Кремль
Главы из неопубликованной книги «Москва ХХ века»
Московский Кремль революционно настроенные солдаты и рабочие в дни Октябрьской революции 1917 года расстреливали как-то буднично, совершенно не задумываясь над тем, что он является символом многовековой русской истории, святыней русского народа. Очевидец тех далеких событий писатель Михаил Пришвин предупреждал: «В чем же оказалась наша самая большая беда? Конечно, в поругании святынь народных. Не важно, что снаряд сделал дыру в Успенском соборе, — это легко заделать. А беда в том духе, который направил пушку на Успенский собор. Раз он посягнул на это, ему ничего не стоит посягнуть и на личность человеческую».
Н.Туляков вспоминал: «Я въехал в ограду Никиты-мученика. Священник меня спрашивает, зачем я сюда приехал. Я говорю, что здесь будут производиться маневры и хочу развернуть батарею. Он спросил: “Стрелять не будешь?” Я сказал: “Не буду”. Не успел этот священник отойти, мы зарядили два орудия. Как только юнкера сменились с поста, я ударил сразу залпом. Ни одного окна, ни одной иконы не осталось. Все слетело, и священник исчез. Завязался жесточайший бой за Кремль. Разбит Чудов монастырь и Малый Николаевский дворец; вся эта часть Кремля была разбита из наших двух орудий — 48-линейных гаубиц».
Б.Волин вспоминал: «На набережной Москвы-реки, близ храма Христа Спасителя, Бутиковские казармы. Там наши пушки. Но нет снарядов. Является наш товарищ инженер. Говорит, что он с артиллеристами может заняться начинкою снарядов. Что надо занять N-ский завод. Все их предложения принимаются. Нет таблиц для прицела. Целые сутки солдаты изучают орудия. Наконец орудия изучены. Снаряды начинены. Бух! Бух! По полевому телефону бутиковцы передают мне, что стрельба меткая и снаряды ложатся по Кремлю».
Весь день 31 октября с колоколен центра Москвы стреляли по засевшим в Кремле и уже истратившим последние патроны юнкерам. Нервы москвичей, изголодавшихся в подвалах своих домов, от непрерывной канонады начинали сдавать.
1 ноября началась усиленная бомбардировка центра города. Тяжелые орудия беспорядочно бьют по Кремлю. Руководит расстрелом величайшей русской святыни революционный деятель и астроном П.К. Штернберг.
На улицах повсюду оборванные трамвайные провода, выбитые стекла, опустевшие баррикады. Пустынна Москва, лишь пикеты на перекрестках и грузовики с солдатами, спешащие на позиции — к стенам Кремля. Пушки, поставленные 2 ноября на Никольской улице, прямой наводкой бьют по Никольским воротам Кремля.
Последний снаряд был выпущен по Кремлю в шесть часов утра 3 ноября. Юнкера, оставшиеся без патронов, сдались. Главная святыня России, твердыня русского духа Московский Кремль — в горячих, сочащихся кровью ранах, нанесенных рукою своего же народа. Пробоины в главном куполе Успенского собора, в стенах Чудова монастыря. Обезглавлена Беклемишевская башня, зияет дырами собор Двенадцати апостолов, поврежден Архангельский собор. Драгоценные украшения патриархов: митры, поручи, а также старинная церковная утварь — выброшены из витрин Патриаршей ризницы и втоптаны в кучи песка и пепла. Стены храма Николая Гостунского исписаны кощунственными надписями на русском и немецком языках. При входе в него, где хранится великая святыня — часть святых мощей святителя Николая Чудотворца, устроено отхожее место. На лике Казанской иконы Божией Матери, что на Троицких воротах, — пулевые отметины. Расстрелян и образ святителя Николая Чудотворца на Никольской башне. На Соборной площади лужа крови, труп юнкера.
Все кремлевские ворота на следующий день оказались на запоре, возле них революционная стража. С этого дня Московский Кремль без особого распоряжения советских властей стал недоступен жителям России.
