Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Однажды в Африке

Марина Викторовна Терехова окончила Российский государственный социальный университет и Литературный институт имени А.М. Горького. Учится в аспирантуре. Публиковалась в журналах «Сту­денческий меридиан», «Москва», «Юность», «Кольцо А», «Тверской бульвар, 25», газетах «Литературная гостиная», «Литературная газета» и др. Член Союза писателей Москвы и Союза детских и юношеских писателей. Живет в Москве.

У каждого в жизни свое призвание. Любой из нас рано или поздно его находит. Иногда на это тратятся годы, а порой всего один случай подсказывает, какой дорогой идти. Но в детстве, пожалуй, многие на вопрос «кем ты хотел бы стать, когда вырастешь?» отвечали, что непременно будут известными артистами, певцами или актерами. Одним словом, такими людьми, которых показывают по телевизору. Кем как не самым великим, богатым и почитаемым? Ребенок не видит особых преград.

Вот и мы, группа театральной студии «Ласточка», считали себя уже звездами с самого первого занятия. Коллектив подобрался на редкость активный и амбициозный. Мы, ученики пятого класса, полагали, что мы уже взрослые и состоявшиеся артисты, только на основании того, что нас отобрали в театральную студию. Шесть человек из восьми желающих. Мы гордились, что кого-то не взяли, а мы прошли. Значит, таланты! Как выяснилось позже, седьмой и восьмой желающие просто не дошли на прослушивание.

Мы свято верили в свое артистическое будущее, хотя ни разу не выступали на сцене. Все изменил муниципальный детский театральный конкурс.

— Ребята, будем петь песню про Африку и танцевать. Репетировать начнем сегодня же! — заявила нам строгая преподавательница Клавдия Ивановна.

Мы обожали ее и не подозревали, какая подстава нас ждет уже совсем скоро.

— Ура! Африканские танцы? — обрадовалась полненькая Ирка. Ей очень нравилось танцевать дома перед родителями. На радость им и назло соседям снизу.

— Нет. Танцы будут обычные. Просто песня про Африку.

— А кто петь будет? — осторожно поинтересовался Гоша. Со слухом у него было не очень хорошо, но это не мешало Клавдии Ивановне мучить его исполнением, а заодно и нас, как слушателей, всякими «Антошками» и «Кабы не было зимы».

— В роли Красной Шапочки выступит Маша. — Преподавательница посмотрела на меня и поправила очки.

— Здорово! — Я давно мечтала выйти на сцену и в микрофон исполнить что-нибудь этакое. Ведь дома с карандашом перед зеркалом получалось просто блестяще! А в образе Красной Шапочки — просто сказка!

— Только это сложная песня. И танцы тоже непростые. Поэтому начнем готовиться. Нам надо победить!

Хотя с распределением ролей и возникли сложности (никто не хотел быть Бегемотом), в тот день все запомнили, кто есть кто. На репетициях было конечно же весело. Борис Петрович, наш, так сказать, постановщик танцев, придумал довольно щадящие движения для перечисляемых в песне героев — никто на шпагат не садился и «колесо» не делал. К тому же для первого выхода на сцену это было бы слишком. Самая сложная роль предназначалась мне — бодро изображать ходьбу на одном месте, петь и где надо размахивать руками. По очереди на сцене должны были появляться те, кого я называю, и, грациозно покачиваясь, ходить туда-сюда, местами подпрыгивать и наклоняться. Казалось, ничего сложного в этом нет. Мы дурачились, кривлялись, обзывая друг друга крокодилами и бегемотами, пока Борис Петрович не выходил из себя и не переходил на крик.

Одно дело — думать о выступлении за месяц, совсем другое — за пару дней. Нас охватило волнение. Однако сценические костюмы были уже подготовлены, и мы репетировали в них. В то время подобный реквизит доставался сложно, и костюмы делали нам родители. Конечно, кто как умел. Поэтому мы лишь отдаленно походили на тех, кого изображали. Например, Пальма-Зина напоминала данное дерево тем, что нарядилась в нечто типа мешка, а на голове — обруч с огромными перьями, имитирующими листья. Лучший костюм получился у более обеспеченного Димки-Кашалота — настоящая рыба, даже с плавниками и хвостом! Проще всего получилось у меня: красный берет, короткая юбчонка — вот тебе и Красная Шапочка.

