Страна юности и детства
Бахытжан Мусаханович Канапьянов, поэт, писатель, кинодраматург, родился в 1951 году в семье учителей. По первому образованию инженер-металлург. Окончил Высшие курсы режиссеров и сценаристов, мастерская Эмиля Лотяну, а позже Высшие литературные курсы при Союзе писателей СССР (семинар Александра Межирова). Работал инженером-исследователем в Институте металлургии АН КазССР, сценаристом, режиссером, редактором на киностудиях «Казахфильм» и «Мосфильм», в издательствах Казахстана. Автор идеи проведения Всемирного дня поэзии, которую впервые озвучил в 1996 году в Алматы, на поэтическом вечере Андрея Вознесенского и Беллы Ахмадулиной. Автор книг прозы, поэзии, публикаций в периодике. Лауреат ряда международных литературных премий. Живет в Алматы.
К 70-летию поэта
Сонет
Где дышат Патриаршие пруды
Вечерним светом отраженных окон,
Там над скамейкой, где сидела ты,
Свисая с ветки, шелковичный кокон
В угоду рифме твой напомнит локон.
И повторится все: сидела ты,
Дышали Патриаршие пруды
Вечерним светом погруженных окон.
Быть может, персонажи баснописца
Из дерева и камня — оживут,
Мартышка, Рак, Ворона и Лисица
К скамейке подлетят и подползут
И скажут мне, что, опустив ресницы,
Вчера весь день она грустила тут...
Страна юности и детства
Мы все еще прошлым живем,
Романтикой бывшей страны.
В час оный все так же вдвоем,
Но с этой уже стороны.
Не знали, что там, наверху,
Не рвались на бал сатаны.
Душой уходили в строку
На гребне сердечной волны.
Порою с весельем был страх,
Вернее, лукавым он был.
Но что-то дышало в стихах,
Как будто бы ангел кружил.
Стихами помянем страну,
Покуда мы живы, она
Из памяти тянет струну,
И звоном стоит тишина.
Чуфут-Кале
Немой упрек уничтоженью —
Пещерный град
Чуфут-Кале.
Здесь камень
неподвластен тленью,
Кенассы[1] ждут богослуженья,
Ютятся гнездами в скале.
Боярышником,
дерезою,
Шиповником в цветах оброс
Путь,
что тянулся вверх
грядою,
Века сминая под собою
И — подаривший нам вопрос.
Впечатана здесь
в древний камень
Векам раскрытая ладонь.
Я воспою ее стихами,
Гирей меня заточит в яме,
Но не свернет с дороги конь.
Последним стану караимом,
Мне с дервишами по пути.
И навсегда расстанусь с Крымом,
Чтоб очутиться в Третьем Риме,
В нем — линию судьбы найти.
* * *
Вот ветерок твоим плащом
Прошелестел о том, что осень.
Не беспокойся ни о чем,
Не беспокойся ни о чем
В кругу вечнозеленых сосен.
Тропинка выведет к жилью.
Мы где-то в ближнем зарубежье.
Влечет листом нас по ручью
В одну латышскую семью,
В дом на балтийском побережье.
Не знаю что, но вновь роднит
Нас — пасынков былой империи.
И сквозь раствор гранитных плит
Пыль придорожная горчит.
Горчит все то,
Во что мы верили.
Свеча забьется на ветру.
Рыбак перебирает сети,
Чтобы поймать для нас к утру
Не только рыбку — шанс к добру.
Единственный тот шанс на свете.
Документальный экран
Вникаю в кадры...
Вот, медаль
На станции отдав мальчишке,
В ночную вглядываясь даль,
Стоит солдат...
Вот пламя спички
В пропахших порохом руках
Мерцает и в моих глазах.
И тлеет, тлеет папироса,
В ней пепел плана «Барбаросса»,
И струйкой дыма суть вопроса,
И огонек надежды в ней —
Сквозь горечь пережитых дней.
Вагон.
Состав.
Вздох паровоза.
И песня скрашивает прозу:
«Друзья, купите папиросы,
Смотрите, ноги мои босы!..»
Не раз был слышен тот куплет
На станциях моей Отчизны.
Вот хроника военных лет.
Из киноленты брезжит свет,
Погибших возвращая к жизни.
Часы
Равномерный бой часов
Предъявляет счет на вздохе,
Запирая на засов
То, что не дано эпохе.
Где-то варят в мире сталь,
Где-то хлеб пекут в пекарне,
Где-то берегом мистраль
Древние ласкает камни.
Где-то, смыслу вопреки,
Нерест поведет горбушу
На верха шальной реки,
Выворачивая душу.
Где-то лайнера радар
Время превратит в пространство.
Пассажиры этот дар
Осознают после странствий.
С этой стороны окна
Мерный ход часов в квартире
Отмеряет всход зерна,
Мысли порождает в мире.
Амплитуда бытия
Сокращает ритмы сердца.
Где-то приговор судья
Вынес для единоверца.
Снова равномерный бой
Предъявляет счет эпохе.
Мне начертано судьбой
То, что я усну на вздохе.
Эти старые часы,
Где пружиночка стальная...
И — на звездные Весы
Долюшка легла земная.
А кому доверен ключ,
Может быть, известно Богу.
Там звезду сменяет луч,
Чтобы осветить дорогу.
[1] Кенассы — караимский храм.