Были сильно повреждены от обстрела кремлевские стены, Спасская, Никольская, Беклемишевская башни, почти все храмы, Малый Николаевский дворец. В 1918–1919 годах под руководством архитектора Н.В. Морковникова проходила реставрация стен и башен.
Приказ от 3 марта 1918 года коменданта Московского Кремля И.П. Петрякова: «С 4 марта с.г. вход в Кремль и выход из него будет производиться только по пропускам, выданным в Управлении коменданта Кремля».
Над Московским Кремлем 12 марта 1918 года было поднято красное знамя ЦК РКП(б), и советское правительство, покинув Петроград, приступило к работе в новой столице.
Ленин 19 марта 1918 года из гостиницы «Националь» переселился в Кремль. Первоначально его с женой поместили в двухкомнатной квартире в Кавалерском корпусе. По соседству с ними жила сестра Владимира Ильича, Мария Ильинична Ульянова. 28 марта они переехали в отремонтированные квартиры на втором этаже в здании Судебных установлений (Сената). Квартира Ленина состояла из трех больших комнат плюс комната прислуги, кухня и ванная. В том же здании, на третьем этаже, был рабочий кабинет Ленина, а рядом с ним большая комната, где проходили заседания Совета народных комиссаров, Совета рабочей и крестьянской обороны и Совета труда и обороны. Эта комната являлась также приемной, где ожидали посетители, приходившие к Ленину, и здесь работали секретари СНК и СТО.
Рядом с Лениным в кремлевских квартирах поселились и другие наркомы. Так что им приходилось общаться друг с другом не только в рабочих кабинетах.
Л.Д. Троцкий вспоминал: «В Кавалерийском корпусе, напротив Потешного дворца, жили до революции чиновники Кремля. Весь нижний этаж занимал сановитый комендант. Его квартиру теперь разбили на несколько частей. С Лениным мы поселились через коридор. Столовая была общая. Кормились тогда в Кремле из рук вон плохо. Взамен мяса давали солонину. Мука и крупа были с песком. Только красной кетовой икры было в изобилии вследствие прекращения экспорта. Этой неизменной икрой окрашены не в моей только памяти первые годы революции».
Историк Ю.В. Готье 20 марта 1918 года записывает: «Сегодня я впервые попал в Кремль, ходил в Комиссию по охране памятников старины. У Троицких ворот толпа людей, одетых в военную форму, с вихрами волос из-под шапки, заломленной набекрень, с глупым и нахальным видом; частью русские, частью латыши с плохой русской речью. Все это защитники владык, грубо спрашивающие пропуски; в воротах грязь, колдобины, лужи; автомобили продвигаются на руках, причем я сам видел, как один подпихивали какие-то дураки, помахивая кнутом и крича как на лошадь; вслед за этим туда с трудом пара рослых и еще не очень тощих лошадей подняла сравнительно нетяжелую подводу дров. На площади полное смятение, какие-то люди снуют незнамо куда и зачем; бесцельная суета, внешний вид растерянности — вот общее впечатление, которое получаешь».
Комендантом Кремля 21 марта 1918 года назначен бывший комендант Смольного моряк П.Д. Мальков. С апреля 1920 года по апрель 1935 года комендантом Кремля был Р.А. Петерсон, расстрелянный в 1937 году.
Князь П.Д. Долгоруков вспоминал о дне 5 мая 1918 года: «Пасху, как и в прошлом году, встретил в Кремле. Закрытый для публики Кремль для пасхальной ночи открыли, но народу было очень мало. Нарочно ли, случайно ли, но электричества на площадях Кремля в эту ночь не было и было совсем темно. На колокольне Ивана Великого горело несколько плошек. Совершенно просторно было на темной площади с редкими огоньками свечек во время крестного хода; свободно было и в соборах. Ничего общего с обычной торжественной светлой кремлевской пасхальной ночью. Казалось, колокола звучали как-то глухо. Было мрачно и зловеще».
Немецкий барон Карл фон Ботмер 6 мая 1918 года записывает: «Сегодня впервые посетил Кремль... Наша попытка совершить круг по кремлевской стене была быстро пресечена красногвардейцами, которые сидят там наверху во многих местах с пулеметами, в постоянной готовности. Здания и двери во многих случаях приспособлены на случай обороны, это сделано с пониманием того, что в случае контрреволюции удержание этой мощной цитадели будет иметь решающее значение».
