почему? Потому что отец Федора Ивановича никогда не умел вовремя остановиться. Ливонская война шла, пока не завершилась катастрофой. Хотя были возможности для выхода из войны. Во всяком случае, были возможности для дипломатических усилий по прекращению бесперспективных боевых действий.
Федор Иванович сумел сделать так, что столкновение со шведами не стало переизданием Ливонской войны. Это была война короткая. Успешная. (В первую очередь благодаря вмешательству самого государя. Д.Володихин подчеркивает: «Завершая рассказ о русско-шведской войне, хотелось бы напомнить: единственный серьезный успех за несколько лет боевых действий был добыт в те два месяца, когда государь Федор Иванович возглавлял русскую армию».) И завершившаяся выгодным миром. Автор книги совершенно справедливо отмечает: «Так вот, при Федоре Ивановиче и отчасти благодаря его характеру Россия научилась останавливаться вовремя». Проблема, которую можно было решать долго, упорно, с большой кровью и так и не решить, оказалась разрешена. И при этом был создан важный задел для будущего: «Обширные области, значительные города и крепости вернулись под власть России, там встали наши гарнизоны, и от их присутствия шведы не могли избавиться простым разрывом мирного соглашения».
После прочтения книги Д.Володихина не остается никаких сомнений — царствование Федора Ивановича было его, и только его царствованием. Безраздельное владычество Годунова наступило позже и стало катастрофой для Руси.
Пока Годунов был лишь своего рода премьер-министром при Федоре Ивановиче, существовала возможность постоянной поправки к его действиям. Даже самые радикальные и ошибочные его свершения могли быть оценены, остановлены и изменены царем. И в то же время эти действия находились под благословением и защитой государя. А это было важно. Ведь уже при Федоре Ивановиче возник и начал распространяться зловредный миф о Годунове-узурпаторе, расцветший в годы его правления, в начале ХVII века. Но при живом государе все непредубежденные люди знали и видели, что царствует именно сам Федор Иванович, а не «Бориска-злодей», что именно он определяет основной путь развития Руси, а Годунов только помогает ему, действуя как успешный и расторопный слуга.
Ранняя смерть Федора Ивановича оказалась одной из трагических случайностей в русской истории. Кто знает, как развернулись бы события Смутного времени, проживи государь еще с десяток лет? Не возникло бы коллизии с избранием на царство Бориса Годунова. Не возник бы миф о спасенном царевиче Дмитрии. И даже если бы этот миф и появился, он не имел бы такого разрушительного влияния: пока законный государь сидит на престоле, развернуться самозванцу куда как трудно.
В отношении царевича Дмитрия есть и еще один момент, специально затронутый в книге Д.Володихина. Автор в отдельной главе разбирает историю гибели царевича, и это глава кажется наименее удачной во всем тексте. Нет, она конечно же вполне аргументированна, солидна, основана на исторических источниках. Но все-таки Д.Володихин напрасно примыкает, хоть и не очень четко, к предшествующей историографической традиции, склонной обвинять Бориса Годунова в организации убийства Дмитрия Ивановича. (Сам автор «Царя Федора Ивановича» склонен считать непосредственным руководителем заговора против царевича дядю будущего царя — Д.И. Годунова.)
Дело царевича Дмитрия все-таки слишком темно и порой создает впечатление одной из жутких случайностей, когда за внешней канвой фактов просвечивает вмешательство темных потусторонних сил. В любом случае это «дело об убийстве», при отсутствии машины времени, так никогда и не будет решено, но и продолжать голословно обвинять в случившемся Годунова вряд ли стоит.
Книга о Федоре Ивановиче завершается вполне закономерным и неизбежным финалом — смертью государя. Но после его смерти началась история уже не правителя, а святого. Представление о нем как о святом царе возникло в русском народе очень рано и сохраняется по сей день: «Память святого Федора совершается в день его преставления, 7 (20) января, и в неделю перед 26 августа (8 сентября) в соборе Московских святых. Иконы его, как местночтимого святого, создавались в XVII веке, пишут их и сейчас, после возрождения Русской церкви. Существует и его акафист».
В то же время Д.Володихин написал не житие святого, не агиографический трактат. Однако в его тексте даже люди, далекие от православия, не могут не ощутить эту тихую, но явную ауру святости государя. Этот святой государь слишком рано оставил свой грешный народ. Поэтому Д.Володихин абсолютно верно заканчивает свою книгу следующим пассажем: «Государь Федор Иванович вступил на престол, сам того не желая и не имея опыта государственной деятельности. Он принял страну разоренной, обезлюдевшей, потерпевшей тяжелое поражение. Правил тихо, молил Бога о милости, не писал “широковещательных” и “многошумящих” посланий... Царствовал почти не правя, лишь изредка, в особенно важных случаях, брал вожжи в свои руки. История текла как будто мимо него. Умные деятели ткали полотно, царь же чаще всего стоял поодаль и время от времени бросал взгляды на их работу да иногда чуть-чуть подправлял.
Умер.
Оставил страну далеко раздвинувшей свои пределы, окрепшей, отразившей неприятельские удары, получившей собственную патриаршую кафедру... Те же умные люди, которые при нем, казалось, вышивали узор времени по собственному разумению, без государевой “святой простоты” через семь лет ахнули вместе с державой в немыслимую катастрофу.
Тихий, блаженный, святой царь. Поминали его русские с улыбками на лицах и печалью в душе: жаль, мало царствовал».
Помянем и мы. С молитвой и тихой благодарностью.