— В конкурсе будут участвовать десять номеров. Нам нужно занять первое место. Сконцентрируйтесь. Не волнуйтесь, другие ребята тоже новички и в первый раз выступают. У вас все получится. Главное, не теряйтесь, — напутствовала накануне Клавдия Ивановна. — Поняли?

— Поняли! — дружно отвечали мы.

Но видно было, что поняли не все. Дима весь трясся и даже просился не выступать. Но не вышло.

Наконец этот день настал. Зал во Дворце творчества, где проходил конкурс, представлял собой небольшое помещение с деревянными стульями и совсем уж маленькой сценой. Поскольку воображение рисовало мне огромный залище зрителей этак на тысячу и с громадной сценой, на которой потеряться можно, я разочаровалась. А особенно из-за того, что петь нужно без микрофона. Репетиции с карандашом прошли впустую.

Первый ряд предназначался жюри конкурса, остальное пространство для всяких важных тетенек, дяденек и родителей «артистов». Наше выступление оказалось самым последним. Стоя за кулисами, мы очень нервничали, особенно почему-то Клавдия Ивановна и Борис Петрович. Они наспех помогли ребятам (я-то уже так и приехала — в красном берете) облачиться в костюмы, но скорее мешали суетой. У Зины из обруча даже выпала пара «листьев». Борис Петрович сразу неловко приделал их на место. С Попугаем-Генкой тоже пришлось повозиться — у него оторвался тряпичный хвост, и Клавдия Ивановна кое-как привязала его бинтом. Пока мы толпились и суетились в тесной «гримерке», до нас доносились звонкие голоса конкурентов, исполняющих кузнечика, веселого туриста и прочие музыкальные композиции.

— У нас самый сложный номер! — уверял Борис Петрович и как в воду глядел.

С самого начала выступления все пошло не так. Димкин страх быстро передался всем нам. И уже никто не горел желанием выступать. И именно перед тем как выходить нам — не раньше и не позже — вырубилась музыка. Старый магнитофон, уставший от детской самодеятельности, не смог дотянуть до конца и вышел из строя. Напрасно Клавдия Ивановна с Борисом Петровичем судорожно жали на разные кнопки, пытаясь реанимировать упрямца. Напрасно пришедшие на подмогу дядьки включали, выключали и трясли. Упрямец отказался работать, и все тут. Тем временем пауза затянулась. Поняв, что ковыряться с ним можно до бесконечности, Клавдия Ивановна строго произнесла:

— Дети, придется выступать без музыки. Мы долго репетировали, вы справитесь.

Легко сказать, без музыки! Само по себе слово «выступать» казалось самым ужасным на свете, а тут еще и в полной тишине!

— Не-е-е-е-ет... Мы не будем, не хотим! — захныкали мы в один голос, облепив преподавательницу.

— Еще как сможете! Не отменять же номер! Представьте, что вы ее слышите, и делайте все как обычно, — отбивалась от нас Клавдия Ивановна. — По моей команде выходить будете. Маша, на тебе вся ответственность!

Я горько кивнула. Гоша, перенервничав, начал уже раньше времени изображать нам обезьяну, Дима попятился и предпринял неудачную попытку сбежать.

Первой выходить предназначалось конечно же мне. Честно говоря, к этому моменту я окончательно передумала быть артисткой. Но выбора не было — меня просто выпихнули.

Оказавшись один на один с публикой, я в панике замерла. Очень хотелось зареветь и побежать за кулисы. Но ноги приклеились к полу. Чтобы как-то разрядить обстановку, я излишне бодрым голосом сказала:

— Зрасти.

— Здравствуй, Красная Шапочка! — отозвался зал.

Я глупо заулыбалась и, чтобы как-то оттянуть начало выступления, повторила уже на другой лад:

— Здравствуйте.

Зал ответил тем же.

Я уже было хотела поздороваться в третий раз, но тут услышала громкий шепот из-за кулис Клавдии Ивановны:

— Давай, Маша, начинай... Хлопаю в ладоши и... Раз... Если долго...

— Если долго-долго-долго... Если долго по тропинке... — затянула я фальшиво и начала изображать что-то вроде медленного бега на одном месте.

— Топать, ехать и бежать...

Тут я забыла, что нужно топнуть, и поэтому остановилась.