Писатель Михаил Пришвин 29 июля 1918 года записывает: «Под вечер выхожу к набережной храма Христа Спасителя и смотрю на Кремль, в который я, русский человек, теперь больше войти не могу. Там среди дворцов, белых высоких храмов далеко блестит золотая, новая и до смешного маленькая главка церковная, как будто это новая, вот-вот только проросла из земли или вылупилась, как цыпленок».
Как ни странно, но Кремль в 1918 году был не только цитаделью советского правительства, но и тюрьмой для привилегированных лиц. Британский дипломат Р.Г. Брюс Локкарт, переведенный с Лубянки в заточение в Кремль, вспоминал: «После завтрака я гулял по Кремлю. Первая моя прогулка была 11 сентября. Это был день взятия большевиками Казани, и Кремль весь был украшен флагами и красными знаменами. В первые дни большевистского режима Кремль был крепостью, в которую редко или совсем не допускали посетителей. Даже в дни моих самых дружественных отношений с большевиками я ни разу не переступал его порога. Мои интервью с Лениным, Троцким, Чичериным и другими комиссарами были всегда вне кремлевских стен. Теперь я мог видеть все перемены, которые произошли там после Октябрьской революции. Гигантский памятник Александру II на площади для парадов был стащен с огромного пьедестала, крест на месте убийства великого князя Сергея снят <...> Я часто видел Спиридонову, заключенную в одном коридоре со мной. Мы никогда не разговаривали, хотя торжественно раскланивались, проходя мимо друг друга во время ежедневных прогулок. Она выглядела больной и нервной, с черными кругами вокруг глаз. Она была неуклюжа и очень небрежно одета, но в молодости, вероятно, была очень хорошенькой. Другим заключенным, кого я встречал иногда во время прогулок, был генерал Брусилов».
27 января 1919 года открылись для всеобщего обозрения Большой Кремлевский дворец и Грановитая палата.
Актриса Софья Пилявская вспоминала: «Кремль 1919 года был совсем не похож на нынешний — роскошный, парадный, начищенный до блеска, с массой цветов и голубых елей. Тогда, во-первых, оставалось еще много следов от перестрелок и атак семнадцатого года. Во-вторых, и до революции Кремль, видимо, не был сильно ухожен. Лежала на нем какая-то печать провинции. Чугунная решетка, которая шла от Боровицких ворот вдоль всей стены до Спасской башни, отделяла Дворцовую и Соборную площади от нижнего сада. В начале совсем невысокий, а к концу довольно крутой склон холма был покрыт разнопородным кустарником, редкими березками и другими деревцами. На верхней площади, где склон был особенно крут, стояла мраморная галерея, выстроенная покоем, а на ее потолке — большие круглые мозаичные портреты всех царей Романовых за триста лет. На широкой площадке, куда вело несколько ступеней, в центре галереи стоял бюст Петра Великого. Сам дворец казался каким-то слинявшим, облупленным, двери соборов были чуть приоткрыты и закреплены толстыми цепями, оставляя лишь узкие щели. В Архангельский собор я могла просочиться только потому, что была очень тощей. Внутри было жутко из-за полутьмы, шуршания птичьих крыльев под куполом и суровых ликов со страшными глазами — мне казалось, что они смотрели прямо на меня... На первом высоком выступе колокольни “Иван Великий” росла довольно большая березка, а выше еще одна. Брусчатка площади во многих местах зеленела травой».
В конце 1920 года возле здания Арсенала установили обелиск, посвященный «командирам и курсантам военной школы ВЦИК, павшим в боях под Ореховом и Синельниковом 29 августа 1920 года».