— Топай, топай же... — шипела из-за кулис Клавдия Ивановна.

Я опомнилась и затопала так, что это было слышно, вероятно, громче, чем пение.

— Можно в Африку попа-а-асть...

Тут с шумом на сцену выскочила Пальма, очевидно, ее вытолкнули силой. Пальма изобразила какие-то непонятные импровизированные па, помотала «листьями» и скромно вросла в самое дальнее место сцены.

Дальше я, размахивая руками, показала, какой вышины горы и ширины реки, от страха все перепутав. Получилось оригинально: широкие горы и высокие реки. Надо отдать должное, зал все еще тактично молчал.

— Ах, крокодилы, бегемоты... — Я на всякий случай обернулась назад: никто не вышел. И Клавдии Ивановны, по-видимому, не было — побежала искать пропавших персонажей.

— Крокодилы, бегемоты... — повторила я уже не так уверенно.

Тишина.

— Где же они? Заблудились? — сочувственно спросила женщина из жюри, что-то черкая в бумажке.

— Не знаю, обедают, наверно, — предположила я.

Женщина улыбнулась.

— Или ужинают! — Ее реакция меня приободрила. — Или...

Про завтрак мне договорить не удалось. Эти звери выбежали, но не очень далеко от кулис и принялись мяться на одном месте, изображая танец, но совсем не тот, который мы репетировали. Со стороны казалось, что у них нехорошо с животом.

— Ах, обезьяны, кашалоты... — Петя-Кашалот выплыл моментально и присоединился к остальному мающемуся животом зверью.

Почему-то его появление вызвало первую волну хохота в зале.

— И зеленый... — Тут с запозданием вынырнул Гоша-Обезьяна и начал гримасничать куда-то в сторону от зала.

— И зеленый... Обезьян... — нашлась я.

Но тут, распихивая жавшихся у кулис Бегемота, Кашалота и Крокодила, выбежал Гена-Попугай и, размахивая «крыльями», запрыгал по сцене, имитируя полет.

— И попугай тоже, — заключила я.

Тут зал не сдержался. Дикий хохот добил нас всех окончательно. Мы замерли. Причем бедный Попугай остановился в полете и со всего размаху приземлился на хвост. Встал он уже без него.

— И как только-только-только... — героически продолжала я, но нас уже мало кто слушал.

Под смех зрителей животные заметались по сцене, натыкаясь друг на друга. Самая выгодная роль была конечно же у Пальмы, стояла себе спокойно, только роняла свои плохо закрепленные аксессуары.

— Встречу я кого-нибудь... — в отчаянии продолжала я, уворачиваясь от обезумевших то Бегемота, то Крокодила.

Моей целью было как раз таки их не встретить на пути. К тому же нашим передвижениям очень мешал потерянный Попугаем хвост. Бегемот поскальзывался на нем раза три.

— Не забуду-буду-буду буду «здрасьте» говорить!

— Опять? — под непрерывающийся смех иронически выкрикнул какой-то противный и очень толстый дядька из зала.

— Ах, здравствуйте, реки вот такой ширины, — обращаясь непосредственно к нему, пропищала я и показала руками ширину реки уже правильно.

Откуда же мне было знать, что этот дядька был не кто иной, как спонсор нашего конкурса и что он воспринял фразу из песни как намек?

Конец нашего выступления получился совсем уже смазанным. Кое-как закончив номер, мы выстроились для поклонов. И только тогда я заметила, что Петю впопыхах одели в Кашалота задом наперед.

В итоге наш позорный номер занял девятое место. Нам сделали такую скидку по двум причинам: за то, что пришлось выступать без музыки, и за то, что номер с кузнечиком был совсем уже скучным, даже без танцев на одном месте. Зато жюри сказало, что на цирковом конкурсе мы точно заняли бы первое место, и посоветовали обучаться цирковому мастерству.

После этого случая мы все охладели к театральному искусству. И долго еще над нами висел вопрос: кем мы хотим быть? Но Димка, кстати, действительно пошел в цирковое училище. Из Зины получился отличный парикмахер — особенно ей нравится делать «перья». Гена выбрал спортивную карьеру — прыжки в высоту. Гоша теперь работает в зоопарке, дрессирует обезьян. А я... Я просто написала этот рассказ.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0