На территории Кремля к концу 1920 года проживало более 2100 человек в 325 квартирах и в других помещениях. Они размещались в зданиях бывшего Сената, Малого (Николаевского) Кремлевского, Большого Кремлевского и Потешного дворцов, в Кавалерском, Офицерском, Гренадерском, Кухонном и Синодальном корпусах, в зданиях у Спасских ворот и у Кремлевской стены. Проживали также в Константиновской и Тайницкой башнях, в кремлевских соборах и монастырях, в колокольне Ивана Великого. В здании Оружейной палаты размещались курсанты Первых московских советских пулеметных курсов, в Чудовом монастыре — самокатная команда Совета народных комиссаров. Л.Д. Троцкий писал: «В Кремле, как и по всей Москве, шла непрерывная борьба из-за квартир, которых не хватало».
В Кремле в 20-х годах на улицах и площадях играли дети, собирались посплетничать старушки, молодежь спешила в кремлевский клуб. Имелись также на территории Кремля детский сад, школа. К 1935 году число кремлевских жителей снизилось до 374 человек.
1 июня 1924 года открыт новый проход в Кремль для лиц, идущих в учреждения СССР, — через Никольские ворота.
Президиум ВЦИК 24 июля 1924 года постановил изъять Большой Кремлевский дворец из ведения отдела музеев Главнауки и включить его в число владений ВЦИК.
С 10 августа 1924 года в Кремль стали пускать организованные группы экскурсантов для осмотра исторических памятников: Грановитой палаты и некоторых помещений кремлевских дворцов.
Первые сознательные разрушения в Кремле начались в мае 1918 года — были уничтожены памятник царю-освободителю Александру II (скульптор А.М. Опекушин, художник П.В. Жуковский, архитектор Н.В. Султанов) и бронзовый крест с эмалевыми вставками на месте убийства великого князя Сергея Александровича (художник В.М. Васнецов). С памятью о царской династии Романовых на территории советского правительства было покончено, и на некоторое время разрушения прекратились — до времени повального увлечения уничтожением московских храмов. В середине 20-х годов у Спасской, Никольской и Боровицкой башен были снесены часовни при надвратных иконах.
Сотрудник Исторического музея А.В. Орешников 9 января 1930 года записывает: «Проходя к Никольским воротам, был поражен видом, где стояли Вознесенский монастырь, храм Михаила Чуда и Николаевский дворец. На их месте пустыня».
На опустевшем месте Малого Николаевского дворца, Чудова и Вознесенского монастырей и их некрополей по проекту архитектора И.И. Рерберга в 1932–1934 годах было построено здание Военной школы имени ВЦИК. Имеющее в плане форму буквы «П», оно своим декором было ориентировано на стоящее рядом классицистическое здание Сената.
В 1934 году в подклет Архангельского собора из уничтоженных Вознесенского и Чудова монастырей были перенесены белокаменные саркофаги с останками русских великих княгинь и цариц. Их поставили рядом с находившимися в соборе их отцами и мужьями — великими князьями и царями.
1 мая 1933 года был уничтожен старинный кремлевский собор Спаса на Бору, располагавшийся во внутреннем дворе Большого Кремлевского дворца. В 1934 году на его месте был построен пятиэтажный служебный корпус. В 1933 году исчезла также церковь Благовещения на Житном дворе, пристроенная в XVIII веке к Благовещенской башне.
Газета «Вечерняя Москва» 14 марта 1931 года сообщала: «При передаче боя кремлевских часов в 12 часов ночи на днях проделан интересный опыт. Одновременно с первыми звуками колоколов раздаются звуки “Интернационала”, исполняемого на органе. Когда бой подходит к концу, музыкальные звуки все более усиливаются, и наконец по окончании боя “Интернационал” продолжается в мощном исполнении».
С 1935 года было узаконено проведение в Большом Кремлевском дворце праздничных мероприятий с участием руководителей партии и правительства.
Политбюро ЦК ВКП(б) 9 апреля 1935 года утвердило на должность коменданта Московского Кремля П.П. Ткалуна. Он проработал на этой должности до 17 сентября 1937 года. Ткалун был расстрелян 29 июля 1938 года.
Художник Е.Е. Лансере (старший) 25 сентября 1935 года записывает: «Снимают орлов с башен Кремля». Последние двуглавые орлы — символы Российской империи — 18 октября 1935 года были сняты с Никольской и Спасской башен Кремля. Днем 24 октября на Спасской башне установили первую звезду, изготовленную в ЦАГИ. Днем 25 октября установили вторую звезду на Троицкой башне Кремля. Она тоже изготовлена в ЦАГИ. Утром 26 октября установили третью звезду, сделанную на заводе имени Молотова для Никольской башни.
Днем 4 октября 1937 года на Боровицкой башне Московского Кремля зажглась рубиновая звезда. Первая звезда загорелась несколькими днями раньше на Водовзводной башне. Третья звезда вспыхнула через несколько дней на Никольской башне.
К ноябрю 1937 года (20-й годовщине Октябрьской революции) уже на пяти башнях Кремля — Спасской, Никольской, Троицкой, Боровицкой и Водовзводной — установили пятиконечные рубиновые звезды. Размеры звезд различны — в соответствии с высотой и архитектурным стилем башен. Расстояние между концами противоположных лучей звезды, установленной на Водовзводной башне, равнялось 3 метрам, а на Спасской и Никольской — 3,75 метра. Каждая звезда состояла из трех слоев стекла с каркасами из нержавеющей стали, покрытой позолотой. Внутри звезд круглосуточно горели мощные электрические лампы. Каждая из них, весом около тонны, вращалась на подшипниках в зависимости от направления ветра.
11 сентября 1938 года создан оркестр Управления коменданта Московского Кремля.
6 ноября 1938 года покончил жизнь самоубийством (застрелился) комендант Московского Кремля, старший майор госбезопасности Ф.В. Рогов. Он работал в этой должности с 25 сентября 1937 года. Новым комендантом 23 декабря 1938 года был назначен комбриг Н.К. Спиридонов. Он занимал эту должность до 26 сентября 1953 года.
На заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 19 декабря 1938 года принято постановление о выселении с территории Кремля, из зданий Старого Арсенала и Военного училища имени ЦИК СССР[1], постоянно проживавших там 209 военных командиров, 326 членов их семей и 272 рабочих и служащих. Разрешили остаться только «командирам, военкомам и начальникам штабов Полка специального назначения и отдельного командирского батальона, начальнику Военной пожарной команды, командиру химического взвода, начальнику отдела службы управления коменданта, начальнику особого отделения НКВД и начальнику телефонной станции Кремля».
В марте 1940 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о переоборудовании в Кремле хранилища золотого запаса. Существовавшее на тот момент помещение кладовой к 1 сентября 1940 года расширили за счет смежного подвального помещения, в результате чего площадь хранения увеличилась на 400 квадратных метров. Кладовую оборудовали транспортерами, специальной охранной сигнализацией.
К началу Великой Отечественной войны в Кремле имели квартиры следующие руководители Советского государства: И.В. Сталин — квартира № 1, корпус № 1 (здание правительства СССР), К.Е. Ворошилов — квартира № 12, корпус № 9 (Большой Кремлевский дворец), Л.М. Каганович — квартира № 1, корпус № 20 (Большой Кремлевский дворец). Остальные жили в корпусе № 5 (Кавалерский корпус): В.М. Молотов — квартира № 36, А.И. Микоян — квартира № 32, Н.А. Вознесенский — квартира № 28, А.А. Андреев — квартира № 22, А.А. Жданов — квартира № 34, М.И. Калинин — квартира № 30.
Кроме высшего руководства страны, в Кремле проживало еще более двухсот человек. Среди них Д.И. Ульянов — брат В.И. Ленина, С.С. Дзержинская — вдова Ф.Э. Дзержинского, В.М. Менжинская — вдова В.Р. Менжинского, З.Г. Павлуцкая-Орджоникидзе — вдова Г.К. Орджоникидзе, О.Е. Аллилуева — теща И.В. Сталина. В Кремле жили также руководители комендатуры Кремля, некоторые сотрудники охраны и обслуживающий персонал.
Продолжение. Начало — 2018. № 4–8; 2019. № 6–10; 2021. № 3–7.
Продолжение следует.
[1] Ныне на их месте находится Кремлевский дворец съездов.